Владимир Киеня - Дважды контрразведчик

Он наехал левым передним колесом на мину. Колесо оторвало взрывом и подбросило метров на пятьдесят. Кабина от удара вытянулась вверх и назад. В ней через проем оторванной двери видно было два черных человеческих тела, как обрывки веревки, скрученные друг вокруг друга. На песке лежал солдат-водитель, с которым еще пятнадцать минут назад мы курили на коротком привале. Левая нога по колено у него была оторвана, торчала белая оголенная кость, которая конвульсивно скребла по песку. Из окружавших ее лохмотьев красного мяса на песок обильно лилась ярко-красная кровь и сразу же впитывалась в песок. Тело водителя всхлипывало и содрогалось в предсмертных движениях, которые через минуту закончились. Мы с Головым и подбежавшими солдатами из задних машин стояли и смотрели на него молча и обреченно…

В первый раз в жизни я увидел, как на моих глазах умирает человек. Он был в два раза моложе меня, и его смерть казалась мне наивысшей нелепостью и несправедливостью. Если бы Бог предложил мне в этот момент для того, чтобы он жил, отрезать у меня руку или ногу, я, не задумываясь, согласился бы…

…Колонна наша в пустыне разделилась. Ее большая часть повернула направо в горы, где предстояла зачистка местности от «духов». А оперативную группу штаба армии с охраной остановили на привал. Подошла «ромашка» – раскладная столовая. Вкусно запахло войсковой походной кухней. В стороне от группы наших машин солдаты из четырех высоких щитов сколачивали походный туалет, выкопав в песке глубокую яму. Поели наконец-то горячей пищи – гречневой каши с мясной тушенкой (потом в Союзе лет пятнадцать я на нее смотреть не мог).

Приказал Игорю Зайчикову бодрствовать, но если колонна двинется, то разбудить меня и водителя Голова. Вместе с Сережей мы легли одетыми в кузове и провалились в сон, как в пропасть. Проснулся я от того, что мы двигались. Я разбудил слегка очумелого Сергея Голова. Куда нас вез сумасбродный и неопытный Зайчиков?! После переезда через взорванный мост я дал возможность отдохнуть водителю Сереже Голову. Отправил его в кузов, а за руль посадил Зайчикова. Тот все время сидел насупленный, очень недовольный, что ему часто приходится быть пассажиром. Мы долго ползли по серпантину вверх, и я заметил, что из-под капота вырывается пар и температура охлаждающей жидкости очень высокая. Приказал остановиться на обочине. Вся колонна пронеслась мимо нас, и мы остались на дороге одни. Разбудил Голова, и он долил в радиатор воды. Через несколько минут мы понеслись по пустынной дороге догонять колонну. Еле догнали ее через час. Могли в любую минуту стать добычей для «духов», которые часто нападают на одиночные и остановившиеся машины. И вот теперь Зайчиков, нарушив мой приказ, везет нас неизвестно куда…

Мы оба стали кулаками стучать в переднюю стенку кузова, но безрезультатно. Скорость движения по горной дороге была сравнительно небольшая, километров 10-15 в час. Я стал ногами на прицепное устройство и пригнулся. Уловив момент, когда скорость на подъеме снизилась, прыгнул на дорогу, больно упал боком и перевернулся. Вскочив, метнулся вперед и, догнав машину, зацепился за ручку кабины. Еле-еле взобрался на подножку. Открыл кабину и закричал Зайчикову: «Стой!!». Тот остановил грузовик. Подбежал Голов и занял место водителя. Я огляделся. Наша машина оказалась головной, впереди на дороге было пусто.

– Куда ты едешь?! – с возмущением обратился я к Зайчикову.

– Не знаю, я отстал от колонны и заблудился в «зеленке», – честно и растерянно ответил он.

Проехали немного вперед по грунтовой дороге, которая то и дело разветвлялась среди кустарников и небольших деревьев. Карты местности у меня не было. Пункта назначения я не знал. В любой момент мы ожидали обстрела. Очень хотелось вытащить Зайчикова из машины и набить ему морду, еле сдерживал себя. Понял, что ехать самостоятельно и наобум нельзя. Это опасно для всех нас. Будет уж очень щедрый подарок «духам». Раз нет связи, нужно стоять на месте и приготовиться к обороне со всех сторон…

Минут через пятнадцать к нам в голову пристроился проводник – бронетранспортер, которого кто-то из армейских начальников прислал за нами. Он и привел нас в город Митерлам, где дислоцировался наш батальон армейского спецназа.

Войска ушли на прочесывание местности. Оперативная группа штаба армии расположилась на широком плато среди гор, откуда хорошо просматривались весь город и подходы нему со всех сторон. Снова солдаты сноровисто и быстро окружили машины цепью окопов, развернули столовую-«ромашку», поодаль выкопали ямку для походного туалета, поставив по ее периметру коробку из четырех щитов-дверей. К туалету тут же выстроилась живая очередь из десятка человек. Я, опередив других, занял очередь третьим, вслед за афганским губернатором из Джелалабада, с которым только что познакомился на совещании в штабном вагончике. Это была зона его ответственности, и он прилетел посмотреть, как идут дела.

Пленные

Получил сообщение, что недалеко от нас приземлился вертолет, который доставил пленных, вышел из кунга, чтобы встретить. Пленных было семеро в сопровождении двух запыленных солдат-автоматчиков в касках и бронежилетах. Никаких сведений солдаты о пленных не знали и никаких документов мне не передали. Когда вся группа этих экзотически одетых мужчин в широких шароварах и чалмах неторопливо приближалась ко мне, я обратил внимание, что они все были босыми. Хотя на дворе была середина марта и днем стояла плюсовая температура, но ведь скоро наступит ночь и будет мороз. На мой вопрос, куда подевалась обувь задержанных, солдаты ответили, что у этих «духов» были резиновые калоши на босу ногу. Так как «духи» при конвоировании в горах под обстрелом передвигались медленно, то солдаты все калоши выкинули в пропасть. Возмущаться или задавать другие вопросы военным смысла не было, отпустил их к вертолету, который тут же взмыл в небо и скрылся вдали.

Я приказал рассадить всех пленных по одному в разных ямах-углублениях в земле и привести ко мне первого «духа». Переводил мне сержант-узбек из взвода охраны. Вошел симпатичный чернобровый мальчишка лет 15-16. Присел на краешек стула и болезненно поморщился. Взгляд прямой, доброжелательный. Его родной брат – офицер афганской армии 8-й пехотной дивизии. Погиб недавно в бою. Еще два брата служат в «царандое» – афганской милиции. Сам работает зазывалой в такси. Его задержали «шурави» в мечети, ворвавшись туда во время молитвы, избили и отобрали наручные часы. Сломали прикладом автомата два ребра. Я прекратил этот, наверное, самый короткий в мире допрос и повел юношу в кузов машины с тентом.

Метрах в десяти от машины стоял загорелый, чисто выбритый армейский прапорщик, который, глядя сквозь меня яркими голубыми глазами с неестественно расширенными зрачками, вдруг буднично сказал: «Товарищ майор, давайте я его расстреляю». Не останавливаясь и не удостоив его взглядом, я молча прошел мимо.