Зиновий Шейнис - Солдаты революции. Десять портретов

Вспоминая те годы, Вячеслав Александрович скупо записал в своей автобиографии: «В 1909 году ушел из Государственного совета и поступил снова на службу в Донской земельный банк, где работал до Великой Октябрьской революции, совмещая с банковской работой в пяти губерниях широкую общественную работу в земстве Уфимской губернии и городских управлениях Уфы и Самары.

В февральском перевороте участвовал в Самаре путем агитации в местном гарнизоне и в качестве комиссара тюрьмы после переворота».

...В доме на Покровском бульваре в Москве, где жил Вячеслав Александрович, его жена Анна Дмитриевна Цюрупа-Кугушева рассказала о последних годах перед революцией. Кугушев много разъезжал по городам Поволжья. Служба в земельном банке позволила ему легализировать свое положение. Он передавал деньги для РСДРП, часто виделся с Александром Дмитриевичем Цюрупой, с которым у него были сердечные отношения.

Когда свергли царя, Кугушев жил в Самаре. Накануне Февральской революции он много времени проводил в местном гарнизоне, агитировал солдат выступить против самодержавия, за власть народа. С рабочим отрядом ворвался в здание местной тюрьмы и с криком «Тиран пал! Свобода, товарищи, свобода!» начал сбивать замки с тюремных камер. Кугушева назначили комиссаром тюрьмы.

Я спрашивал Анну Дмитриевну, жену Кугушева:

— Чем объяснить, что Вячеслав Александрович так и не вступил в партию большевиков? Ведь он до Великой Октябрьской социалистической революции отдал борьбе против царизма тридцать четыре года?

— Вячеслав Александрович отвечал на этот вопрос очень просто: «Я и так большевик».

И это была правда. Яков Михайлович Свердлов так и называл Кугушева: беспартийный большевик. Александр Дмитриевич Цюрупа тоже так называл его. Но была, конечно, еще одна причина, по которой Вячеслав Александрович формально не вступал в партию. Князь по происхождению, он понимал, что найдутся люди, которые скажут: «Примазался», другие просто будут издеваться над ним. Не поверят, что из идейных соображений. Ведь вот же какие случаи с ним бывали. После Октября Вячеслав Александрович сказал: «Все отдам новой народной власти». Готовил хутор Узенский, чтобы отдать его большевикам «на полном ходу», как он говорил: весь хлеб, скот, все службы. Чтобы люди сразу же могли пользоваться. Но тут пришли какие-то агитаторы- анархисты, ворвались в дом и приняли постановление: князя Кугушева немедленно выселить. И выселили. А хутор разорили.

Анна Дмитриевна рассказывает мне, что после Октября Вячеслав Александрович начал работать в управлении Народного комиссариата продовольствия по Уфимской губернии. Уполномоченным комиссариата там был тогда старый большевик, чудеснейший человек, Михаил Васильевич Котомкин — «Котомочка», как его звали друзья. Только Кугушев поступил на работу в управление Наркомпрода, как злые языки слух по городу распустили: князь наживается, хлеб прячет. Ночью из ЧК пришли с обыском. Хлеба, конечно, никакого не нашли. Кугушевы тогда впроголодь жили. Но все остальное забрали из дому. Котомкин сразу же вмешался. Чекисты извинились, все личные вещи вернули.

Все это очень ранило Вячеслава Александровича, мешало ему жить. Посоветовались тогда друзья в губернском комитете большевиков, и председатель губернского исполкома вызвал Кугушева и сказал ему: «Вячеслав Александрович, здесь вам все время будут гадости чинить. Можно, конечно, на это никакого внимания не обращать, но знаю, что вы тяжело переживаете сложившуюся ситуацию. Поезжайте в Москву. Там вам легче работать будет».

И в столице бывали мелкие неприятности. Но рядом с Владимиром Ильичем и такими большевиками, как Александр Дмитриевич Цюрупа, он чувствовал себя спокойнее, уверенней. Он делал все, что было в его силах, ради победы пролетариата.

Анна Дмитриевна вынимает из ящика большую папку с документами и фотографиями, передает ее мне и говорит:

— Здесь вы найдете многое, что вам поможет разобраться в жизни Вячеслава Александровича. Вот документы, связанные с выполнением специального задания Владимира Ильича Ленина: спасти семьи большевиков от расстрела колчаковцами.

О том, как справился он с этой миссией, мы уже знаем, но некоторые факты повторить небезынтересно.

Это произошло летом 1918 года, когда Советское правительство только что переехало из Петрограда в Москву.

Буржуазный мир начал войну против Советской Республики. В эту войну включились и войска белочехов, которых поддерживал царский адмирал Колчак. Белогвардейцы захватили Уфу. Начались аресты в рабочих кварталах, расстрелы и истязания. В Уфе жили тогда семьи видных работников Советской власти, не успевшие переехать в Петроград.

Захватив Уфу, белогвардейцы бросили в тюрьму в качестве заложников семьи Цюрупы, Брюханова и других большевиков. Всем им, в том числе и малолетним детям, грозил расстрел.

Злодейский замысел белогвардейцев вызвал протест даже у находившихся в России иностранных дипломатов. «Консульства нейтральных государств в Москве, — телеграфировали дипломаты, — просят заявить кому следует... что подобные действия противоречат международному праву...»

Между Москвой и Уфой через Самару и другие города по радио начались переговоры. 20 августа 1918 года в Сарапульский Совдеп из Совнаркома была отправлена срочная телеграмма, которая предписывала: ввиду предполагаемого обмена содержащихся под стражей в Сарапуле уфимских заложников на семьи большевиков, арестованные в Уфе, принять меры к ограждению жизни белогвардейцев-заложников.

В конце августа — начале сентября шли переговоры с Уфой о месте обмена. В Уфе эти переговоры вела находившаяся там на свободе Нина Цюрупа. Но колчаковцы затягивали дело. Надо было немедленно послать в Уфу верного человека, который спасет обреченных на гибель. Цюрупа предложил Ленину и Свердлову послать Вячеслава Александровича Кугушева.

Кугушев сразу же принял предложение. 28 ноября 1918 года в штаб 5-й армии была послана телеграмма о том, что выезжает уполномоченный Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Кугушев для обмена заложников с Уфой. Предлагалось оказать ему всяческое содействие и выдать надлежащие документы для беспрепятственного переезда через фронт совместно с сопровождающим его гражданином Шубиным.

Кугушев, рискуя жизнью, перешел линию колчаковских войск. Озлобленные белогвардейцы могли расстрелять его в Уфе, где переговоры шли в весьма сложной обстановке.

Выдержка Кугушева, его дипломатические способности позволили благополучно завершить переговоры. Колчаковцы вот-вот должны были эвакуировать Уфу и потребовали, чтобы Кугушев незамедлительно оставил город. Ночью Кугушев ушел из Уфы.