Саймон Скэрроу - Кровь Рима

— Где Радамист? — потребовал ответа Катон.

Нарсес покачал головой.

— Нас разбросало в пылу битвы, когда он атаковал линию врага. В последний раз, когда я видел его, он прорвался через их центр. Я думал, мы находимся на грани победы. Затем раздался сигнал, и повстанцы повернулись на нас, как дикие звери. — Он от стыда опустил глаза. — Именно тогда мою лошадь проткнули копьем. Я откатился и, когда подошел обратно, получил касательное ранение. Затем я попытался найти дорогу в тыл, увидел убегающих людей и попытался их остановить.

— С тех пор ты не видел царя?

Нарсес покачал головой.

Катон стиснул зубы и указал на пращников.

— Возьми своих людей и выстройся позади ауксиллариев. Если противник подойдет слишком близко, тебе придется защищать переднюю часть коробки. Ясно?

— Да.

— Тогда вперед.

Катон поднял глаза и увидел, что построение замкнуто и готово к движению. Подбежал Макрон.

— Я видел этого Нарсеса. Он знает, что случилось там впереди?

— Иберы дрогнули. Царь был отрезан. Мы проиграли. — Катон кивнул в сторону Артаксаты. — Это наш единственный шанс. Давай пробиваться.

Макрон выкрикнул приказ двигаться, а затем начал свой ритмичный отсчет, чтобы люди не отставали, пока каре отходило к городу. Перед ними повстанцы из лагеря выстроились в грубую линию, и их лидеры доводили их до безумного исступления, размахивая оружием, а их боевые кличи наполняли воздух. Еще больше иберийцев проносилось мимо римлян, некоторые пешком, но многие скакали верхом, и преторианцы подняли хор насмешек.

— Заткнись! — крикнул им Макрон. — Я не услышу своих мыслей, если вы, fellatores , не заткнетесь! Молчать!

Приструненные солдаты вновь замолкли, и Макрон продолжил отсчитывать темп отступления ровным голосом, которым он пользовался на плацу.

Центурион Керан подошел к Катону, который шел рядом со штабной группой.

— Вы хотите, чтобы я попытался обстрелять мятежников впереди нас, господин?

Примерив расстояние между квадратом римской пехоты и ожидающей их линией врага, Катон увидел, что расстояние все еще велико. Он хотел приберечь полный ошеломляющий эффект от метания пращников до тех пор, пока они не подойдут достаточно близко, чтобы произвести разрушительную серию залпов.

— Нет, подожди моего приказа. Но когда я его отдам, я хочу, чтобы твои парни производили броски как можно быстрее.

Керан сумел мрачно улыбнуться.

— Они сделают свою работу, господин.

— Если они этого не сделают, то вы весь месяц будете бегать вокруг лагеря.

Они обменялись быстрой ухмылкой, и центурион-ауксилларий поспешил обратно к своим людям, пока каре подбиралось ближе к городу. Люди царя, спасающиеся от избиения, теперь устойчиво потекли по открытой местности, пока мятежники приближались с флангов, отчаянно пытаясь не натолкнуться на них, прежде чем они смогут убежать. Первые из мятежников из своей первоначальной боевой линии осторожно выходили из пыльного облака, и как только они увидели, что их враг бежит разбитый перед их строем, они испустили победный крик и бросились вперед. Среди них были отдельные иберийские конные лучники и катафракты, а также несколько небольших групп, пытавшихся пробиться на свободу.

Катон побежал к центуриону Керану и Нарсесу и увидел, что мятежники между ними и городом продвигаются вперед, набираясь храбрости для атаки. Хотя Катон не услышал никакого приказа, раздался рев, и противник устремился вперед. Лучники остались позади и позволили своим стрелам лететь по высокой дуге над головами своих товарищей. Катон крикнул предостерегающе, но большая часть стрел не достигла цели, поскольку дистанция была большой. Лишь горстка достигла головы римского отряда, попав в укрытых щитами преторианцев по флангам квадрата и поразив двух пращников. Одного стрела пронзила под ключицей, и наконечник вошел в его жизненно важные органы. Он сделал несколько шагов, затем упал на колени, затем перекатился на бок и закорчился, истекая кровью. Другой получил удар в плечо, упал и подозвал одного из хирургов.

Было время для еще одного рваного залпа, ранившего еще троих ауксиллариев, а затем атакующие приблизились почти вплотную, и лучники не могли рисковать дальнейшей стрельбой. На расстоянии пятидесяти шагов Катон приказал строю остановиться и повернулся к Керану.

— Твоя очередь.

— Третья Балеарская! Готовь пращи!

Мужчины умело полезли за свинцовыми зарядами в своих подсумках, затем передние солдаты шагнули вперед на два шага и начали раскручивать пращи и поднимать их над головами.

— Метай! — крикнул Керан.

В тот же момент как смертоносные снаряды понеслись по открытой местности к повстанцам, передний ряд пращников отступил назад, в то время как следующий ряд выступил вперед и выпустил свой залп в то мгновение, когда первый уже нанес свой смертоносный эффект в рядах приближающегося врага. Хотя Катон и раньше видел пращников в действии, он все еще был впечатлен силой простого на вид оружия. В то время как дротики и стрелы было легко увидеть, небольшие рубленые куски свинца были почти невидимы, и это усиливало их эффект. По крайней мере, десяток повстанцев рухнули замертво, как если бы они врезались в стену, когда смертельные попадания разорвали их плоть и раздробили кости. Повстанцы повалились на землю, а те, кто находился позади, споткнулись о них, и передовые ряды немедленно пришли в беспорядок. Те, кто не бежал напротив пращников, продолжили атаку, не обращая внимания на смерть своих товарищей, и бросились к преторианцам по обе стороны каре.

Катон позволил пращникам сделать еще несколько быстрых залпов и увидел, что на пути впереди нет врагов, которые еще стояли, хотя земля была покрыта телами мертвых и раненых, пораженных пращами. Он быстро приказал Нарсесу выставить своих копейщиков впереди пращников, а затем отдал приказ:

— Строй! Продвигаться!

Макрон снова начал отсчет, и коробка солдат двинулась вперед, когда первые повстанцы достигли фланговых центурий, и преторианцев охватил обволакивающих их строй бой. В передней части каре иберийские копейщики начали колоть раненых пращниками мятежников, не щадя никого, несмотря на их жалкие крики о пощаде. Пращники, затем Катон и Керан, шли по телам и залитой кровью земле. Теперь пращники, собрав камни и найденные свинцовые заряды, начали метать их поверх голов преторианцев во врагов, скопившихся с каждой стороны.

Построение замедлило свою поступь, пока люди отбивались от нападающих, и Катон посмотрел вперед, чтобы оценить расстояние до городских ворот. Они все еще были открыты, и он мог разглядеть центуриона Николиса и его людей, выстроившихся напротив входа в город. «Это было слишком рано», — взбесился Катон. Каре находилось недостаточно близко к городу, чтобы перед ним открылись ворота. Николис просто предлагал противнику заманчивую цель. И уже мятежные лучники набросились на них, начав свой обстрел. Темная фигура выскочила между людьми Николиса и метнулась в сторону повстанцев, прежде чем исчезнуть из поля зрения, и Катон проклял человека, который должен был присматривать за его собакой. Но не было времени уделять Кассию дальнейшие мысли.