Сергей Цветков - Карл XII. Последний викинг. 1682-1718

Другой солдат подал ему кусок плохого хлеба, чтобы показать, как бедствует армия. Король откусил от ломтя, а остальное протянул солдату со словами:

— Хлеб не хорош, но его можно есть.

В чем могли упрекнуть короля эти люди? Он переносил все лишения наравне с ними.

Из Гадяча Карл не вернулся в Ромны, а в начале января 1709 года повел армию дальше, к крепости Веприк. Этот городок, не имевший ни одного бастиона и укрепленный лишь валом, оборонял гарнизон капитана Юрлова, насчитывавший вместе с вооруженными жителями 1100 человек. Карл, подошедший к Веприку с авангардом и без пушек, не раздумывая бросил 4 шведских полка на обледенелые валы. Юрлов отразил три приступа, но потерял почти весь отряд и оставил крепость. Веприк был срыт.

Штурм Веприка произвел тяжелое впечатление на шведов. Они оставили на его валах 1200 убитых, в том числе цвет офицерства. Армия недоумевала: зачем королю понадобилась эта «дрянная крепость»? Непонятное упорство Карла, не посчитавшегося при штурме с такими несоразмерными потерями, можно объяснить только одним: он рвался к Белгороду; Веприк был важным стратегическим пунктом на пути к Москве. Карл в очередной раз предпринял попытку обойти с юга русскую армию. Так что причина зимнего похода могла крыться не только в молодечестве короля, но и в том, что зимой шведы могли совершать обходное движение по льду рек. В пользу предположения о наступлении на Москву говорит и то, что Карл вызвал из Польши 8-тысячный отряд Крассау и войска Станислава.

Январские морозы вновь приостановили боевые действия до конца месяца; затем Карл возобновил наступление. Он опрокидывал русские заслоны и энергично преследовал отступавших. 11 февраля у Краснокутска произошла отчаянная кавалерийская рубка, ставшая, быть может, самым выдающимся подвигом короля в эту кампанию. Карлу с драбантами пришлось восстанавливать положение в том месте схватки, где дрогнули драгуны Таубе. Они оказали неповиновение даже королю, и Карл едва не был окружен. Его выручил генерал Крузе, но десять драбантов погибли, защищая короля. В конце концов русские, имевшие многократный численный перевес, не устояли, и Карл с драбантами устроил настоящее избиение бегущих. «С величайшим изумлением мы смотрели, — пишет очевидец, — как его величество гнал врага и через наполненные водой, но не замерзшие болота, и по глубокому снегу через леса и высоты, причем полегло много врагов». 659 трупов русских кавалеристов осталось по дороге от Краснокутска к Городному и еще 115 на улицах Городного, где «его величество ворвался в середину русских». Все убитые «были пронзены шпагами драбантов». Потери шведов составили 132 человека убитыми и ранеными.

Наступление Карла вызвало сумятицу в русском штабе. Петр оставил армию и уехал укреплять Воронеж: значит, царь считал положение дел критическим.

Теперь Карл мог беспрепятственно выйти на южную дорогу Полтава — Харьков — Белгород; деморализованная постоянными неудачами русская конница без боя откатывалась назад. Но погода вновь сыграла злую шутку с планами Карла. Внезапно наступила оттепель, реки разлились, а 13 февраля даже разразился «ужаснейший ливень» (Адлерфельд) с громом и молниями. За ночь одежда солдат превращалась в ледяную корку; «армия находится в неописуемо плачевном положении», — писал Пипер жене. Отчаянное наступление, стоившее таких усилий и жертв, сорвалось.

Карл привел в Россию 35000 солдат; вместе с присоединившимися остатками корпуса Левенгаупта численность армии осенью 1708 года должна была составить приблизительно 41000 человек. Летом 1709 года к Полтаве подошло около 30000 шведов. Такова была цена за зимние «развлечения» короля.

Шведская армия потянулась дальше на юг, к Полтаве.

Для шведов начался четырехмесячный период обороны между реками Псёл и Ворскла. Русские отряды с востока, северо-востока и запада постоянно тревожили шведские форпосты. Распутица исключала широкие боевые действия, и целью Карла было обеспечение переговоров Мазепы с запорожцами. 30 марта около 8000 казаков присоединились к королевской армии.

Весной шведы перехватили письмо Петра Августу, в котором курфюрсту предлагалось вторгнуться из Саксонии в Польшу, так как, писал царь, шведская армия почти уничтожена и Карл никогда не явится на помощь Станиславу. При чтении этого письма Карл хохотал от всего сердца, по словам прусского военного агента Зильтмана. Между тем шведы все ближе подходили к Полтаве.

Варяжская спесь не оставляла Карла. 13 февраля недалеко от Коломака, который, согласно географическим познаниям Адлерфельда, «расположен на границе Татарии», между королем и Мазепой состоялся следующий разговор. Мазепа, желая польстить королю, сказал ему по-латыни:

— Отсюда до азиатской границы всего восемь миль; вот как далеко проникло победоносное оружие вашего величества.

Карл улыбнулся и скромно заметил:

— Относительно этого географы не согласны между собой.

В то время некоторые географы считали границей Европы и Азии Северный Донец, приток Дона, близ которого находился Карл; другие оспаривали это. Королевское замечание, говорит Адлерфельд, заставило покраснеть «этого доброго старика». Но, возвратясь на главную квартиру, Карл приказал Гилленкроку навести справки о путях, ведущих в Азию . Гилленкрок возразил, что Азия далеко и добраться до нее этим путем невозможно.

— Но Мазепа мне сказал, что граница ее недалеко отсюда, — настаивал король. — Нам надобно туда отправиться, чтобы можно было говорить, что мы и в Азии побывали.

— Ваше величество изволите шутить и не серьезно помышляете о таком деле.

— Я вовсе не шучу. Подите сейчас и справьтесь о дороге.

Испуганный Гилленкрок пошел к Мазепе, который тоже перепугался и сознался, что только из любезности заговорил об этом.

— Ваше превосходительство отсюда может видеть, как опасно шутить таким образом с нашим королем, — назидательно сказал Гилленкрок. — Ведь это господин, который любит славу больше всего на свете, и его легко побудить продвинуться дальше, чем было бы целесообразно.

Оба поспешили к королю и отговорили его от намерения отыскивать след Александра Македонского.

Чтобы вполне оценить трагикомизм этой бесподобной сцены, надо помнить, что Карл решил завернуть в Азию до продолжения похода на Москву, во время распутицы и после убийственных морозов, сделавших небоеспособной половину армии. Шведское войско таяло, как снег в украинской степи. В строю оставалось чуть более 18000 человек, не считая казаков. Воздух в степи был заражен миазмами от разлагающихся трупов. Припасы были столь скудны, что за кружку водки платили от 7 до 12 далеров. Солдаты уже требовали хлеба или смерти, и похоже, что король охотнее предложил бы им второе.