Виктор Поротников - Ледовое побоище. Разгром псов-рыцарей

Терентий приобнял брата за плечи, а затем бросился на колени перед невольницей, схватив ее за кисти рук.

– Ты чего? – слегка растерялся Михей Власич. – Ты о чем это? Не пойму я тебя, братец. Эта рабыня моя, а не твоя.

– С чего это твоя, брат! – возразил Терентий, по-прежнему стоя на коленях. – Это же моя Мстислава! Суженая моя!

– Эту девицу зовут Милолика, а не Мстислава, она сама мне так сказала, – начал терять терпение Михей Власич. – Не тронь ее, брат. Нечего на чужой каравай рот разевать!

Терентий резко выпрямился, обернувшись к брату.

– Обманула она тебя, а ты и поверил, недотепа! – Терентий ткнул пальцем в невольницу. – Это Мстислава, крестница Твердилы Иваньковича! Уж я-то знаю ее как облупленную! Хочешь, скажу, сколько родимых пятен у нее на теле. Я же и без одежд ее видел, поскольку ложе с нею делил и в баню с нею хаживал. Так вот, на левой лопатке у нее два родимых пятнышка, одно побольше, другое поменьше. – Терентий с торжествующим видом принялся загибать пальцы. – Еще у нее имеется родимое пятно в подколенном сгибе на правой ноге, другое на правой ягодице и на животе еще два пятнышка. Всего шесть родимых пятен! А на локте левой руки у нее шрам от пореза ножом.

Михей Власич повелел рабыне раздеться донага. Покуда пленница раздевалась, дрожащими руками складывая на скамью свои одежды одну за другой, придирчивое око Михея Власича разглядывало обнаженные части ее тела. Когда невольница обнажилась совсем, правота Терентия стала очевидна его старшему брату. Увидев шрам на левой руке пленницы, отыскав все родимые пятна на ее прекрасно сложенной фигуре, Михей Власич помрачнел, как грозовая туча.

– Что, брат, теперь веришь мне? – усмехнулся Терентий. – Сознаешь, что пред тобой Мстислава Станиловна?

Михей Власич сгреб в охапку женскую одежду и сунул в руки пленнице, повелев ей уйти в соседнюю светелку.

– Отдохни там с дороги, милая, – добавил Михей Власич. – В этой комнате ты и будешь жить.

Когда невольница удалилась, Терентий с недовольным видом подступил к брату, требуя от него объяснений.

– Как это понимать, брат? – молвил он. – Мстислава мне должна принадлежать, ведь мы с нею в церкви венчаны!

– Ты сам сказал, что оставил Мстиславу, когда она со знатным немцем спуталась, – напомнил Терентию Михей Власич. – Ты же жаловался мне, что Мстислава опозорила тебя. Ты говорил, что намерен вернуться обратно к Василисе. Мол, Мстиславу ты выбросил из своего сердца! Иль запамятовал, братец?

– Ну, говорил, признаю, – проворчал Терентий. – Токмо теперь я понял, что погорячился. Я готов простить Мстиславу. Она же молода и глупа, что с нее взять!

– Э, нет, брат! – Михей Власич похлопал Терентия по плечу. – Возвращайся-ка назад к Василисе! Ты и с нею в церкви венчался, у нее дочь от тебя рождена. Василиса и поныне живет в твоем тереме. Повинись перед Василисой, она и простит тебя.

– Не нужна мне Василиса! – насупился Терентий. – Хочу, чтоб Мстислава мне деток нарожала. Люблю я ее.

– Экий ты привередливый, брат. – Михей Власич погрозил Терентию пальцем. – Мстислава не любит тебя. Зачем ты ей? Ступай обратно к Василисе. Она ничуть не хуже Мстиславы. На нее многие облизываются.

– А ты мне не указывай! – окрысился на брата Терентий. – Не отдашь мне Мстиславу добром, заберу ее у тебя силой! Думаешь, управы на тебя не найду, паршивец!

– Вон ты как заговорил, негодяй! – ледяным голосом проговорил Михей Власич, грозно сдвинув брови. – В моем доме живешь, ешь и пьешь, мягко спишь и на меня же рот разеваешь, пропойца! А ну проваливай отсель сей же час! Живо! Эй, слуги, гоните этого мерзавца в шею!..

Прибежавшие челядинцы схватили Терентия за руки за ноги, сволокли вниз по ступеням, вынесли через холодные сени на крыльцо и швырнули в сугроб. Сверху на барахтающегося в сугробе Терентия упали шуба, меховая шапка и теплые сапоги.

Ругаясь на чем свет стоит, Терентий попытался прорваться обратно в терем брата, но те же челядинцы с грубыми прибаутками вышвырнули его за ворота прямо под ноги случайных прохожих.

Василиса от неожиданности выронила из рук глиняный кувшин, когда увидела входящего в комнату Терентия. Упав на пол, кувшин разбился на множество осколков. Прижав руки к груди, Василиса застыла в немом изумлении.

Прибежавшие на шум две служанки тоже остолбенели при виде Терентия, деловито снимающего с себя шубу и шапку.

– Ну, чего вытаращились? – рявкнул Терентий на служанок. – Брысь отсюда! Иль делов у вас нету, лентяйки!

Служанки поклонились Терентию и удалились, одна наверх по лестнице в покои дочери Василисы, другая в поварню.

– Сторож где? – не глядя на Василису, ворчливо проговорил Терентий. – Почто ворота не на запоре?

– Сторожа давно уже нет, – ответила Василиса. – Во хмелю он был постоянно и на руку нечист, вот я его и прогнала.

Терентий прошелся по светлице, оглядывая все хозяйским взглядом, затем уселся на стул.

– Ну вот, горшок разбила! – Терентий досадливо хлопнул себя ладонью по колену. – Экая ты неловкая, Василиса!

Василиса опустилась на колени и принялась собирать черепки, складывая их на медный поднос. На ней было длинное льняное платье, белое, с красными узорами на плечах и рукавах. Длинные волосы Василисы были уложены в прическу и спрятаны под чепчиком-повойником, который также был расшит яркими узорами.

Терентий глядел на Василису, занятую собиранием черпков, на ее нежную белую шею, выступающую из круглого выреза платья, на красивый изогнутый стан, на грудь, которой было явно тесно под платьем. В его груди стало растекаться волнительное тепло, как в ту пору, когда он испытывал сильное вожделение к этой статной синеокой женщине и обладал ею не только ночью, но и днем.

«Василиса и впрямь ничуть не хуже Мстиславы! – подумал Терентий. – Чего я соблазнился этой смазливой потаскушкой? Променял такую паву на тварь неблагодарную!»

Видя, что Василиса собрала на поднос все осколки от кувшина, Терентий подскочил к ней и помог подняться. Поднос с глиняными черепками он убрал за печь.

– А где Бедослав? – выйдя из-за печи, спросил Терентий как ни в чем не бывало.

– Ушел с войском ко Пскову, – чуть смутившись, ответила Василиса, поправляя повойник на голове. – Я могу хоть сегодня к брату переехать. Свою часть приданого я уже сложила в сундук.

– Зачем спешить, Василиса? – Терентий постарался улыбнуться. – Я же тебя не гоню. Опять же по дочке я соскучился.

– Чего же тогда без подарков пришел, коль соскучился? – криво усмехнулась Василиса.

– Подарки я в доме у брата оставил, – солгал Терентий, стараясь не встречаться взглядом с Василисой. – Я хотел сначала прояснить все в наших с тобой отношениях.