Наталья Павлищева - Мария Стюарт. Королева, несущая гибель

Строгие пуританки, крестясь, шарахались от большущих черных глаз итальянца как от нечистой силы, а те, кто посмел глянуть в эти глаза, теряли способность сопротивляться. Правда, находились и такие, кто не терял самообладания, но все же увлекался.

Такой оказалась Мария Стюарт. В первый раз глянув в глаза Давида Риччи, королева сразу почувствовала в нем родственную мятущуюся душу, для которой тесны стены замков и места мало даже в бескрайнем небе. А уж услышав его голос и толковые рассуждения, Мария вообще решила, что лучшего помощника в отношениях с Францией ей не сыскать!

Итальянец принял предложение с радостью. Служить красивой, умной женщине, жаждущей не просто разумно изложенных и изящно написанных на бумаге писем, а скорее общения, истинное удовольствие! К тому же за это удовольствие еще и платили! Граф Моретти потерял одного из членов своей свиты, зато королева Мария Стюарт обрела нового статс-секретаря. Сначала Риччи занимался лишь делами, связанными с Францией, но скоро его обязанности уже не знали границ. Но главной стало – развлекать общество остроумными рассказами и прекрасным пением.

Вечерам в Холируде добавилось прелести…

Свечей, как всегда, зажжено много, камины жарко натоплены, чтобы не чувствовалась сырость с улицы, великолепное дамское общество в сборе. Среди дам один-единственный мужчина, зато какой!..

– Ах, Давид, вы так танцуете, что кажется, будто учились у самого Франческо Леньяно!

Риччи скромно потупился:

– Так и есть, Ваше Величество…

Сначала Мария отреагировала на свой титул:

– Но мы же договаривались, что вы будете называть меня просто мадам. Ма-дам! Ясно?

И только потом резко обернулась к итальянцу снова:

– Вы учились у Леньяно?!

– Не совсем так, мадам… но несколько уроков брал. Мастер был уже немолод, чтобы учить танцам многих.

– Я знаю, в его учениках были короли Карл и Филипп!

Присутствующие дамы при имени знаменитого учителя танцев заверещали, Франческо Леньяно в Европе слыл непревзойденным танцором, отличавшимся своей легкостью и грацией!

– Ах, Давид, пожалуйста, расскажите о Леньяно! Покажите хотя бы одно па из его танцев!

Риччи оказался в центре внимания. Он пошептался с оркестрантами, и немного погодя дамы, выстроившись вокруг единственного кавалера, усиленно пытались все сразу станцевать с ним павану. Для тех, кто хотя бы немного пожил во Франции, ничего особенного в этих танцах не наблюдалось, павану танцевали давно и на всех балах, она уже приелась, потеряла свою прелесть и стала казаться слишком медленной и чопорной.

Сетон пожала плечами:

– Павану уже даже скучно танцевать.

Подругу поддержала живая Мэри Ливингстон, ставшая Сэмпилл:

– Говорят, королева Елизавета танцует вольту!

Разгорелся спор, прилично ли королеве танцевать вольту. Кто-то морщился:

– Фи! Королеве подскакивать, как козе…

Кто-то возражал:

– Если красивые ножки и надеть калесоне, как для верховой езды, то вполне прилично!

Марию коробило от разговоров о сопернице, но что она могла поделать, не затыкать же рот всем дамам сразу. Приглядевшись к слегка нахмуренному лицу своей королевы, Риччи мгновенно понял, в чем дело, и перевел разговор на другое:

– Я мог бы показать движения другого танца – «Биззариа д’аморе», но для этого мне нужно, чтобы кто-то изобразил еще одного кавалера, танцуют по две пары сразу.

Мэри Сетон под общий хохот предложила:

– Я буду кавалером!

Действительно, самая высокая и солидная из собравшихся женщин, она вполне могла сойти за кавалера любой.

И снова Риччи переговаривался с оркестрантами, что-то напевая им, звуки сначала слышались вразнобой, но постепенно стала проявляться приятная мелодия. Она очень походила на мелодию «Квадратной паваны», только быстрее. Началось обучение. Движения и легкие подскоки дамам очень понравились, все были в восторге!

– Этот танец непременно нужно танцевать каждый вечер, только где найти кавалеров для каждой из нас?

– Приводить с собой!

– Но получится не узкий кружок, а огромный, шумный круг!

Как в ту минуту Мария жалела, что в Холируде нет Данвилля! Вот кто выплясывал бы этот танец с удовольствием! Да и казненный Шателяр тоже…

Глаза королевы против ее воли наполнились слезами.

– Что случилось, мадам? – Давид, как всегда, внимателен.

– Я грущу, что в моем маленьком мирке даже нет достаточного количества мужчин для танцев…

И верно, мужья у подруг солидные, степенные, они не то что вольту и павану танцевать не станут! Да и остальные тоже. Мария могла сколько угодно приглашать для развлечения людей из Франции, общаться в этом кругу было интересно, но не более. Ни выйти замуж, ни вот даже потанцевать, не вызвав ненужных слухов, ни с кем она не могла! Если во Франции ее близость с Данвиллем наделала столько шума, то что было бы в Шотландии, сохрани они отношения?!

Впервые у Марии мелькнула мысль о том, что Джеймс, пожалуй, был прав, посоветовав Данвиллю вернуться домой. Но понимание правоты брата проблемы не решало. Марии было откровенно скучно не потому, что не с кем распевать по вечерам, для этого вполне годился и Риччи, но и потому, что ей просто хотелось замуж! А если не считать оскорбительного предложения Елизаветы, других попросту не было. Что же теперь, оставаться вечной вдовой? Но ей нет и двадцати двух, уже не только душа требовала чьего-то внимания, но и тело тоже. Мужчина может завести себе подружку на стороне или просто завести, не будучи женатым, даже королю простительны такие связи, а вот королеве нет. Во Франции она давно нашла бы выход, соблюдая приличия, там вполне можно давать выход чувствам, а здесь? В Шотландии, где за каждым ее шагом следило множество настороженных глаз, только и ожидая ошибки, оплошности, малейшего проступка, чтобы опорочить, очернить, даже оболгать, если найдется хоть малейшая зацепка… Выход был один – выйти замуж! Она устала ждать предложений от царственных особ, тем более они оказались трусами, испугавшимися угрозы английской королевы! Пора замуж за кого угодно, только, конечно, не за подержанного любовника Елизаветы Дадли, даже если дорогая родственница сделает его трижды лордом или герцогом!

Тогда за кого?

Ответ пришел неожиданно, как происходит в нашей жизни все важное.

С этой минуты в жизни Марии Стюарт фарс и комедия окончательно уступают свое место трагедии.

Конечно, от Елизаветы не укрылся интерес Марии к ее родственнику. Во время обряда посвящения в рыцари не понравившегося Марии Роберта Дадли английская королева держала шотландского посла подле себя. Когда на правах принца крови с традиционным королевским мечом вперед выступил рослый розовощекий Генри Дарнлей, она едва заметно улыбнулась и кивнула на крепыша, затянутого в богато расшитый наряд: