Александр Чаковский - У нас уже утро

С одного из катеров донеслось:

– Эй, эй! На «Анадыре», на «Анадыре-е-е»!

– Есть на «Анадыре»! – ответил трубный голос сверху.

– Слу-ушай, друг, слу-ушай! – кричали с катера. – Грузы для «Сахалинугля» привезли? А?

– Есть такие! – ответил «Анадырь».

– Так давай выгружай, друже! Заждались мы!

– Лови, сейчас кидать будем, подставляй руки! – раздался голос сверху.

Люди на палубе рассмеялись.

– А для рыбников есть? – нимало не смущаясь, кричал человек с катера. – А для нефтяников есть?

– Всем есть! – отвечал «Анадырь».

Доронин вынес свой чемодан на палубу и стоял, ожидая дальнейшей команды. Два катера остановились примерно в километре от парохода, а третий пошёл прямо к борту.

Метрах в трёхстах от «Анадыря» катер резко замедлил ход.

– Спустить штормтрап! – скомандовали сверху.

Матрос выбросил за борт узкую верёвочную лестницу. Доронин подошёл к поручням и заглянул вниз. Через каждые несколько секунд штормтрап на три четверти погружался в воду.

Катер снова устремился к пароходу. Слышно было, как захлёбывался его двигатель. Когда он близко подошёл к «Анадырю», катер высоко подняло волной, и Доронину показалось, что столкновение неизбежно. Но с катера тотчас полетели верёвки, и люди, стоявшие на его палубе, длинными шестами упёрлись в борт парохода. Только сейчас Доронин заметил, что борт катера увешан какими-то мешками и автомобильными шинами…

Но катер всё-таки ударился о пароход.

Их минутного соприкосновения оказалось достаточно для того, чтобы «привязать» катер к пароходу. Теперь они стояли почти вплотную друг к другу, одновременно и согласно раскачиваясь. Доронин снова заглянул за борт и с опаской подумал: «Как же тут можно высадиться?» Это только казалось, что катер стоит вплотную к пароходу. На самом деле он поминутно удалялся в сторону на метр или на два. Верёвочная лестница не доставала до его палубы.

В это время Доронин увидел, как кто-то из пассажиров решительно перемахнул через палубные поручни и схватился за штормтрап. Это был Весельчаков. Он повис над морем и, держась руками за поручни, нащупал ногами лестницу и стал спокойно спускаться. Когда он был уже внизу, огромная волна отбросила катер от парохода, и Весельчакова окатило водой, но в следующую секунду катер вновь очутился у борта, и Весельчаков спрыгнул на палубу.

«Здорово!»-восхищённо подумал Доронин, ловя себя на мысли, что ему попросту страшно спускаться по этой ненадёжной лестнице, да ещё над бушующим морем.

К трапу смело подошла Ольга. Два матроса подхватили её и перекинули через фальшборт. Доронин невольно зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, как Ольга, повиснув на конце трапа, разжала руки, а Весельчаков подхватил её и поставил рядом с собой на палубу катера. Приняв на борт пассажиров, катер отвалил, а на его место встал другой. Доронин взял свой чемодан и пошёл к трапу.

Едва он перелез через фальшборт, его сразу обдало тысячью холодных брызг. От качки и ветра захватывало дыхание. Стараясь не смотреть вниз, Доронин стал нащупывать ногой деревянную перекладину трапа. Нащупав её наконец и продолжая одной рукой держаться за поручни, начал медленно спускаться. Теперь он висел на штормтрапе, точно на гигантских качелях. Его подбрасывало вверх и с размаху опускало вниз, два раза обдало ледяной водой.

– Прыгай! – крикнули снизу.

Но момент был уже упущен, катер отошёл, и Доронин повис над морем. Собрав все силы, чтобы не сорваться, скользя подошвами сапог по мокрой перекладине трапа, он выждал, пока катер снова поднесло к борту, прыгнул и очутился на палубе. Перед ним взлетал и опускался борт «Анадыря», похожий теперь на гигантскую стену.

Через несколько минут катер отвалил от парохода и пошёл к берегу, который был уже хорошо виден. То, что издали казалось узкой полоской суши, на самом деле представляло собой длинную цепь сопок, прикрытых голубоватым туманом.

Доронин с волнением смотрел на приближающуюся с каждой минутой холодную, суровую на вид землю.

На самом берегу стояло длинное серое, будто облитое цементом, здание. Приземистое, словно приплюснутое к земле, оно почему-то напомнило Доронину длинную, несуразную таксу.

У стены здания расположилась небольшая группа людей.

И люди, и стены, и высокий каменный пирс, и приземистое, похожее на таксу, нерусское здание, и холодное, несмотря на летнее время, небо, и чёрное, неспокойное море – всё это выглядело достаточно неприветливо и мрачно.

Катер зашёл за волнорез, на метр поднимавшийся из моря. Здесь стало гораздо тише. Катер пошёл быстрее и через несколько минут оказался у пирса.

Доронин первым выскочил на каменный берег.

С катеров, один за другим подходивших к пирсу, высаживались люди. Холмики из чемоданов, ящиков и тюков росли на глазах. Пирс становился всё более оживлённым.

– Машины скоро придут, товарищи! – крикнул кто-то.

Почувствовав прикосновение к своему плечу, Доронин обернулся. В низко надвинутой на лоб фетровой шляпе перед ним стоял фокусник.

– Вот какое дело, товарищ, – сказал он, с трудом шевеля своими потрескавшимися от ветра и соли губами, – мы бы тут хотели организовать концерт. Так сказать, накоротке. Не поможете?

– Вот уж не время и не место! – воскликнул Доронин.

– Это почему же? – строго спросил фокусник. – Как раз самое время. Все равно машины ещё не пришли. А что касается места, то мы и дальше на Большой театр не рассчитываем!

– Дело ваше, – равнодушно сказал Доронин. – Но вряд ли вас сейчас будут слушать.

– Будут! – убеждённо возразил фокусник. – Прямо тут, на пирсе, и начнём. Я побегу к нашим, а вы организуйте людей.

– Как это? – не понял Доронин.

– Ну, в круг, – нетерпеливо пояснил фокусник, – тут же нет эстрады. Договорились?

И он исчез в толпе.

«Вот тебе сразу и нагрузка!»-усмехнулся Доронин, растерянно оглядываясь по сторонам. Но уже в следующую секунду он крикнул хриплым, простуженным голосом:

– Товарищи! С нами приехали актёры. Хотят дать концерт! А ну, становись в круг!

Когда полуторки подъехали к пирсу, концерт был в полном разгаре. Взгромоздившись на большой ящик, московская певица – молодая женщина в тёмно-сером жакете – звучным контральто пела «Песню о родине». Горло певицы было тщательно укутано полосатым кашне. Шофёры высунулись из кабин и с удивлением смотрели на неожиданное зрелище. Но, пожалуй, ещё больше был удивлён Доронин. Люди, которые только что высадились на эту неустроенную землю и после далёкого морского пути ещё не знали, где проведут предстоящую ночь, слушали концерт затаив дыхание. После каждого выступления долго не смолкали аплодисменты. Фокусника ни за что не хотели отпускать. Ему пришлось несколько раз повторить свой номер с колодой карт. Когда он наконец спрыгнул с ящика, глаза его счастливо блестели. Проходя мимо Доронина, он посмотрел на него с торжествующей улыбкой.