Самид Агаев - Седьмой совершенный

Перешли в моечное отделение. Фарида окатила горячей водой каменную лавку и легла на нее.

- Счастливая ты, - вздохнула Анна.

- Вот спасибо, - удивилась Фарида, - это надо же, нашла, кому завидовать.

- Если бы ты только знала, как я хочу лечь на живот, - призналась Анна, даже ноги сводит.

Фарида тяжело вздохнула.

- Эх, девочка, мне бы твои заботы.

Баня постепенно заполнялась женщинами и шумом. Кто-то уронил шайку, наполнив помещение грохотом.

Ибн Лайс встретил их словами:

- Всегда в чистоте.

Женщины в разнобой поблагодарили его, пошли прилечь и вскоре заснули. Ибн Лайс, рассчитывавший на их помощь в наведении порядка в лавке, тяжело вздохнул и отказался от этой мысли.

Ахмад Башир появился во второй половине дня. Таким пьяным его еще никто не видел. Он часто моргал, и все время пытался придать своей зеленой чалме, залихватский вид.

- Все в порядке, - сказал он заплетающимся языком, - вы имеете дело со мной.

- Несомненно, - весело отозвалась Анна.

Ахмад Башир укоризненно посмотрел на нее.

- А я говорю, что вы имеете дело со мной. Я все уладил. Завтра Имран будет на свободе.

После этого Ахмад Башир лег на ближайшую кровать и огласил помещение характерными для спящего мужчины звуками. Некоторое время все слушали храп Ахмад Башира, надеясь уловить в нем еще какую-нибудь информацию. Первой нарушила молчание Фарида, она сказала:

- Я уезжаю.

- Как это уезжаю, - возмущенно спросила Анна, - А Имран? Его же завтра выпустят.

- Какая же я дура, - вместо ответа сказала Фарида, - что я здесь делаю, бросила своих детей, разыскиваю полоумного мужа, которому, как я теперь понимаю и дела то нет, никакого до меня и до моих детей. Ну, выйдет он завтра и что, разве это что нибудь изменит в наших отношениях. Что я бегаю за ним, никто в нашем роду не унижался так перед мужчиной. Я горянка. Ибн Лайс, откуда идет караван в Марокко?

- От Куфийских ворот, - сказал Ибн Лайс, там, рядом караван-сарай, возле него собираются.

- Проводи меня, - попросила Фарида Анну.

Анна посмотрела на отца, тот сказал:

- Собери ей что-нибудь в дорогу.

Караван уходил на рассвете следующего дня, но Фарида, несмотря на все уговоры, осталась ночевать в караван-сарае. Анна вернулась одна и с порога возмущенно воскликнула, обращаясь к отцу.

– Как это тебе нравится, она уезжает, а я должна хлопотать о ее муже?

- Чего ты кипятишься? - рассеянно сказал Ибн Лайс, изучая свои записи, ее можно понять, но то, что у меня мешок соли лишний появился, этого я никак понять, не могу.

- Я не могу показаться ему на глаза в таком виде, - заявила Анна.

- Кому?

- Имрану.

- Это еще почему? - удивился Ибн Лайс?

Анна пожала плечами:

- У меня чувство, словно я его обманула.

Ибн Лайс внимательно поглядел на дочь.

- Ты ему что-нибудь обещала?

- Нет, но и он ничего не просил.

- Тогда не говори глупостей, нашел.

- Что нашел?

- Соль.

- Ах, отец, ну при чем здесь соль.

- Долго он будет спать, пойди разбуди его, - раздраженно сказал Ибн Лайс.

- А я уже здесь.

Отец с дочерью обернулись. Ахмад Башир стоял в дверях и мрачно смотрел на них.

- Вы так шумели, что будить уже никого не надо. Дайте мне воды.

Анна принесла воды. Он долго и жадно пил, затем перевел дух и сказал:

- Мне приснилась моя жена, она куда-то уехала с моими деньгами.

- Сон со значением, - улыбнулась Анна.

- Ты смеешься, а я уже такое пережил однажды. А где женщина?

- А я, кто, по-твоему? - лукаво спросила Анна.

- Я имею в виду, женщину постарше, жену Имрана.

- Она уехала.

- Куда уехала?

- Домой.

- Так вот почему мне такой сон приснился, - поразмыслив, сказал Ахмад Башир, - наверное, перепутали, пойду еще посплю, может теперь мою, покажут.

- Когда Имрана выпустят? - спросила Анна.

- Скоро, - отозвался из комнаты Ахмад Башир, - может уже выпустили.

- Я пойду к Мунису, - сказала Анна отцу.

Между тем дело обстояло вовсе не так просто, как это представлялось одурманенному вином сознанию Ахмад Башира. Хотя предпосылки к благоприятному исходу были, и очень веские. Иосиф бен Пинхус оказался тем самым евреем-финансистом, который с подачи Ибн ал-Фурата внес в казну один миллион динаров и взял взамен на откуп налоги с Вавилонии. Но Иосиф бен Пинхус не был бы иудеем, если бы воспользовался первой мыслью, которая приходит в голову в такой ситуации. Ал-Фурат сидел в тюрьме. С одной стороны это было на руку финансисту, так как избавляла от необходимости выплачивать ему комиссионные, но с другой лишало возможности действовать через вазира. Обращаться к халифу лично с подобной просьбой было рискованно, так как любая власть обладает одной общей особенностью. Она не любит возвращать долги и пользуется для этого любыми методами. Бен Пинхуса могли обвинить в пособничестве и арестовать. Этим халиф решил бы сразу две проблемы избавился от кредитора и конфисковал состояние финансиста.

– Я сделал все, что мог, - раздраженно сказал Мунис, - теперь изменить, что-либо не в моих силах. Он отказался выйти.

– Разве нельзя было отпустить всех, - с горечью спросила Анна?

– В этом случае мне пришлось бы самому сесть в тюрьму и умереть за него. Ты можешь угрожать мне разоблачением сколько угодно, но я ничего не могу сделать

- Жаль, - сказала Анна.

Она вернулась домой. Оставалась надежда на обещание Ахмад Башира. Но того дома не оказалось, Ибн Лайс объяснил, что он ушел узнать насчет Имрана.

- Отдохни, - сказал он дочери.

- Пожалуй, - согласилась Анна, - я полежу немного, ноги не держат.

Она легла. Когда Ибн Лайс, через несколько минут, заглянул в ее комнату, она спала, держась руками за живот.

- В свое время я оказал ал-Муктадиру услугу, - пояснил Иосиф бен Пинхус Ахмад Баширу, - и если бы речь шла о воре-насильнике или убийце, я бы мог обратиться с просьбой, но твой приятель, оказывается, поднял восстание, то есть угрожал безопасности самого халифа. Все это значительно усложняет дело. При власти ал-Муктадира Имран должен быть непременно казнен. Благополучие одного обусловлено смертью другого. Что бы спасти его от смерти надо свергнуть нынешнего халифа, что, как вы понимаете не в моих силах или ... - Финансист сделал паузу, чтобы перевести дух.

- Или что? - нетерпеливо спросил Ахмад Башир.

- ...Или казнить его так, чтобы он остался жив.

- Вот как, - озадаченно произнес Ахмад Башир.

- Существует правило, подобного рода преступников после казни привязывают на несколько дней к позорному столбу в назидание людям, и даже ставят возле него стражу, чтобы родственники не украли тело. Ну, со стражей я думаю, вы справитесь, обычно охраняют два человека, я могу дать вам помощников.

- Хорошо, - сказал Ахмад Башир, - помощники не помешают, в последнее время я себя неважно чувствую, старею, наверное. А, как выглядит казнь?