Владимир Липовецкий - Ковчег детей, или Невероятная одиссея

Полисмен, стоявший рядом с Федей, сжал его плечо и что-то сказал. Теперь понятно, подумал Александров, почему он не поднялся на пароход. Набедокурил! Надо выручать.

Райли Аллен встретил «Йоми Мару» в добром настроении. Прошел почти месяц, как он оставил судно. Тогда он уезжал из Сан-Франциско с нелегким сердцем. Не без колебаний передавал колонию в руки Эверсолу. Справится ли Грегори с новыми для себя обязанностями? Как-то сложатся его отношения с Каяхарой, человеком умным, но и властным? Впрочем, таким и надлежит быть капитану.

И вот «Йоми Мару» у причала Нью-Йорка. Дети здоровы и счастливы. Они протягивают Аллену руки. Густой частокол рук, сквозь который нелегко пробиться ему и сопровождающим его Бремхоллу и Эверсолу. Каждого ребенка хочется потрепать по плечу, выслушать и сказать ласковое слово. Но есть морская традиция — прежде надо посетить капитана. Совсем рядом, на берегу, начинается Америка. Там — мэр, губернатор, президент… Здесь же, на палубе, хотя судно и зафрахтовано Красным Крестом, суверенная территория Японии. Таковы международные законы. Каяхара не только капитан, но и представитель Страны восходящего солнца. И к нему первый визит.

Но это визит не только вежливости. С первого дня плавания между ними установились дружеские отношения. Кроме того, они понимают — две страны могут быть в добрых или плохих отношениях, даже враждовать. А Аллену и Каяхаре это противопоказано. Их объединила общая задача, и каждый делает свою часть дела.

Как его встретит капитан? С твердым и непроницаемым лицом, словно изваянным из камня? Или скупой, как зимнее солнце, улыбкой? Но у него есть чем смягчить суровость японского моряка. В руке Аллена подарок. В пакете — двадцатилетнее шотландское виски (как-то Каяхара проговорился, что это его любимый напиток) и солидный запас табака, которого хватит на весь переход через Атлантику.

Каяхара уже стоял на пороге своей каюты. Но что-то в выражении его глаз заставило остановиться и Аллена. Заготовленное приветствие замерло на устах, а рука с подарком опустилась сама собой.

— Мистер Аллен, — сказал капитан, чуть помедлив, — я удручен несчастьем, которое случилось на моем судне.

Пострадал кто-то из матросов или кочегаров, подумал Райли.

— Выражаю вам свое сочувствие, капитан. Работа моряка опасна. Как это случилось?

— Вы меня не поняли. Это случилось не с членом экипажа.

— Тогда с кем же? Пострадал кто-то из военнопленных?

— К моему глубокому сожалению, речь идет о ребенке.

Кровь прилила к лицу Аллена.

— Это невозможно, — резко возразил он, отгоняя от себя страшную новость. — Только что я шел через толпу детей. Каждый улыбался, и все были счастливы. Случись что, мои помощники сказали бы мне еще на трапе. Не так ли, мистер Эверсол?

— Увы, капитан говорит правду, — ответил Эверсол, дотронувшись до руки Аллена. — Умерла десятилетняя Лена Александрова. Скончалась, несмотря на все старания судовых врачей спасти ей жизнь.

— И я узнаю об этом только сейчас, а не в первую минуту, когда поднялся на пароход!

— Не успел вам сказать, Райли. На палубе нас сразу окружили дети. А они не знают о случившемся.

— Не знают?

— Так мы решили, так посоветовала Ханна Кемпбелл. Прибытие в Нью-Йорк для детей большое событие. Не стоит омрачать им этот праздник.

— Тело девочки в судовом лазарете?

— Нет. Мы срочно вызвали санитарную карету и отправили в госпиталь.

— Но у Александровой есть брат. Вы что же, и ему ничего не сказали?

— Не сказали. Дети недавно проснулись. Не думаю, что для мальчика день должен начаться с этой страшной новости. Он так любил и опекал свою сестру… По нескольку раз подходил и справлялся о ее здоровье. Перед отъездом из Петрограда он уже пережил смерть матери. И вот новое несчастье.

— И нужно же такому произойти, — сказал Аллен глухим голосом. — Случайная муха… И вот нет ребенка.

— Вся наша жизнь состоит из случайностей, — заметил Каяхара. — Но думаю, в море их значительно меньше, чем на суше.

— Это почему же? — поинтересовался Эверсол.

— На судне человек больше привержен послушанию и порядку.

— Согласен с вами, капитан. Но мухе не прикажешь.

— Сегодня у нас сотня забот, — сказал Аллен. — Но первое, что мы должны решить, — где и как похоронить девочку.

— Это нужно сделать согласно православным обычаям. Я уже советовался с русскими воспитателями, — сказал Эверсол.

— Несколько дней тому назад мы с Марией Леоновой посетили русскую церковь и познакомились со священником. Надо ему позвонить. Поручим это Бремхоллу. Барл, — Аллен повернулся к Бремхоллу и увидел, что тот стоит к нему спиной, а плечи его дрожат от плача.

Все было как во Владивостоке, Муроране и Сан-Франциско. Два воспитателя по обе стороны трапа держали в руках списки и отмечали детей, покидавших судно. И этому очень помогал жетон, висевший на шее каждого мальчика и девочки. Свой личный номер они помнили так же хорошо, как собственный день рождения.

Двадцатиместные открытые автобусы долгой чередой двинулись от пирса Джерси-Сити к острову Стейтен-Айленд. Каждый колонист сидел в отдельном кресле и чувствовал себя не только пассажиром, но и зрителем. Казалось, не они едут через город, а он надвигается на них — огромной и пестрой панорамой, состоящей из нескончаемого числа окон, автомобилей и пешеходов.

Барл Бремхолл находился в головном автобусе, а Райли Аллен — в машине, замыкавшей колонну. Он все еще продолжал держать в руке листок, который ему вручили за минуту до того, как они тронулись в путь.

На листке было несколько цифр.

С парохода высадилось 778 детей (428 мальчиков и 350 девочек), 84 русских учителя и воспитателя (10 мужчин и 74 женщины), 16 американцев (11 мужчин и 5 женщин) и 77 служащих, бывших военнопленных. Всего около тысячи человек. И, конечно, Федя Кузовков. Но он оказался среди встречающих.

Автобус сменился паромом, а яркие улицы — мутной водой Гудзона. Над рекой висело блеклое небо. Встречный ветер доносил незнакомые запахи. Дети забавлялись, бросая чайкам недоеденные булки. Но птицы не отставали, требуя все нового корма.

Дети тоже были ненасытны. Однако им хотелось другого — новых впечатлений. К счастью, их было предостаточно. Воспитатели вслед за детьми перебегали от борта к борту, проявляя такое же любопытство, как и их воспитанники.

Паром встретила огромная толпа, куда многочисленнее, чем на месте швартовки «Йоми Мару». Не прояви американские солдаты решительности, детей расхватали бы, а кого-то, возможно, и увезли.

Петя Александров цветам и подаркам предпочел свежую газету, которую ему протянул какой-то старичок.