Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Для удобства восприятия сведём все максимальные данные по Первому стратегическому эшелону РККА и минимальные данные по войскам вермахта и германских союзников на советской границе к 22 июня 1941 года в таблицу (таблица № 1). Также введём в эту таблицу графы соотношения сил. При этом советские силы примем за 1.

Оценим приведённую информацию.

Мог ли Первый стратегический эшелон РККА нанести внезапный удар по Германии и её союзникам и наступать в то время, как остальные силы Красной Армии мобилизуются, подтягиваются к границам, сосредотачиваются? Судя по цифрам, да, мог. В самом деле, мы имели на границе суммарно некоторое превосходство в эквивалентных дивизиях, превосходили вермахт и его союзников в танках в 3,7 раз, в самолётах – в 2,7 раз, в орудиях и миномётах – практически в 1,3 раза. Т.е. налицо трёхкратное превосходство в главных ударных силах – танках и авиации. Единственно, в чём мы уступали (причём, без малого в полтора раза), так это в количестве живой силы. Но это дело было вполне поправимое, если вспомнить, что для 172 дивизий РККА (т.е. как раз для дивизий Первого стратегического эшелона) полная боевая готовность определялась на 2-4 сутки от начала мобилизации [38; 8]. Другими словами, приграничные дивизии могли очень быстро пополниться личным составом уже в ходе ведущегося наступления.

Если же мы взглянем на отдельные стратегические направления, то тут соотношение сил будет ещё более разительным. Вспомним, что, как по Резуну, так и по реальным оперативным планам РККА, созданным накануне войны, главным было стратегическое направление, на котором действовали силы Юго-Западного фронта. Западный фронт также осуществлял наступательные операции, но основной его задачей всё же было содействие наступлению ЮЗФ. Для остальных сил РККА на западной границе вообще предполагалась активная оборона.

Так вот, по танкам ЮЗФ имел превосходство над противником в 7,7 раза! По самолётам – в 2,43 раза. Почти в 1,7 раз превосходил противника по количеству орудий и миномётов. Выигрывал в количестве дивизий (85 против 66). И уступал только в живой силе (примерно, на 100 тыс. человек), но, как уже отмечалось, определяющим этот проигрыш в людях не был.

У осуществляющего вспомогательные удары Западного фронта положение было несколько хуже: по численному составу он уступал противнику почти в 2 раза. Минимально, но проигрывал в количестве дивизий. Практически имел паритет в орудиях и миномётах. Но в танках выигрывал в 1,6 раз. И почти в полтора раза имел перевес в боевых самолётах. Словом, кажется, что и здесь мож-

НА ДАННОЙ СТРАНИЦЕ БУДЕТ РАСПОЛАГАТЬСЯ ТАБЛИЦА № 1.

можно было наносить удар. Правда, требуемого военной наукой трёхкратного превосходства в силах на данном участке у Первого стратегического эшелона РККА не было, но ведь наступали же немцы, нигде на русско-германском фронте не имея трёхкратного перевеса (наступали, как известно, чрезвычайно успешно).

Так что же? Прав Резун и его сторонники? По видимости, да. Но…

И вот тут следует целая серия «но», которые сильно расшатывают кажущиеся стройными построения Резуна и «резунистов», базирующиеся на количественном превосходстве в боевой технике и вооружении войск РККА на западной границе летом 1941 года.

Первое «но» связано с количественной оценкой советской и немецкой группировок. Здесь сейчас как раз самое время поговорить о причинах «разлёта» данных этой оценки (иногда, как мы видели, весьма значительных).

Первой причиной является, конечно, «разнобой» цифр в документах, на основании которых исследователи осуществляют свои подсчёты. В большей мере это относится к источникам, по которым оценивается наличие боевой техники и вооружения, как в РККА, так и в армиях стран германского блока (прежде всего, в вермахте). И отечественные, и зарубежные документы на одну и ту же дату могут содержать различные данные. В какой-то мере этой же причиной объясняется и разность в подсчёте личного состава противостоящих друг другу группировок, и расхождения в определении количества соединений.

Однако противоречия в самих документах могут объяснить относительно небольшие различия в подсчётах. Какую-то грань тут установить, разумеется, трудно, но, примерно, можно сказать, что «разлёт» в несколько десятков, максимум – в сотню-другую единиц боевой техники, в одну-три дивизии, в 30-40 тысяч человек ещё возможно объяснить путаницей цифр в документальных источниках. Но когда речь начинает идти о десятках дивизий, сотнях тысяч человек, многих сотнях, а то и тысячах, единиц боевой техники и вооружения, тут дело явно уже не просто в разночтениях между документами, а в принципах учёта и компановки данных, которые используют исследователи. Именно к такого рода различиям относятся, скажем, различия в определении количества советских дивизий или дивизий стран фашистского блока на границе к началу операции «Барбаросса»: 170-186 советских дивизий, 168,5-194 германских и союзных Германии стран.

Вот с эквивалентных (расчётных) дивизий разговор и начнём.

Совершенно очевидна причина расхождений в подсчётах дивизий германской стороны. Дело в том, что цифры 190, 191 и 194 даются с учётом немецких резервных дивизий (резерва Главного Командования вермахта). Было их 24: танковых – 2, моторизованных – 1, пехотных – 21 [47; 418]. Из них к 22 июня 1941 года перебрасывались с назначением: для группы армий «Север» – 2 пехотных дивизии; для группы армий «Центр» – 6 пехотных дивизий; для группы армий «Юг» – 4 пехотных дивизии [47; 418]. Оставшиеся 12 дивизий (2 танковых, 1 моторизованная и 9 пехотных) находились в процессе подготовки к переброске или уже перебрасывались, не имея определённого назначения [47; 418]. В этих дивизиях было 596 000 человек личного состава, 6 713 орудий и миномётов. Правда, в двух танковых дивизиях числилось всего 23 танка (видимо, предполагалось их укомплектование боевыми машинами за счёт уже действующих на фронте танковых дивизий и последующего поступления вновь произведённых танков) [47; 418].

Формально авторы, говорящие о 168,5 или 170 дивизиях вермахта и германских союзников на советских границах к началу войны, правы. На эту дату 24 дивизий резерва в непосредственном составе войск вторжения ещё не было. Они вступили в сражение с нашими войсками несколько позже. Но если предположить, как это неоднократно делает в своих произведениях Резун, что 22 июня германское нападение было отложено, и 6 июля СССР нападает сам, то эти 24 дивизии находились бы уже в составе немецко-союзнической группировки и «грудью» встретили бы удар Красной Армии. Таким образом, к 6 июля численность сил вторжения в СССР должна была составить, по самым скромным подсчётам, от 4 811 205 до 5 038 000 (в зависимости от оценки количественного состава сил союзников Германии; данные варьируются от 761 205 [47; 704] до 988 000 [38; 171] человек).