Дара Преображенская - Оно-но-Комати

– Ну, конечно же, я имею в виду всю Японию. Выпускницы Вашей Школы составляют цвет придворных и входят в свиту императрицы-матери. Я уверена, наш молодой император скоро женится, и тогда Оно-но могла бы быть в свите нашей Молодой Императрицы.

Г-жа Юко махнула рукой:

– Ну, это уж вряд ли. Император Ниммё вряд ли вообще женится. Уже были отвергнуты несколько предложений и даже попытка породниться с Китайским императором провалилась.

– Не переживайте, женитьба не за горами, а Оно-но – очень способный ребёнок.

Эти светские разговоры совсем не забавляли меня, я стояла возле выхода, потупив взгляд и ожидала решения владелицы Школы. Наконец, г-жа Юко улыбнулась, отодвинула от себя пустую чашку только что выпитого ею чая с маленькими сладкими пирожными.

– Хорошо, дорогая Акира. Я принимаю Вашу племянницу к себе, но помните о том, что отныне её положение станет зыбким. Если оплата за обучение перестанет поступать, я отдам её в гарем императора. Этим я хоть как-то компенсирую те затраты, которые будут потрачены на то, чтобы привести девочку в «должный вид».

С того дня потянулись унылые дни. Я очень скучала по отцу и сёстрам.

Мне выдали форму, и отныне я считалась ученицей Школы г-жи Юко, куда, оказывается, по слухам, которые мне удалось услышать, было трудно попасть. Со мной в комнате кроме меня жили ещё три девочки, принадлежавшие к знаменитым аристократическим родам; они вели себя очень высокомерно, и мне было неуютно, потому что все знали о том, что я – полукровка, и перешёптывались на мой счёт.

Разве будет уютно чувствовать себя человек, когда ему кажется, что негласно все перешёптывались о нём, наблюдали за каждым его шагом? Мне не хватало детских шалостей с Кимико и споров с Хакирой.

В первую же неделю моего пребывания в Школе я была наказана за то, что нарисовала цветок сакуры на уроке по грамматике, и мне надоело зубрить азы хироканы. Мои иероглифы получались кривыми, будто, это были больные люди. Переучиваться намного сложнее, чем впервые постигать науку письма. Оказалось, раньше я неправильно писала многие иероглифы.

Наказание заключалось в том, что целый день я должна была провести в тёмном чулане. Оказалось, в тот день, пока я пребывала в этом чулане, Школу посетила императорская семья, поэтому я вновь не смогла увидеть императора, хотя я об этом ничуть не жалела.

Мои мысли на этот раз были заняты другим. Я думала об Океане, на берега которого я часто бегала, чтобы услышать успокоительный плеск волн; о горе Фудзи, мелькающей белой шапкой вдалеке. Я думала о саде с опавшей сакурой, о молодом самурае, о заклинателе змей Шуджи. Мне хотелось снова побывать в этом саду, но у меня не было такой возможности. Я писала свои стихи на клочках бумаги, которые брала с собой; я уносилась вдаль за своими мыслями и мечтами.

…..Это всё сердце моё,

Что отплыть я решилась

В столь непрочной ладье.

Всякий день

Её заливают

Невольные горькие волны…..

…..Однажды мадам Су-дзуки увидела то, как я писала стихи, я совсем не заметила того, как она прошмыгнула в чулан, когда я пребывала там во время своего наказания (за малейшую провинность меня каждый раз садили в этот противный чулан, и в этом я даже стала находить свою прелесть). Во-первых, здесь я была предоставлена самой себе; во-вторых, я могла поразмышлять над своей жизнью, а в последнее время после смерти мамы мне редко это удавалось.

Мадам Су-дзуки – учительница хироканы, стройная в великолепном сером кимоно с красивыми вышитыми на нём иероглифами, нравилась мне, однако её глаза казались мне всегда такими испуганными. Складывалось впечатление, что мадам Су-дзуки чего-то боялась, и я решила, что источником её страхов являлась г-жа Юко, владелица Школы для девочек.

Я не понимала тогда, откуда у меня были подобные мысли, просто, я всегда чувствовала неискренних людей. Неискренние люди всегда готовы действовать исподтишка, они могут ударить в спину; это именно те люди, которых ты никогда ни в чём не заподозришь. В будущем мне приходилось много раз сталкиваться с подобными людьми.

Мне казалось тогда, что многоуважаемая в обществе г-жа Юко относилась именно к таким людям, и в будущем у меня была возможность убедиться в этом. Но тогда это были лишь мои собственные мысли. Увидев, как я медленно вывожу свои иероглифы на клочках старой бумаги, мадам Су-дзуки попросила меня дать ей мои записи. Сопротивляться было бессмысленно, и мне пришлось ретироваться. Прочитав первые строки написанного, мадам Су-дзуки подняла от изумления брови.

– Это….это – твои стихи, Оно-но? – спросила она.

Я кивнула.

– Что ж, уединение в этом чулане пошло для тебя на пользу.

Взяв свои трофеи, она удалилась, а через день я была приглашена в личные покои г-жи Юко. Маленькая служанка ловко делала ей массаж стоп, сама владелица Школы полулежала на ярко-красном диване в роскошном кимоно.

Покои г-жи также были роскошными, стены украшали картины из бамбуковых стеблей с изображёнными на них птицами. В центре комнаты стояла фигурка богини Гуань-Инь, сделанная очень искусно и тонко руками неизвестного мне мастера.

Здесь же по углам курились ароматические палочки, поэтому запах был дивным. Когда обо мне доложили, г-жа Юко открыла глаза и внимательно посмотрела на меня. Но на этот раз взгляд её был несколько иным, чем в приёмной Школы.

– Так ты и есть та самая Оно-но Комати, о которой ходят легенды в Школе?

– Обо мне ходят легенды в Школе? – удивилась я, однако вопрос мой явился большой дерзостью. Ученице полагалось молчать и отвечать только на те вопросы, которые относились лишь непосредственно к ней. Г-жа Юко прогнала служанку-массажистку, обошла меня со всех сторон, будто, я была неким загадочным зверьком, которого следовало изучить, позвонила в колокольчик. Пришёл слуга, протянул г-жа старые листы бумаги, те самые листы, изъятые у меня мадам Су-дзуки.

– Так это твои стихи? – спросила г-жа Юко, обратившись ко мне, – это ты их написала?

– Да, г-жа.

К моему крайнему удивлению владелица Шуолы улыбнулась, хотя я ожидала, что снова подвергнусь наказанию.

– Ты делаешь определённые успехи в письме. Мне нравятся твои стихи. Удивляюсь, почему ты скрывала от нас свой талант?

Я пожала плечами.

– Я не скрывала, г-жа. И потом, я вовсе не считаю это талантом, просто, я пишу их, когда мне бывает плохо, и некому высказать мои мысли.

– Я представлю тебя самому императору Ниммё. Говорят, он очень любит стихи, иногда сам их пишет.

При имени императора я сжалась, хотя совсем недавно сама хотела видеть императора.

– Но…..

Г-жа Юко немного нахмурилась, затем улыбнулась:

– Оно-но, я давно знаю твою тётушку Акиру. При дворе она отвечает за гардероб наложниц. Тётушка мне ничего такого про тебя не рассказывала.