Виктория Алефиренко - Ваенга моего отца

Караваны судов союзников – американцев шли через Великобританию. По сложности организации и напряженности всех сил флота, проводка каждого конвоя сравнима с полномасштабной операцией на сухопутном фронте. За годы войны арктическими водами в Советский Союз прошло около восьмидесяти конвоев – более тысячи судов. Более ста транспортов погибли на переходе, около тридцати вернулись в порты отправления.

Северные конвои шли в незамерзающий порт Мурманск, принимающий суда круглый год. Они двигались по узкому коридору между Шпицбергеном и норвежскими берегами с расположенными там и в северной Финляндии военно-морскими и военно-воздушными базами – как нашими, так и немецкими. Этот рискованный путь моряки называли «коридор смерти» – суда шли в зоне досягаемости вражеских подводных лодок и надводных кораблей в течение нескольких суток. В начале пути охрану караванов обеспечивали военные корабли Британии, затем их безопасность брал на себя наш Северный флот. Почти три тысячи моряков пали в борьбе с врагом, и в этой героической летописи особо трагична судьба конвоя PQ-17 – из тридцати семи транспортов и девятнадцати кораблей охранения в Союз пришли только одиннадцать.

Почитайте впечатляющий роман Валентина Пикуля «Реквием по конвою PQ-17», посмотрите одноименный фильм, и вы узнаете об этой трагедии намного больше.

Караваны судов под названием «PQ» везли грузы в нашу страну, а караваны «QP» – из нашей страны – морские летчики 255-го полка охраняли и тех, и других:

«27.4.44 г. – Аэрокобра

Прикрытие конвоя в р-не Териберка – задание выполнено.

Командир 2 аэ 255 иакп капитан Самарков.»

Но, прежде чем охранять конвой, его надо было встретить в океане – на поиски уходило от нескольких часов до двух-трех дней.

Наконец наши летчики увидели караван, идущий развернутым фронтом.

Это было незабываемое зрелище: во всю ширину Баренцева моря идет множество кораблей. Белые буруны кипят на черной воде, коричневый дым стоит над ними столбом. Корабли охранения следуют уступом, образуя два кольца, транспорты находятся внутри – они сидят тяжело, густо дымят сажей. Над ними величественно плывут аэростаты. Тральщики впереди, чуть поодаль друг от друга, а за ними эсминцы, узкие, как борзые. Водяными блохами снуют вокруг катера противовоздушной обороны – похоже, вышел весь английский королевский флот.

Проходя над кораблями, разведчики заметили Мессершмит и бросились к нему – он тут же ушел в облака. Стало ясно – противник обнаружил конвой и установил за ним наблюдение.

Пеленг каравана немедленно предается в штаб:

– Координаты приняты! – отвечает наш аэродром.

– Добро! – заложив крутой вираж, разведчики нырнули в облака и двинулись домой – они свое дело сделали.

А Ваенга тут же «закипела» – самолеты один за другим выруливают на взлетную полосу. Эскадрилья, получившая приказ охранять караван, ушла в сторону моря.

А в Хебугтене надо уничтожить самолеты противника, не дать им подняться в воздух. Там, на этом немецком аэродроме, ждали наших союзников пикировщики «Юнкерс-87», которые утопят этот караван, если их не прихватить на земле. Иногда аэродром бывал пуст – значит, караван пробивался Средиземным морем и все самолеты там, а сегодня пятый воздушный флот ждёт его здесь. На снимках аэрофоторазведки – Хебугтен, переполненный самолетами врага, напоминает длинную ленту липучей бумаги, черной от мух – это стоят наготове Юнкерсы, Мессершмиты и бронированные Фокке-Вульфы – ждут команды.

10 мая 1944 года для бомбоудара по аэродрому Хебугтен из 9-го авиаполка вылетели тяжелые Китихауки груженые авиабомбами, их сопровождали легкие истребители 255-го полка – Аэрокобры.

«10.5.44г. – Аэрокобра Сопровождение 12-ти Китихаук для бомбоуд. по аэр. Хебугтен Зад. выполнили. Вели в/бой с 4 «МЕ-109»

Капитан Д.Ф.Амосов в этот день был сбит авиацией противника в районе Варде.

10.05.44

255 полк

Аэрокобра

АЭ Хебугтен

мл.л-нт Кочетков В.Е.

сбит ИА пр-ка

10.05.44

255 полк

Аэрокобра

р-н Варде

к-н Амосов Д.Ф.

сбит ЗА пр-ка

Над немецким аэродромом, охраняя его, кружили Мессершмиты – в бою с ними погиб младший лейтенант Виктор Кочетков, ведомый отца.

…Горькая карандашная приписка отца, сделанная поверх всех записей в летной книжке говорит, что 10-го мая «Погиб В Кочетков – мой ведомый. »…

Какие комментарии нужны к этой приписке?

…Ведомый это тот, кому доверяешь свою жизнь, тот, который в бою летит следом за тобой, прикрывая от врага, и часто принимает его атаку на себя … Ведомый – это тот, с кем делишь последнюю папиросу, он всегда понимает с полуслова, с одного взгляда. Твой ведомый сидит рядом в столовой и спит на соседней койке, с ним можно поговорить, посмеяться или просто помолчать – он как брат, как сын – роднее человека нет и быть не может.

То есть не могло быть, потому что сегодня его не стало…

«Не стало на моих глазах – я видел, как, прикрывая мой истребитель, Виктор был прошит пулеметной очередью проклятого мессершмита. Видел, как, кувыркаясь, он падал в море, а за ним тянулся густой шлейф черного дыма – я видел такое несчетное количество раз…

Видел, как траурный шлейф перечеркивает небо пополам, потом огромный столб воды взметнется до небес и ледяные воды Баренцева моря навеки сомкнутся над самолетом друга. Догоняя врага, в бешеной скорости атаки, я не смог рассмотреть, как именно погиб мой ведомый…

Слезы текли по моим щекам – слезы бессилия и отчаяния, я кричал от злости и гнева…

Я ничего не мог сделать, я ничем не мог помочь.

Это длилось один миг – он был длиною в вечность…

Я остался и мне теперь надо будет с этим жить…»

Через много лет, в 2012 году поисковики найдут эту Аэрокобру.

У самого моря, в распадке двух сопок лежал она, покрытая мхом и ржавчиной. Следы воздушного боя были и теперь хорошо видны – обгоревшая кабина, рваные раны на крыльях, пулемет без единого патрона, искореженный штурвал – очевидно, пилот посадил свой самолет из последних сил…

По номеру на борту восстановили фамилию летчика: Виктор Кочетков.

В небе Заполярья нашим молодым летчикам противостояли опытные немецкие асы. Бывало, что советские пилоты не возвращались из первого же боевого вылета. Виктору Кочеткову у далось повоевать целых восемь месяцев. Он погиб в возрасте 23 лет.

Временами уходят от нас наши друзья или близкие люди, уходят в семьдесят или даже девяносто лет, уходят просто потому, что пришло время. Это бывает редко, но наше горе велико, и мы переживаем потом очень и очень долго.

Их однополчане уходили молодыми, в 20-30 лет, и уходили почти каждый день! Какими должны стать нервы, как можно потом спать по ночам, удивляться весне или радоваться солнечному дню, вы не знаете? Как пережить боль этих утрат, помноженных на бесконечность? Кто ответит?..