Наталья Павлищева - Мария Стюарт. Королева, несущая гибель

– Можете даже пообещать, что я назову его наследником первой очереди, если, конечно, будет хорошо себя вести.

Это была жестокая месть! Так могла отомстить только женщина…

Если Яков поведется на подобное предложение, то с матерью он поссорится окончательно. Это значит, что ко всем прочим лишениям королева Мария (хотя какая она тогда будет королева?) лишится последней своей надежды – сына! Это единственное, чем она еще могла гордиться перед Елизаветой. Марию Стюарт совершенно не интересовало то, что Елизавета успешно правит Англией, ее вообще не интересовали дела, зато королева Шотландии не упускала возможности подчеркнуть, что она мать, пусть и лишенная права видеться со своим сыном. Казалось, как только сын повзрослеет и станет править самостоятельно, он обязательно вызволит мать из неволи и снова вернет ей королевское достоинство! Лишая Марию поддержки сына, Елизавета выбивала у нее из-под ног последнюю опору.

Сесил задал вопрос, мучивший его уже не первый год:

– Вы желаете смерти королеве?

Сказано было тихо, даже если бы в комнате кто-то и находился, то не расслышал. Такие речи не ведутся даже вполголоса. Но Елизавета все услышала, изумленно вскинула на Сесила глаза, оторвавшись от созерцания благостной картины снегопада:

– Смерти? Не-ет!.. Я желаю, чтобы она просила меня о милости, навсегда отказавшись от малейшей возможности претендовать на престол как собственной персоной, так и от имени своего сына!

– Но Якову тоже нужен Ваш престол!

– Конечно. Только получить он его может лишь по моей воле, а не по желанию своей матери! Прими Мария мои условия, она была бы первой в списке наследников, Вы об этом прекрасно знаете. Но она отказалась! Гордячка посчитала, что я должна приползти к ней на коленях и просить разрешения править моей собственной страной! Что ж, посмотрим, как она запоет, когда мы сумеем разлучить ее с сыном – не только ребенком, а уже королем!

Неужели все, что она делала, было порождено желанием просто отомстить Марии Стюарт?! То ли поняв мысли Сесила, то ли просто желая объяснить их, Елизавета чуть усмехнулась:

– Как я желала бы вообще никогда не знать о ее существовании! Насколько легче мне было бы править и даже жить, не претендуй она на мою корону. Сколько это сберегло бы нервов, сил и даже крови, не говоря уже о деньгах, и мне, и ей! Даже сейчас, будучи во всем мне обязанной, одетой в мои бывшие наряды и живущей на мои деньги, она пытается интриговать против меня. Сесил, как вы думаете, если бы я вдруг выпустила королеву, бывшую королеву Шотландии, на все четыре стороны, куда, она подалась? В своей собственной стране Мария давным-давно не нужна.

Сесил вспомнил, что однажды уже отвечал на подобный вопрос. Но времена изменились, если тогда Мария Стюарт была никому не нужна в Европе, то сейчас тем более. Англия сильна, и едва ли кто из европейских монархов решится ссориться с Елизаветой в угоду опальной шотландской королеве. А если от матери откажется еще и сын? Тогда ей останется лишь доживать свои годы в надежде на милость королевы Англии.

Ай да Елизавета! Сесил не думал, что расчет королевы простирался так далеко, когда она не выдворила Марию из страны сразу. Но и теперь не всякая на ее месте углядела бы возможную выгоду от ссоры матери с сыном. Он мог гордиться своей ученицей, та оказалась весьма и весьма способной, что бы там ни говорили о ее капризах или переменчивости.

За что мстила одна королева другой? Только ли за постоянную угрозу своей безопасности и власти? Была еще одна месть – Елизавета мстила Марии за ее судьбу, за то, что не пришлось с детства быть бастардом, что получила трон как подарок, не пришлось доказывать, что чего-то стоит, что была всегда окружена мужчинами, готовыми за один только взгляд пожертвовать своими жизнями, что все давалось ей незаслуженно легко и так же легко терялось в угоду страсти… Сама Елизавета никогда не могла столь попустительствовать своим чувствам, у королевы с молодых лет впереди сердца шла голова. Но на то она и королева.

Год за годом служба Уолсингема раскрывала заговоры, которые плелись с одобрения и при поддержке королевы Марии Стюарт. Пока дело касалось побегов, было проще, но когда стали плестись заговоры ради убийства Елизаветы…

Чем могла брать своих сторонников опальная королева? Она по-прежнему была хороша собой, мила в общении, умна, по-прежнему любила музыку и танцы, хотя, конечно, таких маскарадов, какие они устраивали с Шателяром или Риччи, больше не было… Конечно, тех, кто попроще, легко привлечь обыкновенной беседой. Красивая умная женщина, к тому же в ореоле мученицы… Как тут не броситься спасать бедную принцессу из заколдованного замка (вспомните Лохливен)? А те, кто получше разбирался в жизни, легко попадались на другую приманку: Мария все еще считала себя королевой Шотландии. Обещать осчастливить короной того, кто поможет бежать, нетрудно. Не все же знали, что Мария Стюарт была забывчива в вопросах благодарности.

Так попался и заплатил своей головой Норфолк.

Наступил день, когда Сесилу и Уолсингему просто надоело убеждать свою королеву в виновности опальной. Елизавета упорно настаивала, что не имеет права судить Марию. Но и отпустить тоже было нельзя. Даже когда начались заговоры с целью свержения самой Елизаветы, та твердила одно:

– Докажите!

– Ну вот же есть свидетели!

– Свидетели могут быть подкуплены! Пока не будет доказательств, написанных Марией Стюарт собственноручно, не поверю!

Уолсингем внедрил в окружение Марии своих людей и уже даже имел копии ее писем, но их никак не удавалось расшифровать.

У Уолсингема, явившегося к Сесилу в неурочный час, был столь загадочный и важный вид, что канцлер и без слов понял: удалось! У них уже несколько дней был в руках ответ Марии Стюарт на письмо руководителя очередного заговора Бабингтона. Бабингтон открыто спрашивал у бывшей королевы Шотландии санкцию на «устранение соперницы-узурпатора», попросту убийство Елизаветы! Что ответила Мария Стюарт?

Шифр был не просто сложным, он изобиловал множеством фальшивых вставок, временами целые слова шифровались одним знаком, в других местах, напротив, несколько значков означали всего лишь одну букву. За работу взялся лучший шифровальщик, бывший на службе у английской королевы выпускник Кембриджа, владевший шестью языками Томас Филипс.

Сесил и Уолсингем уже так устали от всех этих заговоров, от бесконечных попыток покушений на Елизавету, что единственным желанием бедного Сесила оставалось только исчезновение Марии Стюарт куда угодно. Он не раз выговаривал Уолсингему:

– Ну пытались бы вызволить свою королеву, если она им так нужна! Это я бы понял и даже, клянусь, допустил! Но к чему пытаться убивать Елизавету?!