Иван Стаднюк - Москва, 41

– Но война ведь может возникнуть внезапно, – пророчески говорил тогда Хрулев, – и вновь отмобилизованные дивизии не успеют к сроку оказаться в приграничных районах. Надо побольше держать имущества в неприкосновенном запасе на центральных складах, и главным образом в Поволжье.

– Это вредительская точка зрения! – запальчиво перебил речь Хрулева Мехлис, обращаясь к Сталину. – Если мы согласимся с ней, то поставим армию в тяжелое положение! Я служил в царской армии, и у нас было по три комплекта обмундирования на каждого солдата!

– Где, в каком месте эти солдаты служили? – с недоуменной укоризненностью спросил Хрулев.

– В Егорьевске, Московской области! – резковато ответил Мехлис.

– Егорьевск – не граница! – спокойно парировал Хрулев. – И там третьим в комплекте была у солдат парадная форма. Но зачем же нам везти к границе валенки, полушубки, ватные брюки, телогрейки?.. В пограничных дивизиях все это имеется.

– А ты откуда знаешь, когда начнется война? Зимой или летом?! – обидчиво не сдавался Мехлис.

Трудно и больно было Сталину вспоминать сейчас о том заседании. Он согласился тогда с Мехлисом и с решением Генерального штаба, а война показала, что прав был Хрулев. В итоге сколько же складов пришлось нашим войскам уничтожить в пограничных районах и сколько их было захвачено противником!..

Генерал Хрулев тоже не редко обращался мыслями к тому заседанию Совнаркома. Понимал, что Сталин и Мехлис сейчас ощущали свою вину в случившемся с нашими интендантскими складами на западе, но не считал удобным напоминать им об этом. В душе винил себя, что не сумел своевременно опротестовать ошибочное решение Генерального штаба, доказать Сталину, другим членам Политбюро свою правоту.

Не догадывался только генерал Хрулев о том, что в мнении Сталина, да и в мнении всех членов Политбюро, он после всего происшедшего необычайно возвысился как знаток проблем войскового тыла в условиях большой войны. А проблем этих было величайшее множество. Надлежало в короткие сроки восполнить наши потери, понесенные в первые дни вторжения врага, и срочно начать накапливать необходимые запасы для грядущих сражений; требовалась четкая система доставки в действующую армию средств снабжения; необходимо было, наконец, создать самостоятельный орган управления службами тыла, чтоб все их усилия устремлялись к достижению единых целей. Прежняя система снабжения армии находилась в ведении Генерального штаба и общевойсковых штабов, в которых имелись для этой цели пятые управления и пятые отделы. С начала войны стало ясно, что общевойсковые штабы в сложной оперативной обстановке, когда надо управлять боевыми действиями, не способны энергично вести еще и многосложную военно-хозяйственную работу…

Летом 1941 года, когда война уже полыхала с ужасающей мощью, генерал Хрулев был назначен заместителем Народного комиссара обороны СССР по тылу и ему было поручено незамедлительно приступить не только к перестройке управления тылом, но и всей организационно-снабженческой структуры Красной Армии, ее тыловых соединений, частей и учреждений.

Все разумное берет начало из опыта. Понимая это, Хрулев первым делом созвал совещание работников системы главного интендантства. Надо было обсудить меры, которые следует принять, чтоб действующая армия не оказалась в тяжком положении из-за недостатков снабжения. На совещание собрались люди с большим опытом. Среди них – бывший помощник главного интенданта генерал-лейтенант царской армии Горецкий, полковник Данков – великолепный знаток военной истории… Именно Данков предложил для начала ознакомиться с Положением о полевом управлении войск, утвержденным русским царем еще в 1914 году – за несколько дней до того, как вспыхнула первая мировая война. Правда, это положение не было с объявлением мобилизации введено в жизнь, ибо тогда же его почему-то опротестовал начальник штаба ставки верховного главнокомандования Янушкевич. А ведь оно вобрало в себя немалый обобщенный опыт интендантского дела русской армии за многие времена.

Положение разыскали в Государственной библиотеке имени Ленина и доложили о нем Анастасу Ивановичу Микояну, ведавшему в Государственном Комитете Обороны вопросами снабжения армии. Микоян немедленно ознакомил Сталина с этим пусть устаревшим, но важным документом. Сталин, оценив его по достоинству, предложил обогатить «Положение» опытом военно-хозяйственной службы гражданской войны и нашими научными разработками последних лет, а затем подготовить для Государственного Комитета Обороны свой проект решения об организации тыла Красной Армии на нынешнее военное время.

Несколько суток Хрулев и его ближайшие соратники по интендантству – генералы Ермолин и Уткин, полковники Данков и Ремизов – не знали ни сна, ни отдыха. Это был воистину титанический труд и научный подвиг, когда в состоянии творческого подъема, страстного рвения в сегодняшний день на обломках истории создавались новые основы тылового обеспечения Красной Армии.

Потом проект документа придирчиво редактировали вместе с начальником Политуправления РККА Мехлисом. И вот сейчас генерал-лейтенант интендантской службы Хрулев, стоя у торца стола рядом с сидевшим генералом армии Жуковым, доказывал полезность разгрузки Генерального штаба и штабов фронтов от руководства снабжением и тылом, дабы их снабженческая работа не мешала военно-оперативной.

Сталин видел, что Жуков слушал Хрулева с хмурым вниманием, и почти с одобрением улавливал ход его мыслей: «Никакой полководец не может разрабатывать план военной операции, не зная, как обеспечивается эта операция вооружением, боеприпасами, питанием, своевременным подвозом к фронту всего необходимого…»

«Но почему полководец не может разрабатывать свои планы без учета планов снабжения! – тут же мысленно перечил Сталин Жукову. – К тому же командующий фронтом и его начальник тыла всегда должны быть в одной упряжке!»

Как и предполагал Сталин, Жукову была не по душе такая коренная ломка привычных форм снабжения войск. За ней ведь должна следовать и перестройка работы управлений и отделов Генерального штаба, штабов фронтов и армий, перестановка кадров. Это не так просто в условиях, когда враг мощными силами рвется в глубь страны…

Хрулев закончил свой доклад, и наступила молчаливая тревожная пауза. Все даже позабыли о грохотавшей наверху бомбежке, предчувствуя, что сейчас что-то произойдет.

Сталин долго раскуривал трубку, затем тихо, уже сдерживая закипевшее в нем после сомнений раздражение, сказал:

– Ваше мнение, товарищ Жуков?

Жуков, как всегда, был верен своему характеру – непреклонному и не способному на компромиссы. Зная, что сейчас последует взрыв, ибо Сталин, как Председатель Государственного Комитета Обороны, уже к этому времени утвердил новое «Положение», все-таки произнес то, что думал: