Наталья Томасе - Анатомия шпионства. Ищите женщину

© Наталья Томасе, 2022

ISBN 978-5-0059-0874-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Cherchez lafemme 1 1 (фр.) ищите женщину – в русской транслитерации: «шершэ ля фам». Авторство этого выражения приписывают поручику парижской полиции Габриэлю де Сартин, который дал этот совет своим коллегам – специально на те случаи, когда не удается раскрыть преступление по горячим следам. Он был уверен, что во всех сложных случаях так или иначе оказывается замешанной женщина. Соответственно, если найти эту женщину – значит раскрыть преступление.

Ну а если эта женщина ловка как бес; хитра, как лис и красива, как… ах, стандарты красоты в разные века такие разные, что не стоит даже и искать сравнение. Предположим только, что она могла быть сродни Харитам, богиней красоты, грации и изящества одновременно, и обладала способностью притягивать к себе внимание, а возможно даже блокировать волю. Ну и как ты отыщешь эту «ля фам»?!

Вот отсюда и получается, что в описаниях великих заговоров и преступлений появляются записи, типа «…это остается тайной… исследователи три столетия никак не придут к согласию по этому вопросу». Только вдумайся, дорогой читатель, три столетия! А есть же нераскрытые тайны с времен Тутанхамона! И если взять за аксиому совет парижского полицейского, так и хочется воскликнуть кличем черепашек ниндзя: «Кавабанга!!!» в адрес ненайденной «ля фам», то есть: «Я в восхищении!» И пока будут такие женщины, нам, писателям, можно спокойно давать волю своим фантазиям, дабы попытаться пролить свет на то, о чем история умалчивает.

Франция. Ажен. 1619 год.

Серое ноябрьское небо отражалось в ртутно-стальной ленте Гаронны. Ещё несколько дней назад эта река была заслонена золотыми кронами деревьев, а теперь ничто не скрывало её от глаз: ветви деревьев были сиротливо-голы. Шевалье Д'Амбре стоял у окна и наслаждался последними яркими листьями, застилающими сад, словно разноцветным ковром из восточной сказки.

– Месье, – оторвал его от размышлений голос служанки, вошедшей в комнату. – Поздравляю, хозяин, у вас родилась дочь!

…Бланка, измученная родами, чувствовала себя абсолютно счастливой. Она нежно смотрела на маленький комочек, спокойно посапывавшей у нее на руках. Всматриваясь в сморщенное личико ребенка, мать пыталась определить на кого похожа малышка. Но чем больше она смотрела на девочку, тем все отчетливее она видела лицо своего отца, возможно это из-за черных, словно воронье крыло, волосиков, выбивающихся из-под чепчика. Бланка прикрыла глаза, и тут же отчетливо в мозгу всплыло удлиненное с крупными чертами лицо испанского графа Эстебана Афан де Рибера, младшего брата герцога Алькала. Его широкие скулы, прямой носом и глаза… карие, выразительные, с буквально пронизывающим взглядом. Бланка всегда боялась этого взгляда…, боялась и любила. В нем читалось бесстрашие, решительность, уверенность в себе и порой, даже жестокость. Выправка, жесты и походка отца походили на королевские. Он знал, что только чудом сможет унаследовать герцогский титул, но готовился к этому всю жизнь, в сердцах желая искоренить всю семью старшего брата.

Женщина открыла глаза и неприятно передернула плечами.

– Надеюсь, у нее не будет твоего дурного характера, отец, – тихо прошептала Бланка и, глядя на ребенка, громко добавила, – ты будешь добрая и понимающая, как твоя бабушка. И я назову тебя, малышка, в честь нее, в честь донны Изабеллы.

Шевалье Д'Амбре вошел в комнату. Его лицо сияло от радости, чувство гордости переполняло мужчину. Он безумно любил свою жену, а как иначе могло быть?! Ведь ради него, ради их любви, она бросила свою состоятельную семью, свою родину, свое благополучие. Наперекор воли властного отца сбежала с возлюбленным. У г-на Д'Амбре до сих пор в ушах стояли баритональные проклятия, выпущенные доном Эстебаном в адрес гасконца.

Они повенчались в небольшой деревенской церквушке на границе Испании и Франции, и вот сейчас господь благословил их брак.

– Странная штука судьба, – неожиданно произнес молодой отец, – я ненавидел месье Эстебана, а теперь мне придется каждый день смотреть на это личико, так похожее на него, и я.., – он сделал секундную паузу и закончил, – люблю его.

– Ты тоже находишь, что она похожа на него? – счастливая мать вопросительно смотрела на мужа.

Он молча кивнул и тихо добавил:

– Может, если он узнает, что внучка похожа на него, он простит нас?

Теперь уже Бланка, не произнеся ни слова, отрицательно замотала головой.

– Мы назовем ее Изабеллой, если ты не против, – предложила молодая мать.

– Белль, – улыбаясь, с гордостью произнес отец. – Клянусь, ты не будешь ни в чем нуждаться, ты получишь воспитание и образование, подобающее внучатой племяннице герцога.

17 лет спустя.

Серый «андалузец», словно выпущенная из арбалета стрела, несся во весь опор прямо к воротам постоялого двора. Несмотря на скорость, движения лошади были пластичными и изящными. Благодаря особенностям строения ног животного это напоминало молниеносный необычный танец.

Возле самых ворот всадник натянул поводья и всадил каблуки в бока животного, заставляя его затормозить. Лошадь замедлила бег и остановилась, затем задние ноги немного пошли под туловище, она резко оттолкнулось передними ногами и, делая резкое движение головой, встало на дыбы. Люди, находившиеся во дворе ахнули, испугавшись за седока. Наездник наклонился вперед и обхватил руками шею лошади. Молодой конюх быстро подбежал, схватил поводья и опустил животное.

– Я предупреждал вас, мадмуазель, – нервно заговорил грум, – Арго не готов еще к седлу.

Всадник, вернее всадница, легко спрыгнула с лошади и, улыбаясь, погладила горделивый изгиб лошадиной шеи несколько раз, а затем игриво потрепала пышную гриву, ниспадающую на плечи.

– Все в порядке, Шарль. Завтра продолжим тренировки Арго, – бесстрашно проговорила девушка и резко сорвала с головы мужскую фетровую шляпу, дав тем самым свободу черным, густым, блестящим волосам, не замедлившим плащом упасть на спину.

– Если это еще раз произойдет, и Арго захочет встать в «свечку», – начал поучать конюший, – поверните его на маленький вольт и заставьте двигаться вперед, тогда…

Но девушка его уже не слушала, со словами «всем доброе утро» и посылая людям белозубую, дружелюбную улыбку, она шла к входу основного строения постоялого двора.

– Такая же упрямая, как и этот «андалузец», и такой же огненный взор, как у дикой необузданной кобылы, – тихо себе под нос пробубнил Шарль.