Екатерина Франк - Под флагом цвета крови и свободы

– Выдай им обоим дополнительное вознаграждение за отвагу, – посоветовала девушка. Джек насторожился:

– Погоди-ка. Дойли я еще могу понять, а с Генри-то что? Или ты насчет того, что он нарушил мой приказ…

– Нет, но он смелый парень. Я понимаю, почему ты выбрал именно его, – невинно отозвалась Эрнеста и, не давая ему перебить, прибавила: – Я говорю это не потому, что ты мой друг.

В качестве своей доли она первым делом унесла к себе две пары крепких штанов и три простых белых рубахи подходящего размера – до того за неимением собственной одежды ей приходилось носить одолженные Джеком вещи. И этим приобретениям Эрнеста была рада не меньше, чем выданным ей собственному катлассу и двум ружьям, вместе с ее старым кортиком составлявшим весь ее личный арсенал. Рэдфорд, все еще периодически начинавший выговаривать ей за неподчинение его приказу, спустя пару часов, когда, уже похоронив погибших, пираты начинали праздновать победу, принес ей пришедшиеся точно впору кожаные сапоги – и ей, разделившей первую добычу с новыми товарищами и отныне полностью ставшей их штурманом, этого было более чем достаточно.

Однако сюрпризы на этом не кончились: когда Эрнеста, уже разложив по местам свою добычу, собралась идти в кубрик поздравить матросов, в дверь неожиданно постучали.

– Не заперто! – звонко крикнула она, про себя удивившись такой вежливости своего гостя.

Это оказался Эдвард Дойли, уже слегка пьяный, но твердо стоявший на ногах и державший в руках початую бутыль рому и еще что-то, увязанное в кусок парусины:

– Можно к вам?

– Заходите, – махнула рукой девушка, пододвигая к своему столу еще один стул. – Зачем пришли?

– Я вам выпить принес, – потряс зажатой в руке бутылкой мужчина: похоже, он был пьян заметно больше, чем казалось на первый взгляд. – В–вы же не пришли.

– Я собиралась, – с досадой проворчала Эрнеста, сворачивая в рулон лежавшие на столе бумаги. – Садитесь. Когда вы успели-то?

– А, вы про это… Я не пьян, нет! Я очень ясно все понимаю! Черт, какая теперь разница – все равно утром вы меня вышвырнете… – пробормотал Дойли, ложась боком на стол. – Вы… как лучше хотите… а мне уже не помочь. Простите, что я на вас наорал сегодня. Я не хотел… обидеть. Вы прощаете?

– Прощаю, прощаю, – аккуратно забирая у него бутылку, практически ласково заверила его Эрнеста.

– Эй, вы что!..

– Ну, ну, тихо. Вам уже хватит, а я тоже имею право выпить. Не люблю я это дело в море, но в честь победы-то можно, – скривившись, она отхлебнула прямо из горлышка и выдохнула: – Эх, хорошо… Ваше здоровье!

– Спасибо, – рассеянно кивнул Дойли. Глаза его внезапно просветлели: – А я вам подарок принес.

Эрнеста, недоуменно взглянув на него, приняла протянутый сверток, развернула его и не смогла сдержать удивленного вздоха:

– Вот это да! Я-то уж думала, что там какая-нибудь бесполезная побрякушка… Здорово! – Она поднесла поближе к глазам один из двух подаренных пистолетов, внимательно разглядывая механизм. Дойли, пододвинувшись ближе, пояснил:

– Кремниево–ударная модель. Намного удобнее колесцовой. Вот, смотрите, отводите этот крючок сюда, ждете пару секунд, – его пальцы привычно обхватили гладкую рукоять поверх ладони девушки, – и можете стрелять.

– А заряжать так же? – с искренним любопытством спросила Эрнеста.

– Да, да, тут особых отличий нет. Только на полку можно сыпать меньше пороха, но, думаю, тут вы сами справитесь. На одну–две щепотки примерно, – Дойли показал пальцами нужное количество.

– Спасибо, – серьезно ответила Эрнеста, принимая подарок. Поднявшись на ноги, она аккуратно положила его в сундук, достала оттуда одно из двух ружей и протянула Эдварду: – У меня тоже есть для вас подарок.

– Что? Нет, нет, оно ваше, я не возьму! – возмутился тот. Эрнеста рассмеялась:

– Держите! Я, когда только его увидела, сразу подумала, что будто для вас сделано. – Эдвард все еще колебался, поэтому она вложила ружье в его руки и прибавила твердо: – Берите, даже не размышляя. Вы явно управитесь с ним лучше меня.

Когда они покинули комнату, из кубрика уже довольно ясно доносились звуки шумной попойки, и Дойли неожиданно предложил:

– Давайте не пойдем туда?

– Чего вы боитесь? Вы, герой сегодняшнего дня? – усмехнулась Эрнеста. – Впрочем, может, вы и правы. Пусть вперед смотрящие тоже как следует отдохнут сегодня.

На палубе действительно было удивительно тихо и хорошо: солнце почти село, дневная жара спала, оставив лишь приятное ощущение тепла на коже, и мягкий шелест волн вокруг корабля казался какой-то древней загадочной колыбельной, в которой нельзя было понять ни слова, но нетрудно угадать ее общий смысл: жизнь людей так коротка и быстротечна, что нет смысла тревожиться хоть о чем-то…

Снятые со своих ненавистных в этот час постов дозорные сперва недоуменно переглянулись, но, очевидно, испугавшись, что странная девушка передумает, мгновенно отправились в трюм. Эрнеста в задумчивости прошлась вдоль фальшборта, поднялась на капитанский мостик и, облокотившись о штурвал, с тоской посмотрела на все еще покачивающийся на волнах захваченный галеон.

– Капитан Рэдфорд уже решил, что будет с ним? – полюбопытствовал немного протрезвевший Эдвард, устраиваясь рядом с ней. – Я знаю, у пиратов не принято щадить своих врагов и их суда, если, конечно, нет возможности переделать их под себя, но…

– Я тоже думала об этом, – сухо отозвалась девушка, не глядя на него. – Но такие решения принимает только капитан корабля.

– Послушайте! Я, конечно, мало в этом смыслю, я не моряк, но даже я понимаю! – горячо перебил ее Дойли. – Английские и голландские суда маневренны и быстры, они могут зайти практически в любой порт, но их грузоподъемность не столь велика, как у испанских, а потому тем, кто не желает лишаться груза, приходится жертвовать вооружением! Сколько пушек на борту этого галеона, сеньорита? Их ваш друг тоже намерен пустить ко дну? Корабль без пушек беспомощен, сеньорита Эрнеста. Будь они у нас, нам не пришлось бы каждый раз спасаться бегством, лишь завидев на горизонте чей-либо военный корабль!

Девушка промолчала, поглаживая пальцами нагревшиеся за день рукояти штурвала, подумала и кивнула:

– В ваших словах есть свой резон, но рассуждения Джека мне тоже понятны. Десяток или даже два десятка пушек не спасут нас от любого военного судна, тем более, что те редко ходят в одиночку. Захват тоже проводится в основном за счет не артиллерии, а усилий абордажной команды. Вы все еще мыслите как военный, за спиной которого есть целая страна, мистер Дойли, – в ее голосе неожиданно проскользнули печальные нотки. – Пиратов некому защитить, и они сами не имеют государства, ради которого им хотелось бы идти в бой. Разве что Тортуга, да… Да, только она, но ее не приходится защищать от испанцев – они даже не смогут подойти к ее берегам – а англичане и голландцы на нее не нападут, им нет смысла вредить своим же союзникам французам.