Элисон Уэйр - Порочная королева. Роман о Екатерине Говард

— Гарри, — сказала той ночью Кэтрин, когда он закрыл за ними дверь кабинета при часовне, — мне нужно поговорить с вами.

Она передала ему слова Мэри, но он только пожал плечами, а потом ответил:

— Ей просто завидно, потому что ни один мужчина ее не хочет. От этого кислого лица и молоко свернется.

— Но, Гарри, разве вы не понимаете, если она знает про нас, то может сказать другим, а они передадут герцогине. Кто-нибудь, кроме нее, мог догадаться о наших отношениях. Мы не можем так продолжать и дальше.

Он молча уставился на нее, но наконец будто через силу произнес:

— Вы говорите, что хотите прекратить наши встречи?

— Нет! Глупый вы человек! — воскликнула Кэтрин. — Я хочу, чтобы мы поженились. И знаю, как это сделать… — Она замолчала, увидев выражение лица Гарри. Оно вовсе не говорило, что этот мужчина только что получил шанс исполнить самое заветное желание своего сердца.

— Кэтрин, мы не можем пожениться, — с горечью проговорил Гарри. — Не думайте, что я не мечтал об этом. Много раз я пытался найти решение. Но это невозможно. Мой отец не богат и не родовит. Говарды не вступают в браки с такими, как мы. Вас лишат наследства, я потеряю место, и нам не на что будет жить. Я не могу допустить, чтобы с вами случилось такое.

«Или со мной самим», — промелькнула в голове у Кэтрин непрошеная мысль.

— А мы не сможем жить с вашими родителями?

— Чтобы навлечь гнев Говардов и на их головы тоже? Дорогая, вы предаетесь несбыточным мечтам. Этому никогда не бывать.

Кэтрин схватила его за руки:

— Но я люблю вас, и вы любите меня. Я вас не брошу. Вы тот, кому я отдам свою девственность, даже если это причинит мне боль. — Она не забыла испытанного в тот день. — Я буду принадлежать вам и только вам. Мы найдем способ, как быть вместе.

— Не глупите, Кэтрин, — покачал головой Гарри. — Вы грезите наяву. Сейчас мы с вами вместе настолько, насколько это возможно, и по-другому не будет. Не обманывайте себя. Мы никогда не сможем пожениться.

Кэтрин обиделась. У них было несколько ссор, но никогда еще Гарри не говорил с ней так резко, и ей захотелось успокоить его.

— Тогда я стану вашей любовницей! Я отдамся вам, не сомневаясь, что вы будете добры ко мне, потому что знаю вас как истинного джентльмена.

— Если бы я и правда был джентльменом! Перед нами не стояла бы эта дилемма. Может, нам и правда стать любовниками, потому что ничего другого нам не дано. Вы не думаете, что мне стыдно быть недостойным вас? Ради Бога, давайте сделаем это сегодня вечером!

Кэтрин вся сжалась. Она и подумать не могла, что расстанется с девственностью при наплыве такой злости и горечи. Надо же, как, оказывается, глубоко переживает Гарри свою несостоятельность в качестве достойного ее жениха.

— В ваших прекрасных качествах никто не сомневается! — воскликнула Кэтрин. — Я докажу вам! Приходите сегодня вечером в кабинет при часовне.

Гарри схватил ее за плечи:

— Вы это всерьез? Вы меня не обманываете?

— Нет. — Она посмотрела ему прямо в глаза.

Кэтрин не пошла в спальню. Там сегодня намечалась пирушка, и ей не удалось бы улизнуть незамеченной; кто-нибудь обязательно спросит, куда она собралась. Вместо этого она потихоньку выскользнула из дому и сидела с Гарри в маленьком банкетном домике на пустынной лужайке, где их скрывали ажурные деревянные решетки от глаз любого, кто отважился бы прийти сюда в такой поздний час. Внутри у Кэтрин было неспокойно: она сомневалась, верное ли приняла решение. Сказать по правде, она жалела, что предложила себя Гарри; он пребывал в каком-то странном состоянии и не походил на себя прежнего, любящего и заботливого.

Обрывок шерстяной материи, вымоченный в уксусе и засунутый как можно глубже в себя, вызывал жгучее ощущение внутри; расстраивало ее и то, что Гарри даже не подумал спросить, как они будут предохраняться от беременности. Неужели его не волнует, вдруг он сделает ей ребенка?

Близилась ночь. В доме погасили свечи. Подняв взгляд, Кэтрин увидела в окне Малин — та задергивала шторы — и понадеялась, что они с Гарри остались незамеченными. Отдаленный колокол пробил полночь. Вскоре все погрузилось во тьму. Гарри встал, протянул ей руку и сказал:

— Пойдемте в дом.

Кабинет при часовне был тускло освещен свечами. Они сели на скамью. Кэтрин задумалась, как они сумеют заново разжечь в себе страсть до такой точки, где она будет готова пойти до конца.

— Вы колеблетесь, — сказал Гарри, накрывая ладонями ее руки. — Не беспокойтесь. Я не стану принуждать вас к исполнению обещанного. Простите, я был в тот момент не лучшим компаньоном. Убийственно думать, что ты не можешь жениться на любимой женщине, потому что тебя считают недостойным ее. Вы заговорили о браке, и на меня снова нахлынули эти горькие мысли.

Глаза Кэтрин наполнились слезами.

— Когда мы вместе, мне хочется радоваться, а не грустить, как сейчас.

— Вы правы. — Гарри привлек ее к себе и, немного помолчав, сказал: — Сегодня я получил письмо от отца. Он побуждает меня жениться на дочери одного своего соседа. Говорит, мол, хочет увидеть внуков, прежде чем отправится к праотцам.

Кэтрин в ужасе отстранилась от него:

— Вы хотите жениться на ней?

— Клянусь Богом, нет! — ответил Гарри. — Я хочу вас. Просто не знаю, что ему сказать. Он выдвинул все возможные разумные доводы в пользу этого брака.

Кэтрин облегченно вздохнула:

— Скажите ему, что любите другую.

— В его картине мира любовь не имеет значения. Он только посмеется надо мной.

— Тогда…

В галерее часовни послышались гулкие шаги. Дверь в кабинет распахнулась, на пороге стояла герцогиня, во всем своем великолепии, ее глаза сверкали от гнева.

— Мне сказали, что я смогу найти вас обоих здесь, — ледяным голосом произнесла она. — Чем вы тут занимаетесь?

Кэтрин вскочила на ноги. Щеки у нее горели, колени подкашивались.

— Молю вашу светлость о прощении, мы просто разговаривали.

— В такое время? А вы, Мэнокс, что скажете в свое оправдание?

— Миледи, я прошу простить меня. — Гарри тоже быстро встал и покаянно склонил голову. — Меня обеспокоило письмо отца… Мистресс Кэтрин застала меня в галерее очень расстроенным и по доброте своей предложила выслушать меня.

— Верится с трудом. По вашим лицам я могу сказать, что ничего пристойного у вас на уме не было. Ты, девочка, была отдана мне на попечение, и я в ответе за то, чтобы ты выросла честной и благонравной. Я дала тебе крышу над головой, когда твой дурак-отец улепетнул в Кале, и заменила тебе мать, и вот чем ты мне отплатила. Иди сюда, ты, маленькая шлюха!

Кэтрин не могла шевельнуться, будто приросла к месту, а Гарри крикнул:

— Мадам, молю вас…

— Помолчите! — Герцогиня подошла, воздела вверх свою трость и — раз, два — сильно ударила ею Кэтрин по заду. Больно было ужасно, даже сквозь юбку платья и киртл. Потом ее светлость повернулась к Гарри и его тоже отходила палкой под отчаянные крики Кэтрин. — Чтоб больше никогда не оставались наедине, поняли меня? — прорычала герцогиня. — А вы, мистер Мэнокс, уволены. И покинете этот дом завтра утром.