Олег Даев - Какому богу молиться

Информация об изменении политики правительства большевиков приходила из столицы быстро и из нескольких источников, поскольку в станице была железнодорожная станция и телеграф. Советы начинали внедрять товарно-денежные отношения, которые были понятны станичникам и создавали стимул для развития всех отраслей. В целях проведения успешной весенней посевной, они вели повсеместную пропаганду новых условий взаимоотношения власти с производителями сельхозпродукции. Стали призывать к хозяйственной инициативе и заинтересованности хлеборобов.

– Так ты дашь благословение? Или нет?– не унимался Лешек.

– Ну что с тобой делать. Коли шибко любишь её, то дам. Вот только венчаться будете по нашей вере.

– А почему нельзя по её вере? Я с ней решил, что буду в её вере.

– А кто ты такой, чтобы такие дела решать! Ты забыл, кто тебя породил?– рассвирепел отец.

– Почему же помню. Но вера…это моё личное дело! В кого захочу в того и верить буду!

– Ну, я вижу, ты совсем взрослый стал. Ума поднабрался! Отец тебе не указ! Ты поляк и должен жить по нашей заповеди.

Бронислав, проживший в станице с детства, знал, что некоторые поляки женились на казачках. Они принимали православную веру и вступали в кубанское казачье войско. А потому недолго сопротивлялся, успокоился и пробурчал:

– Делай, как знаешь. Коли собрался жениться – женись. Когда венчаться надумали? От меня то, что ещё надо?

– Венчаться будем по православному обычаю в следующее воскресенье после троицы. Сходи вечером до её крестного Петра Ненашева потолкуй за нас. Знаешь, где он живёт?

– Как не знать… Я што вчера родился, али меня сюда ветром занесло?

А почему так срочно, что нельзя отложить, к примеру, на завтра?

– Отложить то можно. Но просто мне надоело шастать к ней по ночам, чтобы никто не заметил. Мне нужна определённость, и тогда я мог приходить к ней днём и заниматься домом.

– Ну… ладно, загляну к нему вечерком. Не переживай сынок – всё решим по уму.

На следующий день с утра в дом Дарьи постучались. Она открыла дверь. На пороге стоял крестник. Дарья сразу поняла, по какому вопросу он прибыл. Сев за стол, Пётр, оглядев комнату хозяйственным взглядом, выдержав паузу, заявил: – «Ну… что, доченька пришло твоё время – радуйся! Я тебе мужа нашёл. Ко мне вчера приходил достойный человек – Бронислав Домбровский. Он сватал тебя за своего сына Лешека. Семья очень хорошая, Бронислава я знаю давно. Думаю, его сын будет тебе хорошим мужем. Мы договорились, что свадьбу оформим сразу после троицы. А до этого можешь познакомиться с Лешеком. Дело то молодое».

Дарье хотелось петь и плясать. Но показать крестнику, насколько она счастлива, она постеснялась, и обречённо склонив голову произнесла:

– Спасибо крёстный. Я обещала отцу слушаться вас. Если вы считаете, что этот Лешек Домбровский будет мне хорошим мужем, то я выйду за него замуж.

– А вот и хорошо. Не бойся Доченька. Ты же знаешь, я тебя в обиду никому не дам. Я договорился, что до свадьбы Лешек будет заходить к тебе. Может, что поможет по дому.

Пётр не стал долго засиживать у Дарьи. Выпил чаю. Для поддержания разговора, поинтересовался, как она хозяйствует, в чём нужна помощь. Но, толком не вникая в ответы, удалился также быстро, как и пришёл.

После посещения крестника, Дарье никогда не было так хорошо. Она сидела за столом, и тщательно выискивая на скатерти отдельные крошки хлеба думала: – «Да… Не зря я так долго молилась перед иконой Николая Чудотворца. Не забыл святой обо мне!»

Её безмятежное времяпровождение прервал приход Ульяны. Увидев подругу в подавленном состоянии, с синяком под глазом, она участливо спросила:

– Что случилось? Неужели Фёдор опять руки стал распускать?

– А то кто же. Он самый! Совсем с ума сходит! Проникся такой любовью к большевикам, что не ровен час, в коммунисты запишется. Но хрен бы с этим. Но он собрался в товарищество вступить, и передать в него и корову, и кобылу, и сельхозинвентарь. Всё делает за моей спиной! Втихаря! Как только я вчера об этом узнала, меня прям всю, передёрнуло, но я успокоилась, и говорю: – «Федя решил вступать в товарищество – вступай. Но бурёнку – кормилицу нашу, я в твою шайку-лейку не отдам. Она моя! Моя мать на неё деньги давала!» А он мне: – «У нас всё общее! Коммунисты говорят и жёны будут общие!» Но тут я не выдержала и ляпнула: – «Ага общие… Ты с одной женой иногда разобраться толком не можешь. Дурак ты стоеросовый! А если бог ума не дал, прислушивался бы к толковым людям. Начерта тебе нужна эта товарищеская свора. Она сегодня есть, а завтра нет. Война вроде как закончилась, а бандюги, которые с гор приходят, казаки и адыги, просто так спокойной жизни не дадут. Началась тайная война, можно сказать партизанская. Все, кто хоть что-то потерял, за последние годы, являются скрытыми врагами нынешней власти. Они будут гадить везде – где только можно. Ты, что нашу корову в общем хлеве каждую ночь охранять будешь?»

– Я не дурак! А если ещё раз обзовёшь, пожалеешь. Мне можно сказать руководящую должность обещают. Буду заведовать фермой.

А тут Дарья… Ты же знаешь мой характер. Если я разошлась, то остановить меня трудно. Ну, я ему и рубанула:– «Был дураком и помрёшь им. В нынешнее время надо жить тише воды, ниже травы. Не высовываться. И ждать – чья власть верх возьмёт. А ты куда прёшь. Заведующий фермой! Вот возьмут твою ферму, пришлые подпалят или коров потравят. А спрос с кого – с тебя. И поставят тебя к стенке без суда и следствия.Фёдор не стал разводить тары-бары. Он просто врезал мне. Результат как ты видишь на моей облицовке. Но я на него не сильно обиделась. Наверное, есть за что. Нече язык распускать. Мужик предупредил – мужик сделал».

Дарья знала о нелёгкой судьбе подруги. Ульяна никак не могла родить Фёдору ребёнка. За шесть лет совместной жизни, у неё дважды рождались мёртвые дети. Один раз родившаяся вроде бы здоровая девочка умерла, не прожив трёх месяцев. Фёдор не мог найти себе место. Если раньше он, регулярно посещал вместе с Ульяной церковь, молился, чтобы у них родились, наконец, здоровые дети, то разуверившись, бросил. Более того, попав под влияние атеистической пропаганды, решительно поддерживал большевиков в борьбе с религией.

Давай рассказывай подруга, как у тебя дела на полюбовном фронте. Допустила до себя Лешека, или устояла от соблазна?– ехидно поинтересовалась Ульяна.

– Ага… как тут устоять! Всё сделала, как ты учила. Но промурыжить – долго не удалось. Обвенчаемся сразу после троицы – улыбаясь, отреагировала Дарья

– Ну, ты Дашка и скорострельная! Я ведь тебя не учила. Я так… К примеру говорила. А как тебе… понравилось? С виду парень хоть куда.

– Отвечать не буду. Грех всё это – до венчания.