Рене Розен - Светские манеры

– Не волнуйся, мамочка, – фыркнула Шарлотта. – Замуж я за него не выйду.

– В этом можешь не сомневаться.

Шарлотта сложила на груди руки.

– Что-нибудь еще? – Она встала, пальцами отбивая дробь по рукаву платья. – Я обещала папе, что снова обыграю его в шахматы.

Каролина растерялась. Она покачала головой и махнула рукой, отпуская Шарлотту.

Чуть позже в тот же день Дункан Брайер стоял в гостиной перед Каролиной. Склонив голову, он тискал в руках шляпу. С собой он принес запах лошадей с извозчичьего двора.

Каролина отставила в сторону чашку и сцепила руки на коленях.

– К сожалению, твои услуги здесь больше не понадобятся.

Удивленный, он резко вскинул голову, широко открыл голубые глаза. У него был волевой подбородок, густые каштановые волосы имели неопрятный вид.

– Если это из-за починки колеса…

– С колесом это никак не связано, уверяю тебя.

– Тогда позвольте спросить, за что меня увольняют?

В его взгляде сквозило искреннее недоумение, словно он не догадывался, каков будет ответ. Каролина раздумывала, взвешивая свои слова. Чем меньше будет сказано, тем лучше.

– Я охотно дам тебе рекомендации для твоего будущего работодателя.

Дункан поклонился, поблагодарил ее и удалился. Каролину кольнуло чувство вины. В конце концов, он был хороший кучер и вообще добросовестный работник. Однако она была вынуждена избавиться от него.

Теперь осталось только объясниться с Шарлоттой, и чуть позже она пришла в комнату дочери. Шарлотта пряталась в укромном уголке эркерной ниши напротив кровати. У ее ног в чулках на диванных подушках лицом вниз лежал какой-то журнал.

– Зачем ты его уволила? – Она смотрела в окно, отирая глаза тыльной стороной ладони.

Значит, уже слышала новость. Наверно, от Кэрри или Джека.

– Я сделала это ради тебя.

Шарлотта взяла журнал и принялась его листать. Глаза ее блестели. Каролина видела, что дочь борется со слезами.

– Он не сделал ничего плохого. Если тебе не терпелось кого-то наказать, наказала бы меня, а не его.

Каролина не хотела наказывать Шарлотту. Она просто стремилась убрать источник соблазна.

– Я всего лишь пытаюсь защитить тебя.

– Защитить? – с горечью повторила Шарлотта, отшвырнув журнал в сторону. – Я не нуждаюсь в защите.

Каролина понимала, что не следует давить на дочь. Если сейчас отступить, не сказав больше ни слова, ее гнев покипит-покипит и затихнет, так и не вылившись в пререкания. Она повернулась, собираясь покинуть комнату Шарлотты, и заметила в углу ее сапожки. На подошвах запеклась глина с примесью сена. Значит, она уже ходила на конюшни, чтобы напоследок еще раз увидеться с Дунканом Брайером.

Шли месяцы, но ничего не менялось. Консуэло уехала с будущим мужем в Европу, и, если не считать нескольких ужинов в компании Эмили и Джеймса Ван Аленов, Альва фактически ни с кем не общалась. Она чувствовала себя всеми покинутой. И, поскольку из ее знакомых больше не осталось никого, к кому она могла бы обратиться, Альва с удивлением осознала, что ее тянет к единственному человеку, который ее понимает, – к Джеремайе Вандербильту. За последнее время они стали добрыми друзьями. Он наведывался к ней в дом, она ходила к нему. Он жил в скромном особняке со столь же скромной обстановкой.

– Для Вандербильта ты совершенно не умеешь тратить деньги, – заметила Альва, когда впервые по его приглашению пришла к нему домой.

Смеясь, он взял сигарету.

– Ты обратил внимание, – сказала она, – что буквально все дома Вандербильтов внутри выглядят одинаково? Во всех преобладает ужасный мшисто-зеленый цвет.

– Знаешь, как говорят: наличие денег не обязательно подразумевает наличие вкуса. – Джеремайя опять рассмеялся.

– В этом ты абсолютно прав.

Он чиркнул спичкой, пламя осветило его лицо, и она различила в нем намек на безумие и искру гениальности. Джеремайя обладал непревзойденно тонким умом и потрясающим умением выбрать нужный момент. Тем не менее, за его язвительностью и сарказмом скрывалась невероятно глубокая, чуткая душа. Он знал, когда и как ее рассмешить, а когда сочувственно промолчать. Именно так он и повел себя, когда стало известно, что Альва не приглашена на свадьбу Эмили, когда миссис Астор утерла ей нос в «Тиффани», когда она оставила у миссис Астор свою третью визитную карточку.

Чем больше времени они проводили вместе, тем больше она восхищалась его уникальностью. Он был незаурядный человек, мыслил по-своему и не обращал внимания на то, что о нем думают.

Альве вспомнилось, как она познакомилась с его компаньоном, Джорджем Терри. Маленький, коренастый, он, когда их представили друг другу, снял с красивого лица большие очки в круглой оправе, словно для того, чтобы получше ее рассмотреть.

– Значит, вы и есть Альва, – сказал он, обнимая ее. – Насколько я понимаю, вы – добрый друг Джеремайе. А ему нужен такой добрый друг, как вы.

Альва была тронута его словами. До той минуты она не сознавала, как, должно быть, тяжело жить на свете таким людям, как Джеремайя.

– А я ни капельки не стыжусь, – заявил он ей однажды, ни с того ни с сего. Они шли по Седьмой авеню. Джеремайя любил прогуливаться. Говорил, что физическая активность помогает ему собраться с мыслями, предупреждает припадки , как он выражался. – Джордж – мой лучший друг. Самый любимый человек на планете.

– А я думала, это я твой самый любимый человек на планете, – поддразнивающим тоном заметила Альва.

– После тебя, конечно. – Он взял ее под руку. – Будь у нас хоть немного благоразумия, мы с Джорджем переехали бы в Париж.

– Почему же не переедете? Я буду вас навещать.

– Для этого нужны деньги, – ответил Джеремайя. – Казалось бы, отец должен обрадоваться, если я вдруг – бах – и исчез. Ничего подобного. Он урезал мое содержание. В очередной раз. Так что уехать я не могу. Буду сидеть здесь. По крайней мере, пока у меня не появится возможность изменить положение к лучшему. – Сейчас Джеремайю преследовали неудачи. – Командор… – рассмеялся он, качая головой. – Господи, как можно величать себя Командором? Смешно. Чокнутый старик. Но не обманывайся на его счет. Будь с ним всегда настороже. Он расчетлив. И жесток. Однажды – представляешь? – сунул мою руку под пресс? – Он показал ей обезображенную ладонь.

Альва рассматривала покалеченные пальцы Джеремайи. Ей давно не давал покоя вопрос, что случилось с его рукой.

– И это еще цветочки в сравнении с тем, как обращался со мной Билли. Он любил гоняться за мной с гаечным ключом. Хватал за воротник и давай таскать туда-сюда. Хороша братская любовь, а? – рассмеялся Джеремайя.

Альва подумала про своих сестер. Бывало, она гонялась за Джулией и Дженни по дому с щеткой для волос или с чем-нибудь еще, что попадалось под руку. Армида была старше, крупнее, с ней она не смела драться. Свои разногласия они обычно выясняли путем словесных перепалок.