Наташа Бойд - Девушка индиго

– Что ж, – проговорил мистер Пинкни, задумчиво глядя на меня, – получение красителя – дело, может, и таинственное, но определенно прибыльное. Помнится, я где-то читал, что Лондон платит французам двести с лишним тысяч фунтов в год за индиго из их колоний.

У меня дыхание перехватило, когда я услышала эту баснословную цену.

– За какое количество индиго? – подскочила я на месте. – Скажите мне!

Мистер Пинкни воззрился на меня.

Миссис Пинкни вскинула брови.

Маменька заскрипела зубами. Мне казалось, я слышу этот воображаемый скрип взаправду после каждого своего вопроса. Она умирала от желания извиниться за мое поведение, недостойное юной леди, но вместе с тем не хотела акцентировать на моей невоспитанности внимание.

Отец делал вид, что не замечает нравственных терзаний жены.

– О, прошу прощения, – извинилась я сама со всей поспешностью. – Маменька всегда попрекает меня за упрямство и несдержанность. Это было праздное любопытство.

– Ну разумеется, мисс Лукас. Никто иного и не подумал, – покивал мистер Пинкни. – Однако теперь, раз уж вы задали такой вопрос, мне и самому будет любопытно получить на него ответ. – И с этими словами он подмигнул мне.

Той ночью в одном из малочисленных кирпичных особняков Чарльз-Тауна я лежала в восхитительно удобной постели и никак не могла привести свои мысли в порядок. Как будто все события последних дней вели меня к одной цели. Повторяющиеся сны, чернокожие рабыни в Уаккамо, одетые в юбки цвета индиго, и то направление, которое неожиданно принял вечерний разговор за ужином, – все сложилось.

В моей душе уже разгорелось пламя нового проекта, и я знала: теперь оно не угаснет, что бы ни случилось. Я не дам ему угаснуть.

На Антигуа я часто прогуливалась вдоль полей индигоферы, наблюдая за неграми, которые проверяли стебли и листья, поджидая нужное время для сбора урожая. Честно признаться, поначалу я приходила туда, чтобы повидаться с Беном, но потом все мои помыслы заняло индиго.

«Это древний секрет», – снова говорил перед моим мысленным взором Бен, и широкая белозубая улыбка сияла на черном лице.

Если то, что мистер Пинкни сказал про индиго, – правда, тогда производство этого красителя сможет нас спасти. Оно сможет спасти меня. У папеньки с маменькой уже не будет возможности всучить меня в жены какому-нибудь старику, мечтающему о наследнике. Они не осмелятся передать управление плантациями Джорджу, если я, именно я преуспею в делах и освобожу наши владения от долгов. В худшем случае это позволит мне самой выбрать жениха, если все-таки придется выйти замуж.

И сколько же времени у меня на всё про всё? Три сельскохозяйственных сезона, чтобы вырастить индигоферу. Если за этот период у меня ничего не получится, замужество останется единственным решением. И замуж я обязана буду выйти вовсе не для того, чтобы спасти семью или наши земли – богатые женихи могут подобрать себе более покладистую невесту. Мое замужество всего лишь избавит родственников от необходимости меня содержать.

Если я решусь заняться производством индиго и рассчитываю на успех, мне понадобится помощь. Нужен тот, кто знает, что делать. Негры в Уаккамо определенно владеют секретом добывания красителя. Но как преодолеть путь от плошки с жидким индиго до крупных партий товара на продажу?

Я столько времени провела на острове, завороженно наблюдая за хитроумным процессом изготовления индиго, что сам собой возник вопрос, сумеем ли мы наладить масштабное производство здесь, в Каролине. Жаль, что я уделяла этому недостаточно внимания, когда вернулась из Англии на Антигуа. Одно дело – научиться получать краситель из растения, другое – развернуть его производство для прибыльной торговли. Это две разные задачи. К примеру, я ничего не знала об условиях хранения индиго. Насколько мне было известно, у нас на острове он и вовсе долго не хранился – вроде бы стояла где-то бочка, однако я понятия не имела, влияет ли как-то на краситель длительное содержание в деревянной таре. Вспоминались мне и широкие квадратные чаны, сложенные из кирпичей – кажется, они служили только для перемешивания.

И вдруг мне в голову пришла мысль, от которой пламя в груди полыхнуло с новой силой. Нужно было поговорить с отцом, и теперь я точно знала, о чем его попросить. Только непременно надо сделать это наедине, решила я, иначе маменька все испортит.

На следующее утро я встала рано, как обычно, несмотря на бессонную ночь. Снизу до меня долетали звуки суеты и глухой стук – это выносили из дома папенькины дорожные сундуки. Я торопливо надела нижние юбки – Эсси, увы, не было рядом, чтобы мне помочь, – затем облачилась в платье и кое-как управилась с волосами.

Из всех домов, что мне довелось посетить в Чарльз-Тауне, особняк Пинкни был самым расчудесным. Во внутреннем убранстве почетное место занимали шелка с окрестных плантаций и дамаст, привезенный из Европы. Оставалось надеяться, что, когда супруги Пинкни приезжали к нам в гости, их чувство прекрасного не было оскорблено нашей незатейливой обстановкой. В любом случае, они были слишком хорошо воспитаны и добры, чтобы в этом признаться, в отличие от представителей лондонского светского общества, где царили совсем другие нравы и где моя матушка чувствовала себя как рыба в воде.

Я выскользнула из гостевой спальни и поспешно спустилась по лестнице. Отец стоял у открытой входной двери, наблюдая за погрузкой своего багажа.

– Полковник, сэр… – начала я деловитым тоном, сделав глубокий вдох.

Он обернулся, стоя на пороге, и занимавшийся рассвет облил его серовато-синими отблесками ночи, отчего на секунду мне померещилось, что это призрак. В голове молнией мелькнула мысль, что, возможно, сейчас я вижу его в последний раз, и мысль эта отозвалась острой болью в сердце. Я, задохнувшись, бросилась к отцу, протягивая к нему руки. Он поймал меня в объятия и крепко прижал к себе, к грубой ткани мундира. От него пахло трубочным табаком и льняным маслом, которым обрабатывают корабельную древесину, чтобы защитить от гниения.

– Папенька… – выговорила я с трудом, потому что горло перехватило.

Он тотчас протянул мне носовой платок.

– Простите, отец, – пробормотала я, принимая платок с благодарностью.

– Мы расстаемся не навсегда, Элиза. И тебе нужно быть сильной теперь. Слышишь? Матушка очень нуждается в твоей поддержке. И Полли. И я.

Я кивнула.

– Как только Джордж закончит учебу и получит воинский чин, он вернется и примет на себя твое бремя. Нужно потерпеть несколько лет.

Я знала, что сейчас не время делиться своими мыслями на этот счет, спорить и волновать отца. У меня была тема поважнее. Я сглотнула, снова начала: