Фаина Гримберг - Анна Леопольдовна

В июне 1838 года в Дрезден прибыл генерал-адъютант Александр Александрович Кавелин, воспитатель наследника, великого князя Александра Николаевича, в будущем императора Александра II. Официально Кавелин сопровождал наследника в путешествии за границу. Но Александр Александрович должен был исполнить и тайное поручение, возложенное на него самим императором Николаем I. Кавелин обязывался приобрести так называемый «русский архив» баронессы фон Мюнхгаузен, то есть ее корреспонденцию с Елизаветой Антоновной, а также письма Андрея Разумовского и семейства М. В 1821 году вышли в свет «Своеручные записки», немедленно запрещенные к распространению в России. Император справедливо опасался наличия компрометирующих династию Романовых фактов, которые, вероятнее всего, содержала переписка Элены фон Мюнхгаузен. Из писем Элены к семейству М. сохранились лишь оказавшиеся в Германии, о них вспоминает Лотар Мошелес, сын Софьи Филипповны и Игнаца Мошелеса; остальные письма, находившиеся в России, были конфискованы и не обнаружены и до настоящего времени. Когда Кавелин приехал в Дрезден, графини Марианны фон Дукс Вальдштайн-Вартенберг уже не было в живых, корреспонденция Элены принадлежала Рейнфельдтам. Кавелину удалось приобрести письма Елизаветы Антоновны, прочую корреспонденцию ему отказались продать. И, разумеется, нынешнее местонахождение писем Елизаветы Антоновны, вывезенных Кавелиным в Россию, неизвестно. Однако уже спустя год в Дрездене публикуется небольшим тиражом любопытное сочинение: «Компендиум [142]переписки баронессы фон Мюнхгаузен с несчастной принцессой Елизаветой Брауншвейгской, наследницей русского престола». Сочинение это публиковалось как анонимное, без указания автора или составителя. Однако приводимые в «Компендиуме» сведения о жизни Брауншвейгского семейства в Дании вполне соответствуют датским источникам.

Вот что можно узнать из «Компендиума». Фрегат «Полярная звезда» прибыл в гавань норвежского города Бергена. Принцы и принцессы переведены были на датский военный корабль «Марс», попавший вскорости в ужасную бурю. «Марс» бросил якорь в Фладстранде. Принцев и принцесс рассадили по каретам и отправили в Альборг, где они оставались три дня, отдыхая после утомительного путешествия и дожидаясь прибытия багажа. Спустя несколько дней они приехали в Горсенс. Принцесса Елизавета уведомляет госпожу Элену о написании благодарственного письма императрице Екатерине и приводит свое письмо (на русском языке!), адресованное королеве Юлиане Марии. Стиль этого письма совершенно тождественен стилю писем, приводимых в записках Элены фон Мюнхгаузен.

«Ваше величество, милостивая государыня, дражайшая тотьтушка. Мы, племянницы и племянники Ваши, приносим наичувствительную благодарность за оказанное Вашего величества к нам злошасным сиротам высокоматерное попечение, которое мы начинаем чувствовать ис присланного от Вашего величества корабля и командующих на нем, которыи всевозможное старание прилагают к удовольствию нам по повелению Вашего величества, за что всенижайше благодарим и ласкаем себя надеждою, что Ваше величество нас, сирот, примете как детей своих и удостоите назвать, припав к стопам Вашим, вседражайшей и вселубезнейшей материю нашей. Осмеливаюсь, Ваше величество, вседражайшую тотушку, утруждать: если будете к росиской императрице писать, просим всепокорно засвидетельствовать нашу рабскую благодарность за оказанное Ея императорского величества к нам великаго милосердия и рекомендовать милосердием Вашим Ея величества полковника Циглера и енералшу и флота капитана, поручика и мичмана и всех поткомандующих им за неусыпные труды и старании их в таком жестоком пути, к сему и осмеливаюсь Вашему величеству записку приложить: имя и фамилии их, высоких милости Вашего величества ожидаемых. Остаюсь в надежде удостоитца видеть Ваше величество персонално и принесть мою преданность и всеюсердное почтение племянница Ваша Елисавет».

Следует отметить, что принцессу Елизавету Антоновну нельзя полагать малограмотной. Русская грамматика восемнадцатого века еще не обрела стойкой нормативности. Вот для примера отрывок из письма Гаврилы Романовича Державина [143]М.А. Дмитриеву; поэт объясняет причины своего второго брака: «…не могши быт спокойным о домашних недостатках и по службе неприятностех, штоб от скуки не уклоница в какой разврат…» В письмах Елизаветы Антоновны прежде всего бросаются в глаза определенные трафаретные обороты и выражения. Однако в «Компендиуме» приводится письмо принцессы госпоже Элене, написанное совершенно иначе:

«Друк ненаглядныи, свет Еленушка. У нас толко и радости, что огород (сад — Ф.Г.) изряднои. Посылаю вам подарки – колечко залотое и платочик. Колечко изволте на руке носит, а платочком изволте утираца. Пишите, друк мои, уставом, глаза болет. Забыла ты меня, не пишеш про свое здоровье. Пришли ко мне гостинцу, коврижичек. Милая твоя дочерь Елисавет».

Это письмо Елизавета Антоновна пишет, уже будучи тяжело больной, незадолго до смерти. Она просит писать печатными буквами («уставом»), потому что у нее болят глаза. Упрекая Элену, будто бы та забыла ее, принцесса имеет в виду именно отсутствие сведений о здоровье своей воспитательницы, потому что, как утверждает «Компендиум», во всяком случае, переписка всегда оставалась регулярной.

В Горсенсе, сразу по прибытии, Елизавета Антоновна под писала своеобразный акт, подтверждая благополучное прибытие в Горсенс, свое, сестры и братьев.

Принцесса описывает дворец в Горсенсе, предназначенный для помещения Брауншвейгского семейства и представлявший собой двухэтажный дом с садом.

Возможно счесть принцессу Елизавету даже и демократичной, доброй и обязательной. Она не забывает и хлопочет о награждении людей, служивших ей, ее сестре и братьям. Не позабыла она и скопировать своей рукой для госпожи Элены свое письмо императрице.

«Всемилостивейшая государыня. Вашего величества не описанныя к нам злощасным сиротам высокоматернее милосердие, которое мы нижайшия от великодушия Вашего величества получили, приносим достодолжную рабскую благодарность и вечно должны оное чувствовать и молить всевышняго о дражайшем здравии Вашего величества и всего императорского дома и прославлять высокое имя Вашего величества по гроб наш. Осмеливаюсь донесть Вашему величеству, от лица Вашего присланные к нам генерал-губернатор Милгунов объявил высоким именем Вашим, что мы навсегда будем под покровительством Вашего величества, о чем мы збратиями, припадая к стопам, слезно просим не лишать нас высокоматернего милосердия и покровительства по жись на шу и дазволить подвергать прозбы наши к трону Вашего величества и удостоить меня, рабу свою, высокими строками дражайшие руки Вашей, которое я за великое счастие и честь предприемлу. Я Вашему величеству чистосердечно признаюсь, что нам весма трудно быть в таком месте, котораго мы языку не знаем, о чем мы много слез проливаем и с чрезвычайны трудом могли лудей наших к тому склонить, чтобы у нас на время остались, обнадежа их высокою милостию Вашего величества, что Вы, всещедрая мать, дозволите им назат в Росию возвратитца; ежели мы их отпустим, то просим всепокорнейшия рабы Ваше величество их милосердием своим не оставить и пожаловать им вечны хлеб, так и тех, которыя высоким повелением Вашим нас проводили, каждой до назначеннаго места: полковника и кавалера Циглера и морских офицеров, капитана Михайлу Арсеньева, лейтенанта Александра Козина, мичмана Алексея Борисова и всех подкомандующих им, высоким милосердием Вашего величества не оставить, за всевозможное их старание к сохранению нас и за претерпенныя труды в жестоких штурмах в претруднейшем пути, а что мы от онаго претерпели, то все Вашему величеству господин полковник объявит. Теперь мы, избавясь моря, милостию Божею следуем сухим путем до назначеннаго милосердием Вашим нам места, остаемся во всяком повиновении и послушании Вашему величеству и со всеглубочайшим рабским высокопочитанием дерзаем на зватца всемилостивейшая государыня Вашего величества нижайшая раба Елисавет».