Колин Маккалоу - По воле судьбы

— Если ты говоришь на языке арвернов, то толмач нам не нужен, — сказал Цезарь.

— Я слышал, что ты говоришь на нескольких наших наречиях. Почему избран именно этот язык? — спросил верховный друид.

— У моей матери есть служанка из этого племени. Ее зовут Кардикса.

Друид помрачнел.

— Рабыня?

— Была ею, но недолго.

Цезарь внимательно оглядел визитера. Красивый, чисто выбритый, светловолосый. На вид ему где-то около пятидесяти. Одевается просто, без украшений: длинная белая льняная туника, и все.

— У тебя есть имя, верховный друид?

— Катбад.

— Я думал, что ты старше, Катбад.

— Я мог бы сказать то же о тебе, Цезарь. — Друид поднял глаза. — У тебя волосы галла. Это необычно для вас?

— Не так чтобы очень. На самом деле необычно быть слишком темным. Наше третье имя, как правило, сопряжено с обликом человека. Руф означает «рыжеволосый», у нас таких много. Флавий и Альбин — это блондины. А человек черноглазый и черноволосый прозывается Нигером.

— И ты верховный жрец Рима.

— Да.

— Ты унаследовал это звание?

— Нет. Я был избран. Но — пожизненно, как и все наши жрецы и авгуры. А все наши магистраты избираются только на год.

Друид некоторое время смотрел на него.

— Меня тоже избрали. Ты действительно проводишь какие-то важные ритуалы?

— Когда нахожусь в Риме.

— Мне это непонятно. Ты был главным магистратом своего народа, а сейчас возглавляешь армию. И при этом ты верховный жрец. Для нас это — противоречие.

— Для Сената и народа Рима здесь нет противоречия, — заметил Цезарь. — С другой стороны, я догадываюсь, что друиды занимают особое положение среди соплеменников. Вас можно назвать мудрецами.

— Мы жрецы, лекари, судьи и сказители, — сказал Катбад, стараясь быть приветливым.

— А-а, профессионалы! Каждый из вас углубленно занимается чем-то одним?

— Немногие, в основном те, кто любит лечить. Но все мы знаем законы, ритуалы, историю и песни наших племен. Иначе мы не были бы друидами. Чтобы стать друидом, надо учиться двадцать лет.

Они разговаривали в главном зале общественного дома в Кенабе, без переводчика, один на один. Цезарь выбрал для этой встречи одеяние великого понтифика — тунику и тогу с широкими алыми и пурпурными полосами.

— Так-так, — сказал Цезарь. — Значит, вы — носители знаний. Но не бессмертия, и потому, наверное, закрепляете то, что знаете, на бронзе, камне или бумаге! Ведь здесь знакомы с письмом.

— Друиды умеют писать. Но мы не записываем ничего из того, что относится к нашим знаниям. Это мы держим в памяти.

— Очень умно! — одобрительно заметил Цезарь.

Катбад нахмурился.

— Умно?

— Замечательный способ продлить себе жизнь. Никто не посмеет вас тронуть. Неудивительно, что друид может без боязни ступить на поле брани и остановить битву взмахом руки.

— Мы не страшимся вовсе не потому! — воскликнул Катбад.

— Я понимаю. Но все равно умно. — Цезарь решил сменить тему. — Друиды не платят налогов. Это действительно так?

— Так, — ответил, чуть напрягаясь, Катбад.

— И в армии вы не служите?

— Мы не воины.

— И не работаете?

— А ты не глуп, Цезарь. Твои слова ставят нас в положение виноватых. Мы отправляем службы и занимаемся другими вещами, получая за это вознаграждение. Я уже говорил, мы — жрецы, врачи, сказители, судьи.

— Вы женитесь?

— Да, мы женимся.

— Но вас и ваши семьи содержат другие?

Катбад едва сдержался.

— В ответ на услуги, которые неоценимы.

— Да, я понимаю. Очень умно!

— Я думал, Цезарь, ты будешь более деликатным. Почему ты нас оскорбляешь? Ведь издевка тебе несвойственна.

— Я вас не оскорбляю, Катбад. Я констатирую факты. Мы, римляне, очень мало знаем о жизни галльских племен, до сей поры не имевших с нами никакого контакта. Полибий немного писал о друидах, упоминали о вас и другие, менее видные историки. Однако Сенат ждет подробных отчетов, а вопросы — самый лучший способ о чем-то узнать, — сказал Цезарь, улыбаясь, но сухо. — Расскажи мне о женщинах.

— О женщинах?

— Да. Я заметил, что женщин, как и рабов, могут подвергать пыткам, а мужчин — нет. Я также слышал, что тут в ходу многоженство.

Катбад выпрямился.

— У нас десять степеней брака, Цезарь, — сказал он с достоинством. — Это дает мужчине свободу решать, сколько ему нужно жен. Галлы воинственны. Мужчины гибнут в боях. А потому женщин у нас всегда больше. Наши законы и обычаи — для нас, не для римлян.

— Да, конечно.

Катбад шумно вздохнул.

— У женщин свое место в жизни. Как и у мужчин, у них есть душа, они так же переходят из этого мира в другой. Есть среди них и жрицы.

— Друиды?

— Нет, не друиды.

— Несмотря на всю разницу, между нами есть сходство, — сказал с искренней улыбкой Цезарь. — Мы, как и вы, избираем жрецов — это сходство. Сходство и в том, что мы не позволяем нашим женщинам выполнять жреческие обязанности. Есть разница в статусе мужчин — военная служба, государственная служба, уплата налогов. — Улыбка исчезла. — Катбад, политика Рима не направлена на то, чтобы беспокоить ваших богов. Ни тебя, ни твоих людей не ущемят ни в чем. Кроме одного. Человеческие жертвоприношения должны прекратиться. Люди везде убивают друг друга. Но ни один народ по берегам Нашего моря не убивает мужчин или женщин, чтобы умилостивить богов. На алтари в храмах мы возлагаем животных. Боги не требуют человеческих жертв. Думать по-другому — ошибка.

— Люди, которых мы приносим в жертву, или пленники, или рабы, купленные специально для этого! — вспылил Катбад.

— Тем не менее Рим этого не приемлет.

— Ты лжешь, Цезарь! Ты и Рим — угроза нашему образу жизни! Ты и Рим — угроза для душ наших людей!

— Никаких человеческих жертв, — был ответ.

Так продолжалось еще несколько часов, собеседники изучали друг друга. И когда все закончилось, Катбад ушел от Цезаря в полной уверенности, что романизация вредна Длинноволосой Галлии. Если она будет продолжаться, все переменится, а друиды исчезнут. Поэтому Рим из Галлии надо изгнать.

В ответ Цезарь начал переговоры об избрании Тасгетия царем карнутов, благо трон в тот момент был пуст. Среди белгов этот вопрос решила бы битва, однако кельты, включая карнутов, подчинялись совету старейшин, а друиды развели бурную агитацию против ставленника чужаков. Тем не менее вердикт с небольшим преимуществом возвеличил Тасгетия, и Цезарь облегченно вздохнул. Он делал ставку на этого человека, ибо тот ребенком четыре года прожил в Риме в качестве заложника и лучше других понимал, как опасно для его народа вступать в войну с могущественной империей.

Теперь все это осталось в прошлом. Тасгетий был мертв, а совет старейшин возглавил верховный друид.

— Ладно, — сказал Цезарь своему легату Луцию Мунацию Планку. — Мы прибегнем к тактике вооруженного выжидания. Карнуты — народ весьма непростой, и убийство Тасгетия, возможно, не направлено против Рима. Вполне вероятно, что причиной тому какая-то внутриплеменная вражда. Возьми двенадцатый легион и ступай к их главному городу Кенабу. Стань зимним лагерем у его стен и наблюдай. К счастью, там мало леса, так что внезапно напасть они не смогут. Но все равно будь готов к неприятностям.