Элисон Уэйр - Порочная королева. Роман о Екатерине Говард

— Приходи ко мне, как только сможешь, если любишь меня!

Изабель сделала вид, что ничего не слышала, но позже, когда все стихло, неслышно отодвинула засов и на цыпочках вошла в спальню. Екатерина сразу села в постели и выглянула из-за занавесок.

— Ты пришла! Слава Богу!

— Да, Кэтрин. В чем дело?

— Мне нужно с кем-нибудь поговорить. — Она снова была близка к слезам. — Архиепископ Кранмер сегодня сказал, что я лишена права на жизнь.

— О Боже! — ахнула Изабель. — Неужели они собираются устроить суд над тобой?

— Я не знаю, — покачала головой Екатерина. — Молюсь, чтобы этого не произошло. Милорд Кентерберийский сказал: если я признаю свою вину, король окажет мне снисхождение. По правде говоря, я не знаю, в чем провинилась, разве что не сказала королю, что любила других до знакомства с ним. Так как же меня могут лишить права на жизнь? Больше мне спросить об этом не у кого.

— Честно говоря, я не знаю, — с расстроенным видом произнесла Изабель. — О чем спрашивал архиепископ?

— Все о том, что было до брака. Разве это преступление — не сообщить королю о своем прошлом?

Изабель явно засомневалась.

— Я о таком не слышала.

— Он спрашивал, не была ли я помолвлена с другим до того, как вышла замуж за короля. Неужели за это меня могут лишить жизни?

Изабель замялась.

— Если ты была помолвлена с другим, твой брак с королем объявят недействительным. А если бы ты родила ему ребенка? Встал бы вопрос, кто его родители и насколько он законен. Тогда речь могла бы зайти о том, что ты своим поведением вызвала сомнения в чистоте крови наследников престола, а это измена. Только такое объяснение я способна придумать.

— Проблема в том, что я не знаю, была ли помолвлена.

— Вы с Деремом когда-нибудь давали друг другу взаимное обещание стать супругами? — спросила Изабель.

Екатерина вспомнила, как Фрэнсис заставил ее дать слово, что она выйдет за него замуж, стал называть своей женой, а она звала его мужем.

— Да, но я не думала, что это обязательство.

Изабель вспыхнула:

— И прости меня, но я должна спросить: после этого ты спала с ним?

— Да, — призналась Екатерина.

Изабель покачала головой, как будто в отчаянии:

— Тогда, боюсь, все это очень похоже на настоящую помолвку. Обещание выйти замуж и последующее сожительство налагает такие же обязательства, как брак.

— Значит, выйдя замуж за короля, я могла поставить под сомнение чистоту крови наследников и совершила измену?

— Вероятно, но я не знаток законов.

— Но в этом есть смысл, — сказала Екатерина. — Значит, я и дальше буду все отрицать. Это всего лишь слово Фрэнсиса против моего.

— Я не смею давать тебе советы, — сказала Изабель. — Слишком многое поставлено на кон, и мне вообще не следовало обсуждать это с тобой. Но может быть, лучше сказать правду и отдаться на милость короля. Сошлись на то, что была юна и наивна, не понимала последствий того, что делаешь, и вышла замуж за его милость, не ведая за собой вины.

— Верно! Верно! Это правда.

— Тогда скажи ее. Я уверена, правильно поступить именно так.

— Но, Изабель… — Голос Екатерины замер.

Да, она была юна и наивна, но у нее в голове вдруг мелькнула мысль, как лучше спасти себя и заручиться сочувствием. Это означало, что придется солгать, но Фрэнсис не заботился о последствиях, когда предавал ее.

— Что, Китти? — мягко спросила Изабель.

— Есть кое-что, о чем я никому не говорила, — сказала Екатерина. — О Фрэнсисе… Он принудил меня лечь с ним в постель, я сделала это против своей воли и желания. Он взял меня силой.

Изабель в ужасе уставилась на нее:

— Он тебя изнасиловал?

Екатерина кивнула, а глаза ее наполнились слезами. Она почувствовала, будто это произошло на самом деле.

— Нужно сказать об этом архиепископу Кранмеру, — заявила Изабель. — Я пойду и отыщу Эдварда.

Когда на следующее утро Кранмер вернулся, Екатерина готова была отступиться от своего решения обвинить Фрэнсиса в изнасиловании, но не посмела отказаться от своих слов, боясь осуждения Изабель, к тому же она действительно была убеждена, что это путь к спасению. Ее так ужасала необходимость солгать по такому серьезному поводу, что она рыдала почти так же истерично, как накануне.

— Что это вы? — корил ее Кранмер. — Разве я не говорил вам, что король будет милосерден, если вы признаетесь в своих грехах?

— Да, — всхлипнула Екатерина, думая про себя, как они поступят с Фрэнсисом, если поверят ей. Какое наказание грозило насильникам?

— Ну, мадам, — произнес Кранмер, садясь на стул и подавая сигнал сэру Дадли, чтобы тот все записывал.

Он уставился на Екатерину, давившуюся словами и содрогавшуюся от рыданий.

— Вы утверждаете, что Дерем принудил вас и применил силу?

— Да, — сказала она и шмыгнула носом.

— Вы когда-нибудь называли его мужем?

— Да. — Слезотечение прекратилось.

— И он называл вас женой?

— Да. При дворе миледи Норфолк говорили, что нам нужно пожениться, и некоторые его враги завидовали.

— Мистер Мэнокс, возможно?

— Да. Мы с ним любили друг друга до того, как я узнала мистера Дерема.

— Это были плотские отношения?

— Нет. Я была девушкой, и совсем юной. Он учил меня музыке. Лестью и уговорами он добивался того, чтобы я позволила ему трогать потайные места своего тела, чего я не могла допустить, а ему не следовало требовать.

— Значит, он завидовал Дерему?

— Да, именно поэтому Дерем хотел, чтобы я разрешила ему называть меня женой, и я сама много раз называла его мужем. Он не раз целовал меня, но то же самое делал и с другими девушками в доме. Однажды он поцеловал меня много раз, и видевшие нас сказали, мол, им кажется, ему никогда не нацеловаться со мной. А он ответил: «Кто запретит мне целовать свою жену?» Тогда они сказали: верно, так и случится, что когда-нибудь Дерем меня получит.

Кранмер кивнул. Лицо его ничего не выражало.

— Вы с Деремом точно не давали друг другу взаимного обещания пожениться?

— Нет, не давали.

— Подумайте хорошенько. Двубрачие делает второй брак недействительным. Это не преступление, но прегрешение в духовной сфере, с такими вещами разбирается церковный суд. Только он имеет полномочия выносить решения о законности брака. В данном случае умолчание о заключенной помолвке может быть расценено как сокрытие измены, потому что это подвергает опасности наследование королевского престола. Наказание за это — заключение в тюрьму. Так что подумайте еще раз!

— Мы ничего друг другу не обещали, — заявила Екатерина.

Кранмер поглядел на нее скептически, но оставил эту тему и перешел к другой:

— А теперь сожалею, но мне придется затронуть весьма деликатный вопрос, а именно — плотское познание. Что вы можете сказать о ваших отношениях с Деремом?