Вера Хенриксен - Святой конунг

— У меня был длинный день, — ответил он, тяжело вздохнув, и, пододвинувшись к ней поближе, наклонил голову.

Некоторое время они молчали. Потом он снова заговорил.

— Я собираюсь съездить на неделю в Каупанг, — сказал он. — Король ждет и тебя тоже. И мне бы хотелось, чтобы в этот раз ты и дети отправились вместе со мной.

Сигрид была явно не в восторге от этого предложения.

— Мне нечего делать в Каупанге, — сказала она. — Если король там, Сигват Скальд наверняка тоже поблизости; ты хочешь, чтобы он познакомился с Суннивой?

— Я не собираюсь приглашать его в гости, — сухо заметил Кальв.

— Почему ты хочешь, чтобы мы поехали с тобой?

— Никогда не знаешь, что случится завтра, — задумчиво произнес он. — Может случиться такое, что я вынужден буду бежать из страны, и тогда мне хотелось бы взять вас с собой. Я думал также взять с собой на юг часть денег, на тот случай, если мы не сможем вернуться сюда.

Сигрид уронила руки.

— Не хочешь ли ты сказать, что король намерен лишить тебя жизни?

— Не король, — ответил он серьезно. — Он всего лишь пятнадцатилетний юнец и дает управлять собою другим. Власть принадлежит тем, кто теперь окружает его, и им этого мало. И чем меньше власти у меня, тем больше ее у них. Кстати, вряд ли они сейчас намерены убить меня. Но они могут потребовать выкуп, превышающий тот, который я в состоянии заплатить.

Сигрид похолодела; она сразу ничего не могла ему ответить.

— Ты думаешь, что нам придется уехать отсюда? — тихо спросила она.

— Нет, — ответил он. — Я так не думаю. Но, может быть, оставаться здесь еще хуже. Ведь тот, кто стоит за всем этим, не захочет лишиться этой усадьбы и всех наших домов. Эйнар Тамбарскьелве не забывает о том, что Тронд происходит из рода Ладе и, возможно, когда-нибудь он или его сын станут наследниками этого рода.

Они прибыли в Каупанг незадолго до дня летнего солнцеворота. Сигрид не была там почти год и теперь удивлялась, как разросся за это время город.

Но ее не покидало беспокойство с тех пор, как Кальв сказал, почему он хочет взять ее с собой. Ее уже не радовала, как прежде, прогулка в гавань, когда там появлялся чужеземный корабль с товарами на борту; или прогулка по мастерским и торговым лавкам в поисках новых украшений.

В городе было оживленно, и в ожидании приезда короля прибывало все больше и больше народу.

Через несколько дней в гавань вошел королевский флот. Кальв пошел встречать короля, а Сигрид осталась дома; и только поздно вечером, когда он вернулся, она узнала, как обстоят дела.

Она сидела и ждала его, и когда он вошел, она поняла по выражению его лица, что встреча эта его не обрадовала.

— Король? — сказал он, когда она спросила его о нем. — Я почти не говорил с ним.

Взяв пивной бочонок, который она поставила специально для него, он основательно приложился к нему, прежде чем лечь в постель.

Сигрид была удивлена, когда через несколько дней получила от Бергльот дочери Хакона приглашение навестить ее. Она решила посоветоваться с Кальвом. Он сказал, что ей нужно пойти, но только навострив уши и закрыв, по возможности, рот.

Но Сигрид была удивлена еще больше, когда Бергльот захотела поговорить с ней наедине.

Как обычно, Бергльот сразу приступила к делу.

— Вряд ли для тебя является тайной то, что Эйнар делает все, чтобы уничтожить Кальва, — сказала она.

— Вряд ли… — ответила Сигрид. У нее перехватило дух от прямоты Бергльот.

— Он никогда не принимал всерьез договор, заключенный с Кальвом в Каупанге перед их совместным отплытием на Восток, — продолжала Бергльот. — Он пошел на то, чтобы разделить на равных власть с Кальвом, только потому, что вынужден был сделать это. Я вызвала тебя сюда, чтобы обсудить это. Большинство женщин имеют власть над своими мужьями; и меня очень удивило бы, если бы ты не имела такой власти над Кальвом… Даже несмотря на то, что однажды он уехал из страны, не сказав, куда собирается, — добавила она с улыбкой.

Взгляд, который она при этом послала Сигрид, был красноречив; Сигрид почувствовала себя польщенной, но не настолько, чтобы забыть про осторожность.

— Ты и сама имеешь достаточную власть над Эйнаром, — сказала она.

Бергльот кивнула.

— Я привыкла к такому положению вещей, — сказала она. — В тот раз я пыталась поговорить с ним; я сказала ему, что слово нужно сдержать, даже если ему это и не нравится. Но в него будто черт вселился. Он готов стать на голову, чтобы быть в стране первым после короля, и перечить ему в этом бесполезно. Не помогло и то, что я сказала ему, что в конце концов он навлечет несчастье на самого себя, если пойдет на измену.

Сигрид не отвечала; она неотрывно смотрела в пол.

— Сигрид, — продолжала Бергльот, — не могла бы ты уговорить Кальва немного уступить, уважать достоинство Эйнара и его седины?

— Между Кальвом и Эйнаром разница всего в одиннадцать лет, — напомнила Сигрид.

— Я знаю, — ответила Бергльот, — но Эйнар свыше двадцати лет был среди первых людей страны, тогда как Кальв был только лендманом в Эгга. Разве ты не понимаешь, что он чувствует себя униженным, когда ему приходится выступать с Кальвом на равных?

— Он дал это понять на юге, когда в присутствии всей дружины заявил, что бычку следует уступить место старому быку, — с горечью произнесла Сигрид. Но Бергльот не желала сдаваться.

— Такие вещи не забываются, — сказала она, — но все-таки поговори с Кальвом. Сделай это не только ради Кальва или ради Эйнара. Сделай это ради короля, чтобы тот не нарушил клятву, данную им Кальву в Гардарики, а также ради страны, потому что никто из нас не выиграет оттого, что король станет клятвопреступником.

— Мне было бы легче говорить с ним, если бы Эйнар не унижал его, — ответила Сигрид.

— Я понимаю, но все же попробуй! А я попытаюсь еще раз поговорить с Эйнаром; попробую уломать его.

Сигрид сидела и размышляла; ей приходилось вести борьбу с самой собой. Эйнар дал слово. И если он дал его против своей воли, это, по ее мнению, Кальва не касалось. Она не понимала, почему Кальв должен был уступать ему. Вместе с тем, он повернул дело в свою пользу. И она была в отчаянии при мысли о том, что ей, возможно, придется покинуть Эгга.

И то, что говорила Бергльот, было правдой; всем пришлось бы очень туго, если бы король нарушил торжественно данную клятву. Ей пришла в голову мысль о том, что, возможно, Кальв доказывает свою верность Олаву тем, что пытается спасти его сына от клятвопреступления.

— Я поговорю с ним, — наконец сказала она, — но я не знаю, принесет ли это какую-нибудь пользу.

Бергльот протянула ей руку, она пожала ее, после чего обе встали и направились обратно в зал.

Сигрид ничего не добилась от Кальва.

— Может быть, Бергльот и права, — сказал он, — хотя, с таким же успехом, это может быть ложь. И какая польза оттого, что она так считает, если Эйнар жаждет власти, как грудной ребенок — молока? Если я сейчас уступлю ему, мне придется и впредь идти на уступки. И я стану только слабее оттого, что он присвоит себе то, что было моим. Нет, Сигрид. Это мужское дело. И ты недостаточно сведуща в правилах этой игры. И Эйнар играет сейчас не одной фигурой: он играет всеми сразу.