Борис Акунин - Русский в Англии: Самоучитель по беллетристике [litres]

– Тогда, увы, будут последствия, – сокрушенно развел руками Питт. Пора было снова переходить на участливый тон. – Парламент требует введения санкций. Как минимум наши порты закроются для русских кораблей и товаров. А наши ястребы – о, дай мне Бог на них терпения – требуют худшего: полной морской блокады на Балтике и в Северном море. Это большая проблема и для вас, и для меня. Вы ведь знаете миролюбивость моих личных взглядов.

«О да, – мрачно подумал Воронцов. – Ты миролюбив, как приготовившаяся ужалить гадюка».

– И безмерно ценю благорасположение вашего превосходительства, – сказал он, нервно постукивая беспряжечной туфлей.

Его тревога передалась задремавшей собаке и разбудила ее. Марфе Ивановне снилось, что она, молодая и легкая, несется по зеленому лугу за ушастым зайцем, но сон был некрепкий, старческий. Борзая приподняла голову, оскалила желтые зубы. До тощей лодыжки человека, обижающего хозяина, было лапой подать.

– …Ума не приложу, как нам выйти из этого кризиса, – вздохнул премьер-министр. – Санкции обернутся ущербом для обеих сторон. В особенности, конечно, для России.

«Будет что-то вымогать взамен, – предположил Семен Романович. – Но что? Послабления для Польши? Тайное соглашение против Франции? Невмешательство в прусские дела по смерти хворого короля Фридриха?».

Питт мысленно считал до ста двадцати. Он собирался держать напряженную паузу две минуты.

– Разве что. – В задумчивости потер ямочку на подбородке. – Хм.

И снова умолк.

– Что такое? – подозрительно спросил Воронцов. «Говори уже, зачем явился! Как несносны люди, почитающие себя умнее и хитрее всех вокруг!».

– По-моему, есть решение, способное превратить обоюдный ущерб во взаимную выгоду! – воскликнул Питт с просветленным взглядом. – Крымский вопрос может разрешиться на пользу и Англии, и России!

– Такое возможно? – искренне удивился посол.

– А вот, посудите сами. – Премьер-министр схватил со стола табакерку. – Это Крым. Россия его, выражаясь недипломатически, слямзила (l’a chipè). Однако Европа спустить этого не может и цапнула вас за запястье. – Он левой рукой вцепился в правую и попросил возмутившегося Воронцова: – Ради бога, не прерывайте ход моей мысли! Мало того – вы позволите? – Высыпал табак из шкатулки на лист бумаги. – Мало того, ларчик оказался пуст. Люди-то разбежались и продолжают разбегаться! Кому нужен край без работников? Теперь вам придется за большие деньги перевозить туда крестьян, которые, конечно, не захотят покидать родных мест, тоже пустятся в бега, их придется ловить.

Семен Романович хмурился. Он не поспевал за резвыми мыслями вундеркинда и не одобрял сомнительных метафор.

– Так вот вам способ сбить одним камнем двух птиц! – вскричал Питт. – Вы избавитесь от санкций и заселите Крым безо всяких расходов!

Он ссыпал табак обратно в коробочку и щедрым жестом протянул ее послу.

Воронцов посмотрел на табакерку, но брать табак повременил.

– Я не понимаю вашей аллегории.

– Англия подарит России несколько тысяч крепких, нестарых мужчин! И даже доставит их прямиком в Крым! Они поселятся на опустевших землях, будут их обрабатывать! Строить коттеджи, фермы и города! Мы дадим впридачу некоторое количество женщин детородного возраста! – воодушевленно воскликнул премьер-министр, подумав, что в женских тюрьмах тоже негде упасть яблоку, столько там накопилось воровок, мошенниц и попрошаек. – Вообразите дикую азиатскую степь. Или девственные горы, – поправился Питт, не очень твердо зная, каковы природные условия далекого полуострова, который, к тому же, кажется, географически относился не к Азии, но неважно, неважно. – Одним словом, пустыню, заселенную настоящими европейцами. Через несколько поколений край будет не узнать. Там пролягут шоссэйные дороги, заколосятся ухоженные нивы, возникнут цветущие селения!

Зачем же нам портить жизнь англичанам, даже если они перешли в подданство другого государства? А не будет британских санкций, сами собой отпадут и французские. Каков вам мой прожект? Я же говорил: со всех сторон одни выгоды.

«А возглавить переселение я поручу этому болвану лорду Мельбурну, – подумал он, подхваченный волной вдохновения. – По крайней мере перестанет пакостить мне в парламенте. Этот моллюск мечтает прославиться, вот пусть построит в Крыму город Мельбурн».

Марфа Ивановна начала поскуливать. Громкий, высокий голос ее нервировал.

– Плюс к тому мы не станем вводить санкции, – сладчайше улыбнулся премьер-министр.

Английский каторжник [57] Convict, Miles Confrey, 23, displaying his tattoos including a fighting man, woman and seven stars on his right arm, symbolising guidance and eternity. 1854. Illustration from Punch Almanack. Legion-Media.

Посол молчал. Должно быть, не мог своим пожилым умом охватить всю красоту идеи. Питт терпеливо ждал. Когда человеку за сорок, нужно быть к нему снисходительным.

Семен Романович и в самом деле опешил. Уже сложившийся в голове план реляции канцлеру Безбородко рассыпался.

– Сами доставите? – переспросил Воронцов, пытаясь угадать, в чем тут подвох. Неужто Питт вознамерился сыграть в троянского коня и оттяпать у нас Крым, заселив его англичанами? Навряд ли. При всей своей заносчивости он не может считать нас до такой степени имбецилами. И на что Лондону какой-то полуостров? У них по всем морям островов с архипелагами без счету.

– Но ведь это Гераклов подвиг – уговорить всех этих людей, собрать их в одном месте, усадить на корабли… – говорил он тем временем вслух.

– А они уже собраны и даже рассажены по кораблям, – перебил англичанин. – Нужно только будет отремонтировать эти суда, чтобы они выдержали плаванье. И можете потом их не возвращать, – закончил он, подумав, что, если часть старых посудин по дороге потонет вместе со своим содержимым, невелика потеря.

Здесь у посла, который, несмотря на почтенные лета, еще не вполне утратил волатильность мозга, открылись глаза.

– Вы хотите сплавить нам – в буквальном смысле сплавить – каторжников из ваших речных тюрем?! – ахнул он. – Тех самых, о которых каждый день пишут газеты?

– Да. И что с того? В Крыму этим людям будет нечего красть и некого грабить, ergo им придется самим добывать хлеб, чтобы не издохнуть от голода. Каковы бы они ни были, но это истинные британцы. Упорство и привычка обустраивать жизнь у них в крови. Вам только надо будет некоторое время подержать у берегов эскадру, чтоб они не занялись пиратством. Море ведь у них тоже в крови.

Теперь про себя считал Воронцов. Потому что посол России никогда не должен терять достоинства – даже если глубоко оскорблен.

На счете «семьдесят восемь» Семен Романович достаточно собою овладел, чтобы заговорить ледяным, а не воспламененным голосом.