Самид Агаев - Седьмой совершенный

– Сколько? - деревянным голосом спросил Ахмад Башир.

– Два миллиона дирхемов. Поверьте, это очень незначительная сумма для такой должности. Вы вернете ее через несколько месяцев.

– У меня нет денег, - глухо сказал Ахмад Башир, - последний дирхем я отдал вашему секретарю, чтобы он разрешил мне занять очередь на прием.

– М-да, - сокрушенно сказал Абу-л-Хасан, - мздоимство - неотъемлемая часть нашего делопроизводства. Знаете, вазир просил три миллиона, но я объяснил, что вы имеете заслуги перед халифатом, и он снизил цену. Клянусь, в этой сумме нет моей доли, все до даника я передам ему. Извините за нескромность, но вы много лет были начальником полиции, неужели вы не собрали ничего?

– Меня обокрали, все, что у меня было, я хранил дома в тайнике; вероятно, жена унесла с собой, когда я выгнал ее из дома. Мне и в голову не могло прийти, что она посмеет сделать это. У меня ничего не осталось.

– Я бы ссудил вам, - сказал Абу-л-Хасан, - но сами понимаете, я недавно вступил в эту должность, и мне также пришлось отблагодарить везира, это обычная практика. Знаете, даже был такой случай, когда одному наместнику за место вазира один человек предложил восемь миллионов дирхемов, а тот, кто сидел на этом месте, предложил шесть миллионов за то, чтобы его оставили. Так знаете, что сделал наместник? Он скостил каждому по два миллиона и назначил их обоих на эту должность.

Абу-л-Хасан было, засмеялся, но тут же осекся, его собеседнику было не до смеха.

– Нельзя ли сказать халифу об этом?

– Можно, - сказал Абу-л-Хасан, - халиф удивится и возможно пожурит вазира. Мне же это будет стоить места, а также какой-нибудь части тела: языка, руки или даже головы.

– Что же мне делать? - спросил Ахмад Башир.

Абу-л-Хасан развел руками.

– Ну что-ж, значит не судьба, - Ахмад Башир поклонился и пошел к дверям, но остановился и спросил: - А как дела обстоят с помилованием того парня?

– Бумаги готовы, со дня на день должен подписать. Вы оставьте свой адрес, чтобы я мог вас найти, мало ли что.

– Это просто, - сказал Ахмад Башир, - караван-сарай, недалеко от ворот Аш-шаммасия.

Ахмад Башир поклонился и вышел. Абу-л-Хасан, оставшись один, развел руками и негромко сказал:

– Я выполнил свое обещание.

Он был искренне расстроен. Ахмад Башир был ему симпатичен, деятельный, умный человек. Прежний начальник Ма'уны никуда не годился, а сахиб аш-шурта Багдада погряз в роскоши и пьянстве.

Недавно Абу-л-Хасан послал секретаря по пустяковому делу, так тот вернулся через два часа, так как не мог перейти улицу из-за процессии, сопровождавшей выезд начальника полиции. А между тем разбойники обнаглели до того, что недавно едва не взяли в плен вазира, отправившегося на лодочную прогулку с двумя алидами и секретарем халифа. Они гнались за ними и кричали: "Давай сюда мужа распутницы!" Говорят, что в этот момент секретарь халифа, не потеряв присутствия духа, заметил: "Господа, видно эти разбойники давно за нами следят, иначе откуда бы они узнали, что наши жены распутницы". Все хохотали так, что вызвали замешательство у разбойников, и благодаря этому, преследуемым удалось уйти от погони.

Ахмад Башир, выйдя в приемную, отобрал у секретаря свой дирхем и покинул диван.

Рассказывали, что по пути в караван-сарай он напился в одном из кабачков, которых рассеяно вдоль набережной Тигра великое множество, и к вечеру затеял драку с какими-то купцами, только рассказчик не помнил, кто кого побил, он купцов или купцы его. Говорили, что он еще долго жил на постоялом дворе у ворот Аш-Шаммасия, добывая пропитание тем, что разгружал товары, говорили также, что он много пил и умер, упав и ударившись головой о колодезный камень.

Но другие люди утверждали, что видели человека, похожего на него, исправлявшего обязанности мухтасиба в Самарре, но доподлино нам ничего не известно. Впрочем, не будем забегать вперед, ибо рассказ наш еще не закончен.

Ходжа Кахмас, подойдя к мечети, внимательно оглядел всех людей, находящихся в пределах двора, не заметив дервишеского колпака, успокоился и бодрым шагом вошел в судебный зал. Поскольку в этот раз он пришел вовремя, то кади посмотрел на него благожелательно и даже дернул головой в ответ на приветствие.

Секретарь положил перед кади бумаги по назначенным на этот день делам. Кади бегло просмотрел их и сказал:

– Зовите, кто первый.

Судейский поднялся, и заглянув в лежащий перед ним список, сказал:

– Жалоба Малика ал-Мухаджира.

– Где он сам, почему не приглашаете в зал?

– Его представляет поверенный, так как податель жалобы находится в тюрьме за растрату казенного имущества.

– Вот как, - сказал судья, - позовите поверенного.

Судейский, подойдя к двери, выкрикнул имя, и в зале появился поверенный.

– Изложите суть дела, - распорядился судья.

Поверенный кашлянул и сказал:

– Малик ал-Мухаджир приносит жалобу в том, что его содержат закованным в цепи и из-за этого он лишен возможности, совершать молитвенный обряд подобающим образом.

– Это все? - спросил кади.

– Все, - подтвердил поверенный.

– Цепи снять, - распорядился судья, - нельзя лишать мусульманина возможности молиться, пошлите в тюрьму с нарочным исполнительный лист. Следующий.

Судейский заглянул в список и выкрикнул Мухаммад б.Исхак, Али б.Исхак, Зубейр б.Исхак.

В зал вошли трое мужчин.

– Чего они хотят? - спросил судья.

– Мы хотим справедливости, - заговорил один из вошедших.

– Подожди, - остановил его судья, - я не к тебе обращаюсь. Будешь говорить, когда тебя спросят, - и, обращаясь к судейскому, - слушаю.

– В прошлом году был убит их родственник, убийца до сих пор не понес наказания.

– Почему?

– Вынесение приговора было приостановлено по просьбе начальника полиции, он ссылался на обстоятельства государственной важности.

– Просьба была письменной?

– Да, ходатайство подшито в деле подсудимого.

– Где находится дело?

– Здесь, в архиве.

– Принеси.

Судейский удалился.

– Теперь говорите, - сказал судья, обращаясь к истцам, - чего вы хотите?

– Мы хотим, чтобы нам выдали убийцу, чтобы мы могли совершить кисас [99] Обычай кровной мести. .

– Но ведь существует суд, - заметил кади, - сейчас мы разберемся, и если он заслуживает, то приговорим его к смертной казни. В тюрьме есть палач, который приведет приговор в исполнение.

– О, достопочтенный судья, - сказал один из истцов, - мы приехали из Кайруана, издалека, не зря же мы проделали такой путь. Мы настаиваем, по закону мы имеем на это право.

– Перерыв, - объявил судья, - очистить помещение.

– Мы подождем во дворе, - с этими словами родственники убитого направились к выходу. Вернулся судейский из задней комнаты и положил перед кади "дело" подсудимого. Судья принялся внимательно изучать его. Читал он долго и когда, наконец, оторвался от бумаг, сказал: