Элизабет Макнил - Цирк чудес

Отец благосклонно улыбался, прислушиваясь к их мечтаниям. Он пребывал в убеждении, что цирк был мальчишеской прихотью, которую Джаспер обязательно перерастет. По его словам, Джасперу были нужны усидчивость и целеустремленность. Его собственное положение в мире торговли было неустойчивым, и он не хотел, чтобы его ребенок страдал от таких же ограничений. Когда несколько его судов потонуло у побережья Сиама и они были вынуждены переехать в менее просторный дом в Клапэме, он наскреб и занял денег, чтобы купить Джасперу офицерское назначение в далеко не самом популярном провинциальном полку. Джасперу было двадцать лет: более чем достаточно, чтобы отказаться от глупых мечтаний о дрессированных тюленях и танцующих лошадях.

Разочарование Джаспера рассеялось уже через несколько дней. К своему удивлению, он обнаружил, что в армии полно трюков и актеров, даже на злосчастных равнинах Крыма. Он устремлялся в атаку по склону холма в мундире с потрепанными эполетами и блестящими знаками различия, и Дэш бежал рядом с ним. Парады, звуки сигнальных горнов, военные оркестры, взрывы снарядов как смертоносные фейерверки, ощущение принадлежности – это был цирк в чистом виде. Цирк был театральным подобием жизни и человеческого желания. Когда наступила цветущая весна, дамы наблюдали за сражениями с вершин холмов, как могли бы наблюдать за представлением, прижав к глазам театральные бинокли. Однажды утром, в тревожные дни перед штурмом Севастополя, он слышал, как одна женщина невозмутимо сказала: «Они так летали по небу, когда падали мортирные снаряды, что были похожи на умирающих птиц». Туристические пароходы совершали круизы в местных водах ради наблюдения за морскими боями, и зрители аплодировали, когда падавшие снаряды поднимали фонтаны брызг. Говорили, что во время атаки на Эльму стайка русских дам в панике бежала на колясках с места сражения, оставив лорнеты, разделанных цыплят, бутылки шампанского и зонтики от солнца. Убийство было представлением, и иногда, закалывая штыком очередного русского казака, Джаспер ожидал, что убитый вскочит на ноги и поклонится публике под гром аплодисментов.

После сентябрьского падения Севастополя и смерти Дэша Джаспер получил известие, что его отец тоже отправился в мир иной. Он купил дюжину русских лошадей, несколько верблюдов и вышел в отставку. Представление начинается .

Тоби был без всякого обсуждения отстранен от руководства, их мечты о совместном предприятии канули в прошлое. Имя Дэша незримо висело между ними как гнилостный запах, но никогда не упоминалось. Джаспер внушал себе, что Тоби всегда было наплевать на цирк, но причина находилась гораздо глубже, и он знал об этом. Его брат изменился. То, что он видел и сделал, навсегда сломило его. Они никогда не были равными, но теперь баланс сил необратимо сместился. Речь шла о мечте Джаспера и о его жизни, а Тоби находился у него в долгу. Это был Балаган Чудес Джаспера Джупитера .

Джаспер вздрагивает от стука в дверь, застигнутый на середине анекдота о фальшивой лягушке и школьном учителе.

– Заходите! – кричит он.

Джаспер не уверен, кто или что оказывается в комнате первым: человек или его запах. Потасканный, как бродячий пес, в паршивых обносках вместо одежды.

– Я не подаю милостыню, – говорит Джаспер.

– А я не нищий, – отвечает мужчина и вертит кепку в руках. – Я однажды поймал… лобстера с тремя клешнями.

Пьян в стельку. Джаспер обменивается взглядом с Тоби, откидывается назад и улыбается. Он намерен немного позабавиться.

– И у тебя сейчас есть этот лобстер?

– Я съел его.

– Охо-хо, какая незадача. И теперь ты хочешь продать нам твои воспоминания об этом курьезе?

Мужчина яростно трясет головой.

– Не лобстера. Мою дочь.

– Свою дочь? – Джаспер заливается смехом. – Итак, ты хочешь продать мне свою дочь. Что же, приведи ее сюда, и я посмотрю, понравится ли она мне.

– Не так. – Мужчина краснеет, хотя это трудно разобрать из-за выпивки. – Она… она такая же, как ваши чудеса.

– Сомневаюсь.

Он поворачивается к Тоби, приглашая его присоединиться к веселью, но глаза его брата широко распахнуты и наполнены паникой. Здесь что-то не так. Чего-то не хватает, но он не может точно определить, в чем дело. Тоби никогда не прятал свои чувства. Еще ребенком Джаспер мог ощущать расстройство своего брата через стену по ночам и приходил к нему в спальню, чтобы утешить его.

– Давай-ка, заходи, не стой на пороге, – велит он.

Когда мужчина переваливается через порог, Джаспер видит фургон его глазами: яркие афиши, мирный волк рядом с зайцем, графины из граненого стекла, которые он оборачивает салфеткой, когда берет их. Мужчина смиренно наклоняет голову.

– Почему она похожа на моих исполнителей?

– Она… на ней есть отметины.

– Отметины.

– Она родилась с ними. Они занимают у нее пол-лица. Другие – на руках и ногах, как пятна.

– Девушка-леопард? – с интересом спрашивает Джаспер. – Витилиго [6] Аутоиммунная болезнь, нарушение кожной пигментации. ?

– Нет. Это родимые пятна.

– Любопытно, – говорит Джаспер. Он никогда не видел такую девушку, а новизна – это наркотик для любого антрепренера. В «Панче» нынешняя мода на чудеса получила название «эпоха чудовищ». Мания уродства. Но там, где есть мания, можно делать хорошие деньги. Он улыбается.

– Нужно спросить ее, – говорит Тоби. – Ты сначала спросишь ее, правда?

Джаспер берет гаванскую сигару и срезает плесень на кончиках табачных листьев.

– Ты видел ее вчера вечером – да, Тоби? Вот о чем ты не сказал мне.

Джаспер старается проглотить гнев, подступающий к горлу, как комок желчи. Разве он не делает все возможное ради защиты своего брата? Он разглаживает складку на брюках и вздыхает.

– Сколько ей лет?

– Девятнадцать.

– Она замужем?

Мужчина хохочет.

– Нет.

– Тогда она принадлежит тебе.

Тоби смотрит на него, но Джаспер знает, когда стоит проявить власть и напомнить брату о его долгах. Еще он думает о девушке и о том разнообразии, которое она может внести.

– Сколько ты хочешь за нее?

Тоби дергает заусенцы, не глядя на Джаспера. Заяц съежился в своей клетке и прижал уши к голове. Джаспер чует запах свежего дерьма; как только пришелец уйдет, он распорядится отослать животных в зверинец.

– Двадцать фунтов, – осторожно произносит селянин, словно не в силах поверить в такую неслыханную сумму.

– Хорошо. Когда мы сможем забрать ее?

Тот моргает.

– Ты спросишь ее, не так ли? – повторяет Тоби.

Отец девушки смотрит в пол.

– Она не пойдет добровольно, – глухо гово-рит он.

Тоби качает головой.