Александр Волков - Зодчие

– Видишь, Шиг-Алей Алеярович, каковы твои казанцы, – начал Адашев осуществлять тонкое поручение, данное ему царем. – Не любят рода Ахматова. Убьют тебя либо выгонят, коли не укрепишь город русскими людьми…

– Эй-яй! – Шиг-Алей прищурил хитрые заплывшие глаза. – Плохое дело, Алексей: шибко на меня Казань сердита. За отобранную Горную сторону сердита. Отдадите Горную сторону назад – будет подо мной Казань крепка, не отдадите – бежать мне с ханства…

У Шиг-Алея был свой расчет. Заявляя себя верным сторонником Москвы и борясь за ее интересы, хан хотел выпросить у нее отпавшие от Казани области и увеличить свой наследственный юрт.

Но снова допустить усиление Казани – означало затянуть изнурительную борьбу, быть может на целые десятилетия. Это прекрасно понимал московский посол.

Адашев усмехнулся в ответ на требование хана:

– Беги, беги, Шиг-Алей Алеярович: Горная сторона все равно к тебе не воротится. Беги, только сначала сдай город нашим стрельцам.

– Того не можно, что просишь, боярин! Я мусульман, супротив своего юрта не встану…

Свести Шиг-Алея с ханства не удалось. Все же Адашев заставил хана принять для обороны от врагов отряд московских стрельцов.

Наступил 1552 год, последний год существования Казанского ханства.

Так тяжек был гнет Шиг-Алея, так невыносимы стали вымогательства и насилия ханских любимцев, что даже ахматовцы потеряли терпение и решили принять русского наместника; единственным условием подчинения они ставили неприкосновенность мусульманской веры.

Казанские послы приехали к царю Ивану с богатыми дарами и с челобитьем:

– Хан нас грабит и побивает без жалости… Пожалуй нас, великий государь, Алея от нас сведи, и мы тебе город сдадим. А только сеида нашего и мулл не тронь, мы хотим веровать по старине…

Убирать Шиг-Алея с ханства явился тот же неутомимый, незаменимый в казанских делах дипломат Адашев.

– Пусти московских людей в город, – объявил хану посол, – и проси у великого государя чего хочешь!

– Пустить московских людей в Казань не могу, – отвечал двуличный татарин. – Сам съеду в Свияжск, а там что хотите, то и делайте. Мне здесь не житье – каждую ночь в другом месте сплю, кольчугу не снимаю ни ночью, ни днем… Болячки натер с кулак величиной… Не так казанских людишек боюсь, как своих же телохранителей – султанских янычаров: изведут они меня… Съеду!

Выехал Шиг-Алей из Казани с хитростью, как всегда привык делать. 6 марта он объявил, что едет ловить рыбу на озерах и пировать на приволье. Посланцы Шиг-Алея ходили по домам и передавали ханские приглашения; гостей бесцеремонно забирали с собой.

Приглашенные заранее прощались с жизнью. Их жены выли, оплакивая мужей, и закапывали в землю драгоценности. Около сотни знатнейших людей вывез из города Шиг-Алей.

Был хороший весенний день.

Гости Шиг-Алея ехали мрачные, весеннее пробуждение природы не радовало их.

Вот и берег озера, еще покрытого бурым покоробившимся льдом.

«Насмешка… – думали казанцы. – Какая рыба! Нас сейчас под лед спустят рыбу откармливать… Как ханские слуги злобно смотрят! Не прорвешься сквозь их строй…»

Величавый Ислам-князь, дрожа от страха и гнева, подъехал к Шиг-Алею:

– Не тяни дело! Убивать хочешь – бей! – Он подставил грудь.

– Зачем убивать? – усмехнулся хан, взъерошив редкие усы. – Это вы меня убивать хотели! С ногайцами пересылались, нового хана звали… Москве на меня жаловались, убрать просили… Вот я и съехал с ханства, а чтобы веселее было, и вас захватил!

– Предатель ты! – вскричал побагровевший от злости князь Ислам.

– Предатель! – подхватили угрюмый князь Кебяк и маленький Аликей-мурза.

– Мы разберем, кто предатель, а кто хороший человек, – невозмутимо отвечал Шиг-Алей, – кому в Казани жить, кому в Свияжске, а кому башку рубить… Н-но, ты! – ударил он нагайкой своего сильного гнедого коня. – Поехали в Свияжск! А сазан-судак пускай растет, нас ждет!

Свияжский воевода отправил в Казань гонцов:

– По челобитью вашему свел великий государь хана Шиг-Алея с казанского престола, и вы, начальные люди казанские, приезжайте в Свияжск великому государю на верность присягать.

– Согласны, – отвечали казанцы, – только пришлите к нам наших князей: мы им верим и в их руки отдадимся.

Два татарских князя отправились в Казань под охраной московских стрельцов.

Все было спокойно в городе. Русские полки готовились вступить в Казань, обозы подвозили съестное, пищали, порох…

Но массы темного казанского народа были обмануты сторонниками войны – гиреевцами.

Маленький Аликей, уму и хитрости которого беззаветно доверяли и мрачный силач Кебяк и тучный неразговорчивый Ислам, составил коварный план. План этот привел друзей в восторг.

Кебяк, Ислам и Аликей отпросились у воевод в город – попрощаться с семьями перед отъездом в Москву и отдать распоряжение по дому. С ними были их верные слуги – джигиты.

Ворвавшись в городские стены галопом, точно за ними гнались враги, Ислам, Кебяк и Аликей носились по улицам с дикими криками:

– Слушайте, люди! Пришел день гибели нашей святой веры! Едут русские попы обращать мечети в церкви, перекрещивать мусульман в православие! А кто не согласится, всех будут убивать – от малого до старого… Вооружайтесь, правоверные, не дадим перерезать себя, как баранов!

Чудовищная ложь была мгновенно подхвачена муллами. Десятки тысяч казанцев выбежали из домов, заполнили улицы и площади. Страшная весть распространялась, как степной пожар в сухой траве.

– Вероотступник Шиг-Алей идет с русскими попами! Вооружайтесь, правоверные! Лучше умереть в бою за свою веру, чем малодушно погибнуть под ножом палача!..

В головах казанцев долго копились тревожные слухи последних месяцев, сомнения, страхи, опасения. И слились в неудержимую лавину народного выступления, толчок которому дало коварное выступление Аликея и его друзей.

Толпы татар, вооружившись чем попало, бежали на стены. Городские ворота затворились. Русских, которые приводили жителей к покорности, схватили и отвели в зиндан; сопротивлявшихся побили насмерть.

Московские воеводы, подъехав к городским стенам, пробовали уговорить казанцев – их не слушали. Город кипел, как встревоженный улей.

Русские полки ушли в Свияжск. Казанцы послали к ногайским татарам послов:

– Пришлите нам царя!

Война!..

Веселый перезвон гудел-разливался над Москвой. Тяжко бухал большой колокол на звоннице Архангельского собора, заливчато сыпали малиновую россыпь колокола у Ивана Предтечи, частый серебряный перебор вызванивал звонарь у Успенья, и, перекликаясь друг с другом, буйно-радостно пели тысячи больших и малых колоколов над праздничной, нарядной Москвой.