Колин Маккалоу - По воле судьбы

Все молчали. Верцингеториг повернулся и пошел в дом, за ним следовали Дадераг и Битургон. Галльские воины медленно разошлись, мысленно повторяя слова царя, чтобы потом передать их своим детям.

— Остальное предназначено только для ваших ушей, — сказал Верцингеториг в пустом помещении для совещаний.

— Сядь, — тихо произнес Битургон.

— Нет, нет. Битургон, вполне возможно, что Цезарь возьмет тебя в плен как вождя великого и многочисленного народа. А ты, Дадераг, думаю, будешь свободен. Я хочу, чтобы ты пошел к Катбаду и повторил ему все, что я сказал нашим людям. И еще скажи, что я начал эту кампанию не для того, чтобы прославиться. Я сделал это ради освобождения моей страны от иноземного ига. Все — для общего блага, и ничего — для себя.

— Я передам все в точности, — пообещал Дадераг.

— А теперь вы двое должны принять решение. Если вы потребуете моей смерти, я приму ее здесь, в Алезии, принародно. Или пошлю делегатов к Цезарю.

— Пошли делегатов, — сказал Битургон.

— Передайте Верцингеторигу, — сказал Цезарь, — что все осажденные воины должны сложить оружие и кольчуги. Это надо сделать прямо с утра. Пусть они бросят все мечи, пики, луки, стрелы, топоры, кинжалы и булавы в нашу траншею. А также кольчуги. Только тогда вашему царю, Битургону и Дадерагу разрешается спуститься вниз. Я буду ждать там. — Он показал на площадку под крепостью. — На рассвете.

Он велел построить небольшой помост высотой в два фута, а на него поставить курульное кресло. Рим принимает эту капитуляцию, поэтому проконсул не будет вооружен. Тога с пурпурной каймой, темно-бордовые туфли с консулярскими (в форме полумесяца) пряжками, на голове венок из дубовых листьев — corona civica, награда за личную храбрость на поле сражения (единственная награда, какую Помпей Великий так и не получил). Длина ничем не украшенного жезла из слоновой кости равняется длине предплечья. Один конец зажат в ладони, другой упирается в сгиб локтя. Рядом — лишь Гиртий.

Цезарь сидел в классической позе — правая нога выставлена вперед, левая подогнута, спина абсолютно прямая, плечи развернуты, подбородок приподнят. Справа от помоста стояли его маршалы: Лабиен в серебряной, местами золоченой кирасе с ярко-красной лентой, по-особому перекрученной и завязанной специальным узлом, а также Требоний, Фабий, Секстий, Квинт Цицерон, Сульпиций, Антистий и Ребил в парадных доспехах и с афинскими шлемами, взятыми под левую руку. Соратники помоложе расположились слева от возвышения: Децим Брут, Марк Антоний, Минуций Базил, Мунаций Планк, Вулкаций Тулл и Семпроний Рутил.

Все ближние стены и башни были забиты любопытствующими солдатами, службу несли лишь патрульные и конники, образовавшие живой коридор от траншеи до помоста. Канавы в том месте засыпали, стрекала убрали.

Остатки восьмидесятитысячного воинства Верцингеторига появились, как и было велено, первыми. Один за другим галлы бросали в траншею свое оружие и кольчуги, потом их отвели в сопровождении нескольких эскадронов кавалерии к тому месту, где им предстояло ждать решения своей участи.

Из цитадели выехал Верцингеториг, за ним следовали Битургон и Дадераг. Царь Галлии ехал на желтовато-коричневом безукоризненно ухоженном жеребце. Упряжь вычищена, шаг поставлен. Верцингеториг весь в золоте и сапфирах. Перевязь и пояс нестерпимо сверкают. На голове золотой крылатый шлем.

Царь галлов степенно проехал сквозь ряды всадников к возвышению, где сидел Цезарь. Он неторопливо спешился, снял перевязь, на которой висел меч, отстегнул кинжал, после чего шагнул вперед и положил оружие на край помоста. Затем отступил и сел на землю, скрестив ноги. Снял корону и склонил голову в знак подчинения.

Битургон и Дадераг, уже безоружные, последовали его примеру.

На лице Цезаря не дрогнул ни один мускул. Он, не мигая, смотрел на Верцингеторига. А когда крики окружающих стихли, кивнул Авлу Гиртию, также одетому в тогу. Тот со свитком в руке сошел с возвышения, к нему подскочил писарь с пером, чернильницей и деревянным столом высотой в один фут. Если бы Верцингеториг не сидел на земле, ему пришлось бы встать на колени, чтобы подписать акт о капитуляции. А так он просто протянул руку, обмакнул перо в чернила, стряхнул с кончика лишние капли в чернильницу, как получивший хорошее воспитание человек, и подписал документ. Писарь посыпал подпись песком и передал свиток Гиртию, который тут же вернулся на свое место.

Только после этого Цезарь поднялся. Он легко спрыгнул с помоста, подошел к Верцингеторигу и протянул руку, чтобы помочь ему встать. Верцингеториг принял помощь. Дадераг и Битургон встали самостоятельно.

— Честная борьба, завершившаяся хорошим сражением, — сказал Цезарь, подводя царя Галлии к краю периметра и указывая на то место, где развернулся решающий бой.

— Мой кузен Критогнат — пленник? — спросил Верцингеториг.

— Нет, он мертв. Мы нашли его на поле битвы.

— Кто еще мертв?

— Седул, вождь лемовиков.

— Кто взят в плен?

— Твой кузен Веркассивелаун, Эпоредориг и Котий. Большая часть армии ретировалась. Мои люди слишком вымотались, чтобы преследовать отступавших — Гутруата, Виридомара, Драппа, Тевтомара и прочих.

— Как ты с ними поступишь?

— Тит Лабиен сообщил мне, что все галлы направились к своим землям. Армия за горой разбилась на племена. Я не намерен наказывать тех, кто ушел домой, чтобы зажить мирной жизнью, — сказал Цезарь. — Конечно, Гутруат ответит за Кенаб, а Драпп — за сенонов. В плен я возьму Битургона.

Он посмотрел на двух других галлов, стоявших чуть в стороне.

— Дадераг, можешь вернуться в Алезию, прихватив с собой всех мандубиев. Прежде чем я уеду, мы с тобой подпишем договор. Если ты согласишься с каждой его буквой, никаких репрессий не будет. А сейчас с кем-нибудь из своих загляни в галльский лагерь. Поищи там провиант, чтобы накормить голодные рты. Я взял трофеи и столько провизии, сколько мне нужно, но там еще оставалась еда. Арверны и битуриги могут уйти в свои земли. Битургон, ты пленен.

Дадераг вышел вперед и опустился на левое колено перед Верцингеторигом. Потом встал, обнял Битургона, по галльскому обычаю поцеловал его в губы и отошел.

— Что будет с Битургоном и со мной? — спросил Верцингеториг.

— Завтра вас отправят в Италию, — ответил Цезарь. — Ждать моего триумфа.

— Во время которого мы все умрем?

— Нет, это не в наших обычаях. Ты действительно умрешь, Верцингеториг. Но Битургон не умрет. Не умрут Веркассивелаун и Эпоредориг. Котий умрет. Гутруат умрет. Они предательски убивали моих сограждан. Литавик умрет обязательно.

— Сначала их надо поймать, Гутруата и Литавика.

— Ты прав. Но я изловлю их. Умрешь ты, и умрут палачи. Остальных отошлют домой.