Самид Агаев - Седьмой совершенный

- Ладно, - нехотя молвил один из караульных, - садись.

Меджкем сел и тут протянул руки над жаровней, при этом из складок его халата на угли, вспыхивая и источая странно приятный запах, посыпался сор. Караульные засмеялись.

- Вас дервишей следовало бы вытрясать, прежде чем подпускать к огню, неровен час, загоритесь, - сказал первый караульный.

- Чистая одежда для нас не главное, - приветливо улыбаясь, сказал Меджкем.

- А что же главное? - спросил второй.

- Чистая душа.

- А-а, - зевая, протянул первый. А второй сонным голосом спросил:

- Что ты собирался рассказать нам?

- Какую-нибудь затейливую историю, - негромко ответил Меджкем, - из числа тех, что рассказывают на ночь. К примеру, история о том, как некий юноша из Египта имел любовную связь с пери. А вызывал он ее просто, воскурял фимиам из сухих листьев , высушенных особым образом.

- Вранье, - отчаянно зевая, сказал первый караульный.

Второй караульный поднялся, отгоняя сон, подошел к воротам, проверил засов, открыл смотровое окошечко.

Луну к этому времени заслонили облака, и он не смог ничего разглядеть на дороге.

- Тьма египетская, - сказал он и вернулся к жаровне.

- Откуда ты знаешь, это выражение? - удивленно спросил Меджкем.

- Махди так говорит.

- А он откуда знает?

- Махди знает все, - безоговорочно заявил караульный.

- Это слова из христианской библии, - заметил Меджкем.

- Махди говорит, что все три книги: Коран, Библия и Тора происходят из одной небесной.

- Я в этом не уверен, - недоверчиво сказал Меджкем.

- А я вот сейчас проломлю тебе башку этим копьем, и у тебя сразу прибавится уверенности, - лениво пообещал стражник.

- Не надо, - попросил Меджкем, - я уже чувствую прилив уверенности.

- То-то же, - довольно сказал стражник и подсел к зевающему товарищу.

- Так мне рассказывать про пери или не рассказывать? - терпеливо спросил Меджкем.

- Рассказывай.

- Так вот, я ему тоже не сразу поверил, но он научил меня этому и я вам скажу, что такой красавицы я сроду не видал. Хотите, покажу.

- Нет, не хотим, подумаешь пери, что мы красивых девушек не видели. А ты погрелся, иди спать. Махди летает по ночам, увидит тебя, будет нами недоволен.

- Ну, как хотите, - равнодушно сказал Меджкем, - только я вам главного не сказал. Пери обнаженная.

- Как обнаженная, голая что ли?

- В чем мать родила, - заявил Меджкем.

Караульные переглянулись и в один голос произнесли:

- Покажи.

Меджкем бросил на угли толченые листья и приказал нюхать дым и сам первый наклонился к жаровне. Стражники последовали его примеру. Несколько минут они вдыхали дым, затем стали озираться по сторонам.

- Ну и где твоя пери?

- Не получилось, - сказал Меджкем и со словами: "пойду спать", оставил караульных.

Стражники посмотрели ему вслед , а первый стражник сказал:

- О Аллах, каких только ослов ты не производишь на этот свет.

- Точно, - согласился второй.

Меджкем же отойдя в темноту, сел на свое место, вытащив из шва халата иглу, он вогнал ее острие себе под ноготь и стал смотреть на засыпающих караульных. И когда оба стражника уронили головы на колени, он подошел к воротам, и постучал условным стуком. Услышав ответ, Меджкем стал открывать засовы

Фарух очнулся оттого, что, кто-то рядом коротко и страшно захрипел. Подняв голову, он увидел множество вооруженных людей, которые резали спящих защитников крепости. Дервиша рядом не было, Фарух увернулся от выпада приблизившегося убийцы, выхватил саблю и сам зарубил противника. После этого он с криком: "Махди, нас предали", побежал к башне, у входа, в которую его настигло копье, брошенное умелой рукой.

Имран к этому времени был уже на ногах, держа в каждой руке по сабле, он прокладывал себе дорогу к двери, за которой были каменные ступени ведущие в никуда. Другого выхода у него не было, во дворе крепости солдаты добивали последних, оставшихся в живых. Пройдя один пролет лестницы, Имран убил несколько человек, которые, падая назад на своих товарищей, устроили завал из собственных тел, преградив, таким образом, путь нападавшим. Имран бросился назад в комнату, запер дверь и услышал сильный уверенный голос в крепостном дворе:

- Махди взять живым.

Имран вышел на круглый балкон, чтобы разглядеть командира. Двор был полон солдат, но, несмотря на множество факелов, пылающих в руках нападавших, ни одного лица разглядеть ему не удалось. Послышались возгласы: "вот он, вот он"! Имран вернулся в комнату. Башня была полой изнутри, Он заглянул в проем. Один из офицеров, заметив его голову, крикнул: "Спускайся, исфалах-салар приказал оставить тебя в живых". Имран открыл деревянный ларь стоявший у стены, достал оттуда моток шерстяной веревки и вновь вышел на балкон, теперь уже со стороны пропасти. Привязал конец веревки, перелез через парапет, скользя и обжигая ладони, спустился прямо на каменные ступени. Сделав несколько шагов. Имран сел в желоб и медленно заскользил вниз. В том месте, где желоб обрывался, он повис на руках, ожидая чуда или смерти. Но тут нога его ударилась о камень. Имран повернул голову и увидел площадку, вырубленную в скале и грот над ней. Дотянуться до площадки было несложно. Имран оттолкнулся руками и оказался на ней. В следующее, он, поблагодарив неизвестно кого, уже лез в отверстие, вырубленное в скале.

- Меня скоро вырвет, - сообщила Анна. Она уже не могла смотреть на однообразный камышовый пейзаж. Вот уже несколько часов лодка скользила по протокам среди болот Вавилонии. Фарида, закутанная в платок, так, что видны были только глаза, посоветовала:

- Ты дыши глубже и смотри вперед.

Лодочник стоявший на корме и орудовавший шестом, влепил себе звонкую пощечину и, показав женщинам окровавленную ладонь, сказал:

- Двенадцать штук.

- Поздравляю, - ядовито произнесла Анна, - еще бы у тебя навес был закрытый со всех сторон, тебе бы цены не было, а то благодаря комарам, от нас одни кости останутся.

- Но вы же сами выбрали лодку подешевле, - возмутился лодочник.

- Да кто же знал, что здесь столько комаров, - отозвалась Фарида.

С носа лодки донеслись характерные звуки, и Анна свесилась за борт.

- Меня тошнило с первого дня и до последнего, - сообщила Фарида, - оба раза.

- Спасибо тебе женщина, - тяжело дыша, сказала Анна, - утешила.

- А вообще надо было дома сидеть, - с деревенской прямотой заметила Фарида.

- И это благодарность, - обиделась Анна, - за то, что я с тобой поехала.

Фарида хотела было ответить, что не просила об этом и более того, до сих пор не может понять, зачем Анна увязалась за ней, но вовремя сдержалась. В том, что погиб Абу-л-Хасан, ее доля вины была велика.

Начальник тайной службы был похоронен в тот же день. По закону халиф становился наследником большей части имущества умершего чиновника. Судейские появились в доме на следующий же день. Анна пошла, провожать Фариду на пристань, оставив Ибн Лайса препираться с судебными исполнителями. А в последний момент сказала: