Джеймс Миченер - Источник

Ее идеей стал монолит.

– Если мы поставим на самом верху скалы, – сказала она, – высокий камень, ветры, бури и дикие кабаны увидят его и поймут, что мы желаем им только добра.

Ур спросил, каким образом они это поймут, но сын заверил его:

– Они узнают.

И вместе с сыном Ура люди из пещеры отправились в ту часть вади, где вздымались скалы. Кремневыми зубилами расковыряв щели и используя как молоты тяжелые камни, они все глубже забивали в них клинья и, наконец, откололи цельный кусок скалы, высотой больше человека и закругленный с одного конца. Два месяца они, обливаясь потом, строили земляную насыпь и наконец волоком втащили камень на вершину скалы и одним концом утвердили его в отверстии, которое сын Ура выдолбил в твердой скале. Раскрепив монолит по углам каменными клиньями, они оставили его стоять – безымянный памятник, который, тем не менее, успокоил их. От их имени он будет говорить с стихией.

На третью ночь после того, как над источником воздвигнулся молчаливый страж, из вади выбрался полный ярости дикий кабан – символ неутолимой ненависти – и изрыл добрых две трети оставшегося поля. Когда с рассветом люди из пещеры увидели размеры бедствия и поняли, сколько пищи они потеряли, – жаворонки уже пировали на уничтоженном поле, – людьми овладела паника, и они попытались опрокинуть монолит, но жена Ура смогла урезонить их: «Если эти силы обрушились на нас, даже видя наш знак, что бы они с нами сделали, если бы его не было?» Ур и его зять предложили простое объяснение. Дикий кабан разорил их поля. Значит, они должны убить его. Поэтому они вооружились копьями и пустились в долгую погоню по дну вади.

В сумерках след привел охотников к болотам, и они двинулись дальше по воде, пока не увидели уродливые отпечатки копыт – они вели их в те места, где гнездятся ядовитые насекомые. Днем они брели по колено в зеленоватой воде, а ночью отбивались от укусов мошкары. Они слышали рык вепря и понимали, что он начинает паниковать. К утру они продолжили идти по его следу. Уходя от погони, кабан выбрался из болота и двинулся по прогалинам густого дубового и соснового леса. Перевалив холмы, он побежал в сторону пещер, но охотники неотступно шли по его следам. Огромный вепрь собрал все силы и затрусил по долине, пока охотники не увидели перед собой блестящую гладь моря Шепотов. Ур знал его еще с давних времен, но его названный сын тут не бывал. Они погнали кабана к южной оконечности моря, где из земли, пузырясь, били горячие источники, и здесь, в густых зарослях терновника и фисташковых деревьев, они наконец настигли его.

– Помни, что я тебе говорил! – крикнул Ур, когда они готовились напасть на зверя с обеих сторон. Сердце его отчаянно колотилось, и, оставшись один, он прошептал: – Я не должен сейчас умереть. Не должен, пока не убью кабана. Молодой не знает как…

Молодой охотник с воплем взлетел в воздух – хитрый кабан подманил его поближе и смог дотянуться до него блестящими бивнями.

– Падай в сторону! – заорал Ур, продираясь сквозь заросли, но юноша уже не владел телом в полете, ему не за что было ухватиться, и он снова упал на бивни, которые располосовали его. Прежде чем старый Ур смог прорваться сквозь сплетение ветвей, торжествующий кабан понесся на север, оставив за собой убитого молодого охотника.

В это мгновение на старика обрушилось и понимание безразмерности бытия, и мрачная саднящая тайна конфликта человека с окружающим миром. Он молча смотрел на тело своего названого сына и видел перед собой его жену и маленького ребенка.

– Это я был готов к встрече со смертью! – вскричал Ур. – Почему она выбрала его?

С северной стороны донесся хруст кустарника, сквозь который победно проламывался зверь.

– Почему торжествует это злобное создание? – застонал Ур, в отчаянии раздирая одежду.

Он вспомнил о ненужном монолите, который, чтобы такого не случалось, воздвигла его семья, и стал думать, что бы еще он мог сделать для спасения самого отважного из охотников. Что он упустил? Полный печали, стоя над телом человека, которого любил больше, чем свою жену, больше, чем источник или пещеру, он начал складывать слова, которые могли бы выразить горе его души:

В нем все еще жила трагедия недавних дней. И к нему снова пришли те непонятные, загадочные мысли, которые посетили его в тот день, когда он увидел, как исказилось его отражение в воде. Кабан ли стал причиной этого ужасного дня, или же силы куда более могущественные, чем вепрь, или молния, или ураган, – нечто, существующее вне всех их? В глубине зарослей он стоял над телом своего названого сына и думал.

И те муки, которые Ур испытал в ту ночь, – тайна смерти, торжество зла, жуть одиночества, открытие своей никчемности – были муками, которые с того дня терзают мир.

Глиняная фигурка хананейской богини плодородия Астарты, или Астхарт. Известна евреям как Ашторет (мн. число Ашторот), вавилонянам как Иштар, а грекам – под именем Афродиты. Эта богиня раз за разом появляется в Ветхом Завете, постоянно искушая евреев. Была обожжена в изложнице из двух частей при температуре 750 градусов. Обжиг состоялся в морском порту Акко примерно в 2204 г. до н. э. Преднамеренно была закопана у стены Макора после наступления сумерек осенним вечером 2202 г. до н. э.

Высоко в небе над пустыней кружил стервятник. Его поблескивающие глаза отслеживали любой предмет, который почти незамеченным скрывался в зарослях щетинистого кустарника – тот шел в рост всюду, где нанесенные ветром пески ложились на плодородную почву. Восходящие потоки воздуха держали широкие крылья птицы, и она, казалось бы, бессмысленно описывала огромные круги. Но ее острое зрение отслеживало любое мельчайшее движение внизу, и для замеченного живого существа наступал момент между смертью и жизнью. Стервятник, держась на той же высоте, не проявлял признаков нетерпения. Если жертва будет обречена на смерть, хищник стремительно спикирует вниз, – а пока он продолжал ровный неторопливый полет.

Но тут что-то изменилось. Похоже, смерть дала о себе знать, и птица, сложив крылья, круто пошла к земле. С теплого восходящего потока, который держал ее в воздухе, стервятник соскользнул в прохладные нижние слои и, сделав крутой вираж, приковался взглядом к существу, которое, похоже, только что скончалось. Хищник быстро и решительно спускался к нему, ибо не пройдет много времени, и к безжизненному телу слетятся другие поедатели падали, но пока роль ангела смерти выпала на долю этого одинокого стервятника, которого несли вниз бесшумные крылья.