Юрий Сотин - Дипломат

– За мной, тихо, рядом свои.

Подползли, под большой елью лежал с автоматом наизготовку Заур.

– Живой, джигит? Доложи боевую обстановку.

– Живой, командир, прикрывал свой фланг, пяток немцев еще положил. Минут сорок, как бой кончился – ни немцев, ни наших не видать.

– Так, дело ясное, что дело темное. Старшина оставь двоих бойцов. Пусть рану обработают, шину наложат и обезболивающее введут. Держись Заур, мы к ребятам на помощь.

Группа рванула дальше в лес. Вдруг раздался гул, артиллерия начала бить по квадрату.

– Давай, ребята, под шумок своих выручать.

Подошли к месту боя, увидели страшную картину. Кругом лежали десятки убитых немцев и, тут же наши разведчики. В руках ножи и саперные лопаты. Видно схлестнулись врукопашную.

– Проверьте, из наших кто жив, остался, – сказал капитан и сел на пенек.

В голове была одна мысль: «Зачем я их оставил, вся группа погибла. На фронте с Егором Кукушкиным и с Мишей Масаловым с осени 1941 вместе, как братья стали. Если жив, останусь, как после войны без них жить буду…».

– Товарищ капитан, сержант живой, без сознания.

Коля подскочил к другу, расстегнул ему гимнастерку, приложил ухо к сердцу.

– Живой, живой, братка? Нам с тобой ещё рано помирать, так и кукушка подтвердила. Срочно перевязать и обработать раны, подготовить носилки.

– Товарищ капитан, шестеро убитых, двое раненых, старшины нигде нет.

– Искать кругом по всему лесу. Сержант, четверых бойцов на эвакуацию раненых. У убитых немцев собрать документы и оружие. Я ухожу, надо срочно Егора и Заура до санбата донести, много крови потеряли. Остаешься за старшего, пришлю вам на помощь ребят с похоронной команды. Всех убитых до вечера доставить на нашу сторону. Найдите старшину, живым или мертвым…

– Коля, подъем, подъезжаем к вокзалу.

– Папа, ты тоже заснул?

– Ты любого укатаешь такими лыжными прогулками.

– А я совсем не устал, а ты мама?

– Я тоже не устала. Юра, ты не обращай внимания на папу. Он у нас старый, больной человек.

Они посмотрели друг на друга и весело рассмеялись.

– Выходим, берите старого больного человека под руки и несите его до дома.

– Пап, лучше ты нас донеси.

Коля посадил сына на плечи и запел: «Где это видано, где это слыхано, старый осёл молодого везёт».

Люди из вагона выходили и хохотали, видно лыжник хорошо принял на грудь. Они шли счастливые и уставшие, падал снег, скоро новый год.

– Коля, ты помнишь, что у сына скоро день рождения?

– Таня, я ему уже даже подарок приготовил.

– Папа, ну намекни, что за подарок?

– Никаких намеков, потерпи до субботы.

Подошли к дому, отряхнулись от снега.

– Рота в квартиру за мной! По ранжиру становись.

– Мужчины, переодевайтесь, обсохните, руки мыть и к столу.

Раздался телефонный звонок, Юра поднял трубку.

– Здравствуйте, Юра Смирнов у телефона.

– Здравствуй боец, Николая Иваныча можно услышать?

– Папа, тебя к телефону.

– Здравствуй, Коля, здравствуй дипломат, сейчас можно так тебя называть?

– Здравствуйте, Иван Иваныч, очень рад вас слышать. Все хотел сам позвонить, да не решился.

– Коля, кончай эти дипломатические сантименты, если надо, звони в любое время. Получил из военного архива письмо, бери карандаш и записывай. Станция Покровская, это на границе между Смоленской областью и Белоруссией. В июле 1941 немцы разбомбили медицинский хирургический эшелон, которым командовал твой отец. Там недалеко от станции братская могила. О твоем пропавшем друге старшине Михаиле Масалове сведений нет. Вот такие дела, Коля, чем мог, тем помог.

– Иван Иваныч, благодарю вас, должен буду по гроб жизни. Как будто с души камень упал, поеду к родителям на могилу. Когда увидимся Иван Иваныч?

– Вот съездишь к родителям, потом позвони.

Таня подскочила.

– Что так побледнел, что случилось?

– Звонил полковник Ковалев, вот смотри, где похоронены мои родители.

Таня прочитала записку и обняла мужа.

– Вместе поедем?

– Нет, я поеду один.

Коля позвал сына.

– Юра, я уезжаю на два дня, ты остаешься за старшего. Маму слушаться и во всем помогать в мое отсутствие. Как меня понял, сын?

– Понял вас товарищ командир, а ко Дню рождения вернешься?

– Обязательно успею, буду, как штык, – засмеялся Коля.

– Командир, я весь день на работе, сам справишься или соседку попросить? – спросила Таня у сына.

– Мама, ты не забыла, что мне скоро семь, я уже взрослый.

– Все поняла, вопросов нет, о, мой взрослый ребенок, – и весело рассмеялись.

Утром Коля поднялся спозаранку, надо было успеть на вокзал к семи часам. Таня услышав, что муж уже встал, пошла на кухню приготовить завтрак. Молчали и пили чай с сушками. Таня не задавала никаких вопросов. Она видела, в каком состоянии был Коля. Только попросила.

– Надень военную форму, пожалуйста, пусть на тебя родители посмотрят.

– Таня, ты считаешь, что это обязательно?

Таня только утвердительно кивнула головой.

– Расскажи им, что у тебя есть жена и сын. Что ты будешь жить назло всем смертям за них еще сто лет.

Коля внимательно смотрел на нее.

– Таня, ты у меня самая лучшая жена в мире. Я не знаю, как бы я жил без тебя и Юрки.

– А я не знаю, как бы я жила без вас.

Коля схватил жену на руки и стал ее целовать.

– Всё, хватит, опоздаешь на поезд.

Коля зашел в вагон поезда « Москва – Минск».

– Проходите, товарищ майор, через десять минут отправление, – встретила приветливая проводница с улыбкой.

Коля смотрел в окно вагона. На перроне была обычная толкотня. Люди бежали, обгоняя друг друга, ища свой вагон. Инвалиды сидели и просили милостыню, беспризорники сновали туда-сюда. Прошел наряд милиции, провожающие прощались с пассажирами, кто-то плакал, кто-то смеялся. Обычная вокзальная суета, все затихли, и вдруг грянуло «Прощание славянки». Поезд медленно тронулся, люди бежали по платформе, махая отъезжающим…

Всю дорогу Коля вспоминал родителей. Он всегда гордился ими, все время хотел быть похожим на отца. Спокойный, рассудительный человек, врач от бога, который никогда не повышал голос. Никогда и ни перед кем не прогибался и, тем более, не заискивал. Конечно, отец был огорчен, что сын не пошел по его стопам. Позже, когда Коля поступил в дипакадемию, сказал:

– Молодец, сын, надо всегда отстаивать свою правоту.

На душе было печально и грустно, бодрился, как мог. Наконец увижу родительскую могилу, все эти годы тяжело было сознавать, что они пропали без вести.

– Товарищ майор, не хотите чаю? – прощебетала юная проводница.

– С большим удовольствием, особенно из рук самой красивой проводницы всего поезда.

– Ну, вы и скажете, товарищ майор, – покраснела девушка. – Вы, наверное, к невесте или к жене едете?