национальный эпос армянского народа - Давид Сасунский

– Помнишь наше условие? Простись с головой.

– Как же, дожидайся! – сказал Мгер. – Ведь ты нарушил наше условие, – Ты обернулся ко мне лицом, а я невольно подумал: «Эге! Если брат такой красавец, какова же должна быть сестра?» Одним глазом я глядел на тебя, и моя стрела пролетела криво. Дай я еще раз пущу стрелу.

Гоар положила перстень на место. Мгер прицелился, пустил стрелу, и она пролетела сквозь перстень.

Гоар весело рассмеялась.

– Молодец, Мгер! – сказала она. – Ты достоин стать мужем Гоар-хатун!

Тут только Мгер понял, что перед ним не сын, а дочь царя, Гоар-хатун.

На другой же день их повенчали. Семь дней, семь ночей пировали к веселились на свадьбе.

Ночью, едва Мгер возлег, положила Гоар-хатун к нему на ложе меч.

– Мгер! – сказала она. – Мсырский царь требует у отца моего или дани, или моей руки. Одолей сперва мсырского царя, освободи отца моего от дани – только тогда буду я тебе женой, а ты мне мужем.

– О-хо-хо! – вздохнул Мгер. – В этом мире войнам нет ни конца, ни счета. На кривде стоит мир.

Утром рано встал Мгер, смотрит: город обложило мсырское войско.

Мгер облачился в доспехи, вооружился, вскочил на Конька Джалали и ринулся в бой. Как если б гора сдвинулась с места и пошла дробить камни и корежить кусты, так крошил недругов Мгер, из конца в конец облетая на коне поле битвы.

Сражался Мгер до полудня.

Но ведь Мгер все же был человек! В полдень слез он с коня, меч и другое оружие к седлу приторочил, а сам отошел на сто шагов за нуждой.

Сераскиром мсырского войска был внук Козбадина. Он сказал своим военачальникам:

– Друзья! Сейчас или никогда! Он сын Давида, сасунского сумасброда. Если он снова сядет на коня, то мы пропали.

Сераскир подал знак, по его знаку нахлынули мсырские воины, заарканили Мгера, связали его по рукам и ногам и к своему царю повели.

– Много лет тебе здравствовать, царь! – сказали они. – Какое наказание придумаешь ты Мгеру Сасунскому?

Мсырский царь им на это сказал:

– Мгер – царевич, голову рубить ему негоже. Уведем его в Мсыр, сбросим в глубокий-преглубокий колодец – пусть там сидит до скончания века. А теперь ловите Конька Джалали. Я на него сяду, на круп посажу Гоар-хатун и увезу ее в Мсыр.

Э, да разве Конек Джалали кому-нибудь дастся?.. Как увидел он, что Мгера в плен взяли, взвился на дыбы, разбушевался, как море, пеною брызнул, стал копытами бить врагов, бил направо, бил налево, покалечил и убил до смерти тысячу ратников и умчался на Цовасар.

Гоар-хатун видела из окна, как коварное мсырское войско взяло Мгера в плен. Тяжкий стон вырвался у нее из груди.

– Нет, мсырский царь! – сказала она. – Ты скорее свой собственный затылок увидишь, чем мое лицо!

Надела она на себя мужскую одежду, села на вороного коня, в горы умчалась и спряталась в неприступной крепости отца своего.

Десять дней разыскивали мсырцы дочь царя Пачика, но так и не нашли.

Мсырский царь собрал дань, Мгера, связанного по рукам и ногам, велел на верблюда взвалить, увез его в город Мсыр и бродил в глубокий колодец:

– Пусть он тут сидит семь дней, а через семь дней мы придем и камнями забросаем колодец – иначе Мгер выйдет вон и разрушит весь мир.

Жила в городе Мсыре старуха армянка. Было у старухи сорок коз и одна-единственная дочь. Это была та самая старуха, которая подняла на смех Козбадина, когда Козбадин шел на Сасун.

Как узнала старуха, что Мгера Сасунокого привезли в Мсыр и бросили в колодец, то сказала себе:

«Наш сасунский светоч умрет без хлеба и без воды. Буду я носить ему хлеб и воду и дочку мою к нему спущу, чтобы был у меня внук сасунского рода».

Каждое утро резала старуха козу, мясо и хлеб Мгеру носила, в колодец ему бросала, чтобы он не сидел голодным. Так прошло семь дней. Старуха знала, что нынче должны Мгера камнями засыпать. Наклонилась она над срубом и крикнула:

– Мгер! Нынче сюда придут камнями тебя засыпать. Расплавленный свинец будут лить в колодец. Но ты не бойся. Рядом с твоим колодцем есть еще один колодец – о нем знают Бог да я. Лови кочергу и пробей дыру в правой стенке колодца – как раз за ней тот, другой колодец. Еще я принесла два пуда немытой шерсти, чтобы тебе было чем заткнуть дыру. Когда слуги мсырского царя придут и крикнут тебе: «Мгер Сасунский! Ты жив?» – ты крикни им: «Жив!» – тотчас переходи в соседний колодец, а дыру шерстью заткни.

Выговорила старуха все свои наставления и ушла. Через час пришли люди мсырского царя и крикнули:

– Сумасброд сасунский Мгер! Ты жив?

Мгер прорычал из колодца:

– Я-то, слава Богу, жив, а вот враг мой мертв.

Тут Мгер переполз в соседний колодец, а дыру шерстью заткнул.

Завалили колодец камнями, а на камни принялись лить расплавленный свинец. Свинец скрепил камни и залил все устье колодца.

Почуял Мгер запах гари.

«Ого! Чуть было и меня не залили свинцом! – сказал он себе. – Если б я был смертен, то умер бы сразу – и дело с концом. Но смерти мне нет, и я мучился бы до скончания века. Ох, как много зла в мире! Надо разрушить его и создать заново».

Прошло сорок дней. Старуха всех своих коз порезала, мясо Мгеру снесла. Когда Мгер съел последнюю ее козу, старуха наклонилась над срубом и крикнула:

– Мгер! У меня есть дочь, женись на ней, будет у меня внук сасунского рода.

Мгер подумал-подумал и сказал:

– Приводи свою дочь!

Привела старуха дочь, и та по веревке спустилась к Мгеру. Мгер даже краем глаза на нее не взглянул. А через два часа сказал ей:

– Сестрица! Крикни матери, чтобы она тебя вытащила наверх.

– Матушка! – крикнула дочка. – Вытащи меня наверх. Обвязал себя Мгер веревкой. Старуха тянет, тянет… Чувствует – тяжело! То ноги раскорячит, то упрется в сруб, то пригнется… Тянет, кряхтит. Мгер ногами и руками хватается за выступы, за углубления, чтобы старухе легче было тащить.

Тянула, тянула, тянула старуха, наконец вытянула – глядь, а это совсем не дочь.

– Обманул ты меня, Мгер, – сказала она, – дочь мою в колодце оставил. Я всех моих коз для тебя порезала, кормила тебя, чтобы ты с голоду не умер и зятем мне стал. Разве так за добро платят?

– Да я же у тебя не просил дочь, – возразил Мгер. – Ты сама ее привела и в колодец ко мне спустила. Но я не хочу прослыть неблагодарным. В нашем роду неблагодарных нет.

Опустил он веревку в колодец и крикнул:

– Девушка! Обвяжись веревкой.

Обвязалась девушка веревкой. Мгер вытащил ее из колодца и сказал старухе:

– Твоя дочь мне сестра, а ты мне мать, ты мне заменила Хандут-хатун.

Невеста моя все глаза проглядела, поджидая меня. Не проси с меня ничего за свое добро – подари мне его на добрую память!

Тут старуха заплакала и сказала:

– Иди с миром, Мгер! Ты – светоч нашего народа. Да пойдет мой хлеб в пользу тебе!