Александр Чаковский - У нас уже утро

Потом становились на якорь, близ буйка, и команда готовила себе пищу. Часа через два или три выбирали «порядок» из моря и, сняв с крючков треску – огромную безобразную рыбу, – сбрасывали её в трюм.

Ловили и камбалу. Из морских глубин поднимали на поверхность плоскую, сплюснутую с боков рыбу. Речники, впервые видевшие камбалу, удивлялись тому, что один её бок приспособлен для лежания на дне, а другой обладает свойством менять окраску в зависимости от среды. Поражались тому, что глаз камбалы способен перемещаться в зависимости от того, на каком боку она лежит.

Сначала всему этому удивлялись, а потом привыкли.

Постепенно привыкли ко многому, что раньше казалось пугающим и чужим: к бурному, коварному, холодному морю, к изменчивой погоде, к свирепым штормам – ко всему, что отличало суровую природу этого острова от привычной, знакомой с детства природы материка.

…А план по-прежнему не выполнялся: то не хватало команд, чтобы всем выйти в море, то часть команд отказывалась идти из-за волнения на море, то, наконец, ударял настоящий шторм, и тогда действительно нечего было и думать о лове. Правда, Антонову нередко удавалось выполнить план. Но неизменный успех сопутствовал только Весельчакову. Он почти каждый день выходил в море и всегда возвращался с хорошим уловом.

На комбинате его побаивались, уважали, но не любили.

По вечерам Весельчаков часами бродил по пустынной пристани, вглядываясь в море.

Однажды Черемных спросил его, что он делает каждый вечер на пирсе.

Улыбнувшись своей наглой и вместе с тем подобострастной улыбкой, Весельчаков ответил, что составляет прогноз погоды. По вечерам от него всегда пахло сакэ – японской водкой.

– Метеорологам не доверяете? – спросил Черемных.

– У меня своя синоптика, – чуть покачиваясь, ответил Весельчаков, – извольте, доложу, а то опять скажут – не хочу поделиться.

Он заложил руки в карманы и продекламировал:

– Сильно? – спросил Весельчаков и, не дожидаясь ответа, продолжал:

Черемных старался понять, издевается над ним Весельчаков или действительно верит в свои приметы. А тот вдруг вытянулся и сказал подчёркнуто официальным тоном:

– Прошу передать эту премудрость товарищу директору. Как бы это сказать – опытом делюсь! Моя синоптика точнее всякой метеорологии.

– Это стишки-то?

– Зачем стишки, – будто обиделся Весельчаков, – у меня система есть. Строго научная. Вот вы мне скажите: почему наши колдуны всё время не то предсказывают?

– Здесь погоды переменные, – уклончиво ответил Черемных.

– А вы всё-таки скажите, – не унимался Весельчаков, – правды-то было процентов на тридцать, не больше?…

– Ну и что из этого? Метеорологи у нас молодые, аппаратура несовершенная.

– Точно, точно! – обрадовался Весельчаков. – Ну, а я их предсказания наоборот переворачиваю.

И Весельчаков, расхохотавшись прямо в лицо Черемных, нетвёрдой походкой пошёл к сопкам.

Метеорология действительно очень часто путала все расчёты.

Каждый вечер Доронин тщательно готовил завтрашний выход в море. Иногда ему удавалось подготовить и укомплектовать людьми до восьмидесяти процентов всего наличного флота.

Но нередко случалось так, что синоптик приносил «штормовое предупреждение», и людей приходилось перебрасывать на другие работы. Обиднее же всего было то, что предупреждения зачастую оказывались напрасными, – погода стояла безветренная и тихая, а люди были уже распущены. С наступлением осени ошибки в прогнозах особенно участились. Доронину это в конце концов надоело. Он решил подготовить показательный массовый выход в море, подвергнуть людей своего рода боевому крещению, как следует встряхнуть их. Фронтовой опыт подсказывал ему, что только в боевой обстановке люди сплачиваются по-настоящему. И он решил дать первый серьёзный бой всему, что мешало нормальной работе комбината, – неорганизованности, боязни моря.

Но этот бой необходимо было тщательно продумать.

Ещё накануне днём Венцов, Вологдина и Черемных получили приказ подготовить к выходу в море максимальное число людей и судов.

Вечером Доронин пошёл к синоптику.

Это был молодой человек, влюблённый в сахалинский климат. Его нисколько не смущало, что этот климат сплошь и рядом играл с его наукой скверные шутки. Он считал, что метеоролог нигде не имеет такого широкого поля деятельности, как на Сахалине.

Прогноз на завтра только ещё составлялся, но синоптик по каким-то одному ему известным признакам был настроен оптимистически.

Однако вскоре принесли прогноз, и он оказался плохим: ветер и дождь. Доронин разозлился и ушёл, хлопнув дверью.

Поздно вечером ему принесли новый прогноз: переменчивая погода, возможен ветер до шести баллов.

Доронин задумался. Выход в море ещё не поздно было отменить. Но, в конце концов, для боя не ждут хорошей погоды. Он подтвердил приказ рано утром выйти в море.

Встав ещё затемно, Доронин вышел на пристань. Приглушённо тарахтели моторы. По пирсу сновали люди с фонарями. Ветра почти не было. Доронин пошёл на метеостанцию.

– Ну где ваш ветер? – спросил он.

Синоптик виновато пожал плечами. Потом он постучал по стеклу барометра. Стрелка чуть заметно колебнулась вниз.

Доронин вернулся на пристань и приказал отправляться в море. Он долго стоял на пирсе, провожая взглядом удалявшиеся суда. Красные сигнальные фонарики медленно растворялись в предутреннем сумраке.

Подошла Вологдина.

– Выходить в море при таком прогнозе очень рискованно, – сказала она.

– Если слепо верить прогнозам, придётся с осени вообще закрывать комбинат, – резко возразил Доронин.

Все последующие часы он не находил себе места. Несколько раз бегал на пристань, подолгу всматриваясь в море.

Часам к десяти утра подул слабый, северо-восточный ветер и пошёл мелкий дождь, но в этом не было ещё ничего угрожающего.

В двенадцать часов барометр стал быстро падать. Доронин подошёл к окну. Над морем сгущались низкие тучи. Горизонт исчез.

О том, что произошло дальше, можно судить по записям в вахтенном журнале диспетчера:

10.00. Ветер 2-3 балла, море – малая зыбь, давление барометра 760 миллиметров.

12.00. Стоящий на рейде «японец» ушёл в море. Кунгас, снимавший ставные невода, вернулся в ковш. Ветер начал усиливаться и дуст с норда временами до 3-4 баллов.

12.30. Ветер норд, периодами 4-5 баллов, море – крупная выбь, давление барометра 755, небо облачное, дождь мелкий.

13.00ч Ветер норд-ост, 5-6 баллов, временами до 7, крупная зыбь, давление барометра 753…