Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Первый секретный дополнительный протокол к договору о дружбе и границе между СССР и Германией ещё раз убедительно свидетельствует в пользу того, что понятие «сфера интересов» в советско-германских соглашениях ни в коем случае не означало автоматической оккупации территорий, в сферы влияния сторон входящих. Там, где захват земель предполагался, об этом говорилось прямо. Конечно, слова «захват», «оккупация» при этом не употреблялись, а использовался «дипломатический лексикон» ( «…германо-литовская граница, с целью установления естественного и простого пограничного описания, должна быть исправлена…» ), но сути дела это не меняет.

Подытожим. Советско-германский договор о дружбе и границе между СССР и Германией не был союзным договором. Первая задача, которой он отвечал – территориальное размежевание между СССР и рейхом, ставшими соседями. Вторая – некоторое перераспределение сфер влияния, определённых секретным дополнительным протоколом к пакту Молотова – Риббентропа. Обе эти задачи лежат, так сказать, на поверхности, явствуют из текста договора и протоколов к нему. Но Советский Союз решал этим договором и третью задачу: останавливал продвижение Германского рейха на Восток. То есть договор от 28 сентября 1939 года был, своего рода, продолжением секретного протокола к договору о ненападении, подписанным в изменившихся международных условиях (Польша перестала существовать, как государство; шла Вторая мировая война). Также как и августовские соглашения с Германией, сентябрьские договорённости были большим внешнеполитическим успехом советской дипломатии, ибо полностью отвечали интересам СССР на том историческом этапе.

Итак, формального, завершённого союза между Советским Союзом и нацистской Германией не существовало. О каком «полномасштабном межгосударственном договоре, оформлявшем союзные отношения между двумя государствами» [51; 57] , трактуют «демократические» историки, публицисты и журналисты – вопрос.

* * *

Так быть может, СССР и рейх были союзниками, потому что действовали согласованно? Уже упоминавшийся А. М. Некрич пишет следующее:

«Таким образом, в первый период Второй мировой войны (до 22 июня 1941 года – И. Д., В. С.) СССР выступал рука об руку с Германией в изменении существующего порядка на пограничных с ним территориях военными средствами» [63; 160].

Этапами этих «совместных выступлений» А. М. Некрич считает:

1) Освободительный поход Красной Армии в Западную Белоруссию и Западную Украину;

2) Советско-финскую войну ноября 1939-марта 1940 года;

3) Поглощение Советским Союзом Прибалтики, а также занятие им Бессарабии и Северной Буковины в 1939-1940 годах [63; 159-160].

Правда, в отношении Северной Буковины А. М. Некрич вынужден оговориться, что «её оккупация не была предусмотрена соглашением с Германией». [63; 160]

Мы уже успели убедиться, что не только занятие Северной Буковины, но и прочие из перечисленных Некричем акций советско-германскими договорённостями не предусматривались. Об этом говорят и сами тексты августовских и сентябрьских договоров и протоколов к ним, и немецкая нота советскому правительству от 22 июня 1941 года. Кажущимся исключением представляется военная акция СССР против Польши во второй половине сентября-октябре 1939 года. Нередко в современных работах можно встретить такую вот формулировку: «Германо-советское взаимодействие в ликвидации польского государства». [18; 91]. С этого «взаимодействия» мы и начнём.

Но прежде, чем перейти к рассмотрению событий сентября-октября 1939 года, хотелось бы поговорить о том, что представляла собой межвоенная Польша. По ней, так же, как и по Финляндии, «демократы» периодически устраивают «плачи», как «по невинно убиенным ». «Несчастная Польша – жертва Сталина и Гитлера» , – так можно резюмировать все эти «демократические подвывания». В принципе, «поют» наши «демократы» не сами по себе, а «подпевают», ибо подобная трактовка присуща значительной части западной историографии и всей постсоциалистической польской литературе по данному вопросу [18; 91].

Между тем, нам на память при этих «плачах» приходит фраза из романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев»: «Молодая была немолода», – потому что «жертва» была не столь уж «невинна».

Суверенной соседкой СССР (первоначально РСФСР) Польша стала в результате Первой мировой войны. До неё поляки жили на территориях трёх империй: Германской, Австро-Венгерской и Российской. Первые две проиграли войну, а Советская Россия стала вообще мировым изгоем. Поэтому наделяла землёй поляков под их государство Антанта. Понятно, что ни с Россией, ни с Германией, ни с Австрией, ни с Венгрией никто в тот момент не советовался. Границы Польши проводились так, чтобы районы с преобладанием польского населения включались в Польшу, а те, где поляков меньшинство, – оставались в составе соседних с ней стран. Восточная граница Польши (так называемая «линия Керзона») проходила примерно там, где она существует и ныне.

Однако польская правящая элита того времени была достойной наследницей «шляхетских доблестей», главной из которых является наглость. Послевоенная слабость соседей, раздираемых к тому же гражданскими войнами и конфликтами, породила в головах польских лидеров идею создания «Великой Польши от моря до моря» (т.е. от Балтийского моря до Чёрного). Во исполнение этой идеи Польша начала «отхватывать» у соседей территории за границами, определёнными Антантой. «Отхватила» практически у всех, никого не забыла. К примеру, у буржуазной Литвы захватила Виленскую область вместе со столицей Литвы Вильнюсом. А когда Антанта потребовала эту область вернуть Литве, то поляки заявили, что польские войска, захватившие Виленскую область, взбунтовались и не хотят уходить, а польское правительство с этими войсками ничего поделать не в состоянии. Целый год польское правительство препиралось с Антантой, ссылаясь на «нехорошее поведение» своих войск в Виленской области (мол, это всё они, а мы тут и ни при чём). И Антанта в 1923 году согласилась с этим захватом. Ничего удивительного, что Литва после указанных событий дипломатических отношений с Польшей не устанавливала. [58; 23].

«Отхватила» Польша и кусок территории, отписанной Антантой Чехословакии, «отхватила» не полагавшиеся ей территории Германии. Но особенно поживилась за счёт раздираемой гражданской войной РСФСР. Украину и Белоруссию «обкорнала» чуть ли не наполовину (до заключения в 1932 года пакта о ненападении между СССР и Польшей Украина даже столицу свою перенесла в Харьков, так как Киев был, фактически, приграничным городом). За своё поведение в международной ситуации 1938-1939 годов Польша заслужила имя «гиены» (У. Черчилль) или «гиены поля боя» (германские дипломаты). Но, как видим, и действия Польши в конце 10-х-начале 20-х годов ХХ века вполне отвечали подобному наименованию.