Николай Калифулов - Тайна мастера. Историческое приключение

– Хочу быть переводчицей. Скоро я поеду в Москву поступать в университет, – ответила Анна.

– Очень удачный выбор, – радушно произнес Жданович. – В столице живет мой давний приятель, который работает в университете. Он многим мне обязан. Я могу дать вам его адрес и рекомендательное письмо.

Анна засветилась своей очаровательной улыбкой:

– Вы знаете, в Москве проживает моя тетя, но она очень стара, и на нее рассчитывать не приходится. Если вас, конечно, не затруднит, то я бы с удовольствием воспользовалась вашей помощью.

– В таком случае сейчас я быстро вернусь в кабинет и напишу ему письмо. А ты, Генрих, ступай вон в ту дверь, там тебя уже ждут.

При этом чекист показал рукой на нужную дверь. Генрих вошел в помещение, где его вежливо встретили. Военный внимательно посмотрел на вошедшего парня и, догадавшись, кто перед ним стоит, произнес:

– Товарищ Штайнер, по ходатайству Ждановича одну путевку в авиашколу мы оставили вам. Страна сейчас нуждается в летчиках. Вам надлежит через две недели отбыть по месту назначения. У секретаря получите документы – и счастливого пути.

Генрих обрадовался. Он не думал, что его вопрос решится так быстро. Поблагодарив военного и получив у секретаря все необходимые документы, Генрих вышел в коридор, где его дожидались Жданович и Анна, которым он радостно объявил:

– Какое совпадение, я буду учиться недалеко от Ливенска.

На лице чекиста скользнула усмешка, и он сказал:

– В таком случае после окончания летной школы я приглашаю тебя служить в Ливенск. Там базируется авиационный отряд.

– Увы, это от меня не зависит. Куда направит командование, туда и поеду служить.

– Земля круглая, и, я думаю, мы еще встретимся, – ответил чекист.

– Благодарю вас за заботу, а теперь нам пора.

Попрощавшись со Ждановичем, радостные молодые люди вышли из здания.

– Ну как? – спросила Анна.

– Через две недели уезжаю.

– А я уеду через месяц. Георгий Михайлович просто умница, он написал рекомендательное письмо ректору Московского университета.

* * *

Воронцов многие годы занимался поиском в архивах сведений о странном предмете в виде закрытой цилиндрической капсулы. Все началось с того, что он случайно нашел старинный пергамент, в котором были записи с техническим описанием странного рисунка в виде перевернутой тарелки. Ее копию он передал одному молодому профессору по фамилии Лист. Позже в архивах он обнаружил еще документ, датированный 1703 годом в котором было описание цилиндрического предмета из неизвестного сплава, попавшего на землю из высокоразвитой цивилизации. Ее обладателем был оружейный Мастер из германского города Ксантен по фамилии Фриц Бич, который приехал в Петербург, скрываясь от преследования могущественного тайного ордена.

Воронцов в Ленинграде и в Москве имел много знакомых из архивных учреждений, которые помогали ему в поиске сведений. Были у него личные знакомства не только в архивах, но и в других закрытых учреждениях. Однажды ему позвонила знакомая женщина из канцелярии ОГПУ и сообщила:

– Борис, хочу тебе сообщить, что Николай Серов на допросе сообщил о том, что случайно слышал беседу старика Штайнера со своим внуком Генрихом. Там упоминалось о медной пластине с изображением схемы местности, которую они обнаружили в найденном ящике.

– Почему же они ее утаили и не сдали в музей? – спросил Воронцов.

– Думаю, они сами хотят во всем разобраться. Все логично, Борис. Если бы это был мой предок, я бы тоже так поступила.

– Ну, хорошо. Пусть ищут. Мне все равно сейчас не до них, много работы, да и статью об исторической находке в научный журнал нужно написать.

* * *

Спустя две недели старик медленной походкой подходил к музею. Карл Робертович был не в настроении, накануне он узнал, что директор музея Воронцов опубликовал в научном журнале статью о найденных исторических ценностях времен Петра Первого. В ней упоминается, что он близок к разгадке секретов оружейного Мастера Фрица Бич. Эта тайна кроется в Новосаратовке. В своей статье автор приводит аргументы, что часть находки умышленно была сокрыта.

Старик открыл входную дверь и вошел в помещение музея, где сразу же столкнулся с виновником статьи.

– Вы написали статью «Исчезнувшая реликвия»? – осведомился старик.

– Да, а что вы хотели? – в свою очередь спросил Воронцов.

– Я хотел бы узнать, с чего это вы решили, что я нашел капсулу Мастера Фрица Бича?

– А разве не вы нашли ящик с подарочным набором дорогих пистолей для Петра Первого?

– Да, но я его сдал к вам в музей.

– Верно, но вы забыли нам сдать медную пластину, на которой нарисована схема места захоронения капсулы.

– В ящике ее не было, – солгал Карл Робертович.

– Я не верю вам. В письме Фрица Бича, которое было адресовано царю, упоминается об этом.

– Ну и что? Я здесь при чем? Это лишь ваши предположения.

– Нет, я точно знаю, что вы ее спрятали.

Старик с побелевшим лицом вышел из музея, хлопнув дверью. А между тем, Воронцов уже звонил своей знакомой женщине из ОГПУ и рассказывал о визите старика Штайнера. В ответ она произнесла:

– Полагаю, что старик имеет прямое отношение к наследию Мастера, поэтому он так болезненно переживает. Если бы у него была корыстная заинтересованность, то такие дорогие предметы, как пистоли в золотой и серебряной оправе, он бы не сдал государству. А вы, любезный Борис Алексеевич, никогда не узнали бы об этой находке.

– А Николай Серов, который слышал о секретах старика и на допросе признался в этом? – произнес Воронцов.

– Без наглядного подтверждения, то есть находки, это были бы лишь пустые слова, – ответила она.

– Возможно, вы и правы. Да, кстати, через неделю я уезжаю в Москву на конференцию, посвященную неразгаданной тайне тунгусского метеорита. На днях получил письмо с приглашением.

– Зачем вам это нужно? – осведомилась женщина.

– Там будут представители из Германии. Надеюсь познакомиться со сведущими людьми. Может быть, кто-то слышал о загадочной капсуле. Ведь ее следы тянутся из Германии.

– С трудом в это верится. И тем не менее пожелаю вам успехов.

* * *

На следующий день утро выдалось хмурое. С севера набежали тучи и закрыли все небо до горизонта. Пошел дождь.

«Даже природа плачет, провожая меня в дорогу», – подумал Генрих.

Он посмотрел на небо, потом на луг, на речку, на дом – все было родное, с детства знакомое. Здесь он провел всю свою жизнь, и на душе у него стало тревожно. Он глубоко вздохнул и произнес:

– Все! Прошла юность. Когда еще придется сюда вернуться?

Карл Робертович вызвался проводить внука до станции. На душе появилось волнение, и, еле сдерживая себя от нахлынувших чувств, Генрих запрыгнул в бричку и, обращаясь к деду, громко воскликнул: