Тамара Антонова - Перстень с пардом

К поселению все больше примыкали беженцы из Ярославля. Рассказывали страшные новости. Что будет дальше? Никто не ведал.

Остаток зимы кое-как прожили, хотя еду экономили. Охотников было мало. Большая часть мужчин стала заниматься рыболовством. Оказалось, что в этих местах много рыбы. Что ж, рыбой, хоть и не красной, можно долго питаться.

Через неделю прибыл к ним парнишка еле живой, на татарской лошади прискакал. Первыми увидели всадника ребятишки и подбежали к нему. А парень был сильно ранен, как подъехал к поселку, так и свалился с лошади.

Люди позвали Новожею. Она что-то пошептала над ним, и парень открыл глаза.

– Ярославль взяли татарове. Всех поубивали, бросили в старый подклет около ста человек: женщин, детей, стариков, дома сожгли. В один колодец сбросили одиннадцать ратников, что остались в городе. Здоровые и сильные были мужи, только поганых было очень много, как муравьев в муравейнике. Дым над городом до сих пор вьется, и пахнет гарью далеко, – рассказывал парнишка, размазывая слезы по щеке. – Я схоронился и видел из укрытия все. Я смог украсть лошадь у зазевавшегося татарина и помчался что есть силы. В меня стреляли (одна стрела в ногу попала), помчались за мной, но я все равно ускакал от них. Знал, что где-то своих встречу…

Все стояли и молча слушали, женщины не смели голосить, плакали тихо в платки, пока говорил раненый. Новожея велела перенести его к ним в дом, чтобы легче лечить было.

– И ты учись, Добрина, пригодится, – говорила бабка внучке.

– Зачем мне? Не очень я это дело люблю.

– Ты женщина, берегиня своего рода, должна знать все. Каждая женщина умеет любовью да лаской лечить, знать травы лечебные, заговоры нужные – это необходимость. Было бы желание, а Богом нам, женщинам, много дано. А у тебя еще и дар есть, так что не отлынивай, пригодится.

– Ты, бабуль, про Христа не забыла ли? А то поп тебя будет ругать, что идолам да бесовщине поклоняешься.

– Ш-ш-ш, не кричи. Я молюсь Христу, да и своих, родных богов не забываю. Это мудрость народная, веками проверена. Так что уважать ее надо. Мы в лесу сейчас живем, а здесь надо знать все лесные законы, кто и кому подчиняется. Вдруг лешего встретишь, что тогда делать будешь?

– Убегу! Нет, правда, что, он за мной погонится, что ли?

– Он все может, с ним шутки плохи. Лесных духов уважать надо, тогда и тебе не навредят. Так-то, дитятко.

––

И была сеча великая

Князь Юрий Всеволодович стоял с войском на реке Сить, чтобы встретить врага в более удобной позиции. Своего воеводу Дороша (Дорофея Семеновича) князь послал с тремя тысячами ратников встать впереди основного войска сторожевым отрядом.

– Чего нам поганых бояться? – держал речь воевода перед воинами своими. – Нам ли, христианам, прятаться?

Ехали вольно, не особо таясь, как вдруг у села Боженки нарвались на татарскую конницу. Завязалась ожесточенная битва. Храбро сражались русичи, да только враг наступал и наступал. Татарам на конях было легко передвигаться, осыпали пеших русских стрелами, с криком, гиканьем врывались в ряды ратников, нанося удары сверху мечами, копьями. Так испили чашу смертную храбрые воины воеводы Дороша первыми из войска князя. Татары взяли, как говорится, не умением, а числом – более тридцати тысяч конников. Хотя уже поднаторели татарские воины в многочисленных набегах, были выносливыми, хорошо вооруженными, жестокими. Брали противников в кольцо, наступая сразу с нескольких сторон. Воевода успел ускакать на коне, чтобы доложить князю о случившемся.

Юрий Всеволодович не спал ночь: тревожно было на душе, тяжело от горестной вести о смерти близких. Клял себя в том, что оставил их там без хорошей защиты. Сын Борис был еще молод, горяч, но неопытен в ратном деле. Да и отряд был небольшой. Но что поделаешь?

Ходил по шатру взад-вперед, горевал, молился. А перед глазами стояла картина: Успенский собор, где собрался народ, чтобы укрыться в его стенах от захватчиков, обложили нехристи дровами, хворостом и подожгли. Женщины, дети, старики – все погибли. Князь как бы слышал крики детские, вопли женщин… А у подступов к городу два его сына сражаются, но падают под ударами множества врагов. Как больно! Всех потерял, всех!

Великую язву понесли, пало их немалое множество

Юрий подсчитывал силы. Угличский князь Владимир с дружиною; Василько (Василий Константинович), князь Ростовский; Ярославский князь Всеволод. Ждали на подмогу и дружину брата Ярослава Всеволодовича и его сына Александра Ярославовича, князя Новгородского, а их все не было.

Четвертого марта, рано поутру, солнце еще не встало, прискакал Дорош: в кровавых пятнах порванная одежда, борода всклокочена:

– Обошли нас татары, князь, погибли мои ратники! Сюда враги скоро прибудут!

Князь Юрий дал команду приготовиться к бою. Но не успели воины выстроиться, как налетела на них конница татарская под командованием темника Бурундая. Началась битва на обоих берегах Сити, на льду. У селений Станилово, Игнатово, Семеновское окрасился снег русской кровью. Здесь татары применили свою излюбленную тактику – подкову (или кольцо), отрезая части войска, заставляли сражаться небольшими группами, которые не могли отразить внезапный натиск всадников. Да и дружины других князей были расположены далеко одна от другой. Получилось, что всех по отдельности сразили.

Сеча была страшной. В этом бою мало кто из русских уцелел. Ратники падали один за другим, унося с собой также и жизни нескольких татарских воинов. Крики сражающихся, стоны раненых, добиваемых уже на земле людей, звон металла… Русичи стояли насмерть. Никто не думал отступать. Снег таял от крови убитых, стекая красными струями с берегов на лед реки.

Здесь сложили головы князь Юрий Всеволодович, Ярославский князь Всеволод, многие воеводы и ратники. А Ростовского князя Василька, раненного в плечо, свалили арканом и взяли в плен уже в бессознательном состоянии. Слишком много было нападавших, силы неравные, как ни бился Василько (возле него лежали многие тела порубленных татар), но и он не устоял. Так, подмятый многими телами, был связан. Затем татары повели его к хану Батыю.

Князь Василько у Батыя

В большом шатре сидел Бату-хан. Грозен был, в плохом настроении. Много конников погибло в сражении с русскими. Меньше их, но сражаются до последнего. Таких воинов уважать надо. Слишком дорогой ценой досталась ему эта земля. Стоит ли идти дальше, на Новгород?! Тяжелая дума отразилась на челе. Да, это было великое сражение. Может быть, самое большое из всех, что довелось ему вести до этого.

Когда доложили хану о знатном пленнике, подумал Батый, что хорошо бы было, если бы князь принял их веру, стал служить ему, великому хану Батыю! Тогда у русских бы упал воинский дух, легче воевали бы с ними. А Василька, как доложили хану, ратники любили и уважали, за него готовы были идти в огонь и в воду.