Владимир Андриенко - Стрелец государева полка. Меч падишаха

– Верно! Золото никому не повредит!

– И в дальнейшем побеге нам поможет!

– Но почему такая срочность? – снова просил Ржев. – Почему нельзя немного подождать с нападением на имение спахии?

– От того, что нас станут искать и когда Ферхад узнает о побеге большой группы рабов, он усилит охрану имения и у нас ничего не получится.

Эти доводы Реджепа были приняты всеми беглецами, и Ржев уже ничего не мог возразить. Все были готовы идти вслед за мусульманином.

– А если кто боится боя, то пусть себе сидит в кустах и жжет нас с добычей, – усмехнулся Казимир.

– Но пусть он тогда не рассчитывает на свою долю, – подержали поляка рабы.

– Веди нас в имении спахии, Реджеп.

– Веди быстрее!

Реджеп про себя усмехнулся. Он выполнил приказ Али. Теперь эти повстанцы пойдут за ним…

***

Имение Ферхада-эфенди, располагалось в долине и его маслобойни давали большой доход. Кроме того, у него было несколько больших стад баранов, и он снабжал войска санджака мясом.

Этот бей был давним конкурентом Дауда, и они боролись за власть и влияние на бейлер-бея. Его дом был не так укреплен, как Черная Скала, но зато значительно превосходил его в размерах и изяществе. Ферхад не строил крепости, ибо полагался на своих воинов и преданных рабов-охранников больше чем на стены и башни.

Дом с портиками с многочисленными беседками у выложенных мрамором бассейнов, среди зелени редких деревьев и растений. Его сад – один из лучших, и это признавал сам бейлер-бей. Здесь не было серой громады камней с бойницами как в крепости наместника, не было мрачной угрозы, что исходила от укреплений, но была прохлада и красота, что настраивала на отдых и давала вдохновение.

Казимир, Реджеп и Федор Мятелев, вышедшие в дозор, внимательно осмотрели местность вокруг замка. Не было ничего подозрительного. Их нападения никто не ждал, и жизнь в имении спахии шла своим чередом.

Но Федор сразу заметил, что количество людей в этом имении больше, чем в имении Дауд-бея. Мятелев задал себе вопрос, отчего же тогда, Реджеп привел их сюда? Отчего они не разграбили имение самого Дауда? Ведь это он говорил в ночь побега, что задевать людей Дауда опасно.

– Слишком много там людей, – проговорил Федор и посмотрел на Реджепа.

– Да имение у Ферхада многолюдное, – сразу согласился Реджеп. – Много слуг.

– И вооруженных слуг хватает! Смотри, какой большой отряд стражи в воротах? И ты привел нас сюда!

– Да-а. Так нам не прорваться туда, – согласился Казимир. – Ты говорил, что в имении много золота, но не много стражи. А что получается?

– А мы пойдем на хитрость, – проговорил Реджеп.

– Хитрость? – спросил Мятелев.

– Мы нападем не сразу на замок, а нападем на маслобойни Ферхада, и он сразу пошлет своих людей туда, а мы тем временем, частью наших сил, атакуем его дом.

– Разделить наши силы?

– Вернее, мы сделаем вид, что нападем на маслобойни. Там справятся всего несколько небольших отрядов.

Слова Реджепа вполне убедили поляка, но не боярского сына. Слишком уж хорошо и легко все получалось.

– Одного человека нужно оставить здесь наблюдать, – предложил Реджеп.

– Я останусь, – согласился Федор.

– Ладно. Смотри в оба, – похлопал его по плечу Казимир. – Мы скоро начнем…

4

Земли Ферхада-эфенди.

Федор Мятелев, когда поляк и Реджеп ушли, не стал ограничиваться простой ролью стороннего наблюдателя. Он быстро спустился вниз и подошел к пастухам, которые пасли овец в долине.

– Привет вам, православные, – Федор сразу узнал в этих людях своих единоверцев. Он обратился к ним по-русски.

– Привет и тебе во имя господа Иисуса Христа! – ответил высокий и тощий пастух в рваном треухе и облезлом кожухе. – Земляк?

– Я из Москвы, – признался Федор. – А ты человече, судя по говору рязанский?

– Оно так. Из под Рязани я. Роман имя мне. А вот он – Гришка. А только языка у него нет. Отрезали нехристи, и потому говорить он не может. Но слышит все. Верно, Гришка?

Второй пастух кивнул в знак согласия. Был он также худ, как и первый, но роста был небольшого.

– Ты откель здесь взялся, православный? – спросил Роман.

– Я беглый раб.

– Галерный? – догадался рязанец. – Такие часто бегают.

– С галеры, – подтвердил Федор. – Отдал меня капудан здешнему турку во временное пользование как собаку. А не токмо меня, но и других. Но мы сбежали от своего хозяина. Дауд-бей его кличут. Слыхал?

– Как не слыхать? А вот мы с Гришкой рабы эфени Ферхада. Это его земли. И мы его овечек здеся пасем.

– С вами есть ее кто-то? – спросил Феор.

– Нет. Токмо псы наши. Но они тебя не тронут. Они до волков охочие, не до беглых рабов, брат. Так что будь в надеже. Не выдадим. Но видеть тебя с нами не должны, а то и нам с Гришкой достанется.

– Я скоро уйду.

– Пока садись с нами поешь! Мы баранины сварили в котле. И айрана тебе дадим. Хороший айран у нас, холодный. Ажо зубы сводит.

Федор не заставил себя упрашивать. Запах варева, исходивший от кипящего котла, вызвал голодные спазмы в его желудке…

***

Насытившись, Мятелев поблагодарил пастухов.

– Ты, человече, по долине бы не шатался, – предупредил Мятелева рязанец Роман. – Здесь тебя легко схватить могут.

– Схватить? Кто?

– Как кто? А охрана имения Ферхада? Иногда наезжают по десять-пятнадцать человек.

– И много в имении охраны? – как бы невзначай поинтересовался Федор.

–У Ферхада-то? Хватает. Имение богатое. Одни его маслобойни чего стоят. А ты беги в город. Там укрыться легше всего. Ты ведь мало-мало по-турецки лопочешь?

– Немного.

– Вот и хорошо. Голову тряпкой обмотай и сойдешь за мусульманина. А то и за дервиша. Там нищих много болтается.

– А ты чего не бежишь, Роман, коли все так просто?

Раб махнул рукой в ответ. Но затем все-таки сказал:

– Много разов бежать пытался ранее. Родная земля звала меня. А ныне вот сижу здесь и овечек пасу.

– Или земля более не зовет? – спросил Федор.

– Ты кем был на Москве, человече?

– В стрельцах служил.

– Вона как. А я землепашец. Крестьянин. Под помещиком ходил. И там была неволя и тут неволя. Но скажу тебе, стрелец, здеся оно полегшее будет. Мы с Гришкой на вольном воздухе и еды хватает и всего.

– А семья есть ли?

– Семья? – задумчиво произнес Роман. – Семья была. А что толковать. Теперя нет у меня ни кола, ни двора, и ни души, что по мне заплачет, коли помру. Вот так вот.

И рассказал рязанец Мятелеву свою историю про то, как женку его на конюшнях у помещика засекли насмерть. И озлобился тогда Роман и напустил «красного петуха» на дом дворянский, и порешил старшего сына помещика топором. Затем пустился Роман в бега, и травили его собаками и гнали словно зверя дикого, но сумел он тогда уйти на Дон, на вольные земли. Однако и там богатеи донские насели на него, и попал он из одного рабства в иное.