Александр Аврутин - Когда солнце уходит за горизонт…

Учитывая признание Ким Чанг Кью и Ли Чын Сином своей виновности и их раскаяние, а также руководствуясь принципом гуманности, Президиум Верховного Совета СССР принял решение не привлекать Ким Чанг Кью и Ли Чын Сина к уголовной ответственности и ограничиться выдворением их за пределы Советского Союза».

Весь прогрессивный мир с воодушевлением воспринял гуманность Советского Союза.

ЭЛИЗАБЕТ ГРИН

Но позвонить домой в понедельник Мики не успела – мама опередила:

– Мики, привет. Извини, но приехать не получиться. Попросили провести тренинг в одной приличной компании. Но мы ждём тебя в воскресенье дома. Приедешь?

– Конечно приеду. Проверю расписание автобуса и постараюсь быть у вас к обеду. Накормите, родители?

– Накормим и ещё с собой дадим. А то, пока ты готовить научишься, совсем пропадёшь.

Положив телефонную трубку, Мики облегчённо вздохнула. Когда мама предложила приехать и пройтись по магазинам, то, не желая обидеть, согласилась. Обычно мамины «пройтись» заканчивались очередными разговорами о необходимости иметь у ребёнка, то есть Мики, нормальной одежды, а не ходить вроде эмансипированных – мамино выражение – дамочек. По маме, «дамочки» ходили в одних брюках и свитерах, пренебрегая платьями и юбками. Мики не относила себя к эмансипированным, но предпочитала в повседневной одежде джинсы или брючные костюмы. Выбор зависел от конкретной ситуации или мероприятия, в которых участвовала – редакция, библиотека, презентация или пресс-конференция. Мики уверена, при фигуре 87-65-87 и росте 168 сантиметров хорошо выглядит в любой одежде: юбках, платьях, брюках, шортах, купальниках. А мужчины разных возрастов неоднократно намекали – вообще не обременённой тканью. В последнем убедилась на нудистском пляже на французской стороне острова Сен-Мартен. Казалось, привычные к наготе нудисты, не должны обращать внимание на Мики, но обнажённые фигуры обоего пола – мужчины с интересом, женщины с завистью – смотрели, когда она всё-таки осмелилась снять с себя лишние по местным понятиям части купальника. Мама всегда удивлялась, как дочь держит форму.

– Я, – с возмущением обращалась каждый раз к мужу, когда речь заходила о питании, – должна держать себя на жестокой диете, отказывать во всём, а эта девочка плюёт на все калории и может работать дегустатором в «Макдоналдс» или «Пицца Хат».

– Милая Джейн, – для Патрика жена всегда милая, – не забывай, пока ты сидишь за рабочим столом, Мики бегает в парке или занимается в спортзале. И ты не полная. У тебя идеальная фигура для твоего возраста.

– При чём тут мой возраст? – упоминание возраста усиливало возмущение мамы. – Возраст – не причина и тем более не повод оправдываться. Но ты же знаешь, Патрик, я не любитель физических упражнений.

– Знаю, потому и молчу. Джейн, я думаю, у Мики просто хороший наследственный метаболизм по отцовской линии, – и папа заразительно смеялся.

Подобные диалоги в семье возникали с регулярностью приездов Мики к родителям.

Воскресным вечером, 30 апреля, семья собралась за праздничным столом. Первый тост произнёс папа:

– Дорогие соотечественники, – с пафосом начал он, – сегодня у нас большой праздник! И не один, а целых три.

Мама и Мики с удивлением посмотрели на «выступающего». Тот не смутился.

– Да, именно три! Во-первых, завтра по всему миру будут отмечать Первое мая – День солидарности трудящихся. Раз все сидящие за этим замечательным столом с аппетитными закусками трудятся, то и наш праздник. Второе, не менее замечательное событие, – наша дочь, Мишель Конвелл, нашла время в своей наполненной творческим поиском жизни и посетила уставших от ожидания родителей. Замечу, первое посещение за полгода. И в-третьих, ровно десять дней назад произошло эпохальное событие – впервые ей исполнилось 25 лет!

– Бывает и не впервые? – ухмыльнувшись, спросила Мики.

Мама слегка коснулась руки дочери – мол, не мешай. Папа проигнорировал реплику дочери вовсе.

– Мики! Торжественно заявляю – мы тебя любим крепко и бескорыстно!

– Папа, спасибо большое за всё. Я вас люблю.

– Патрик, – мама нежно посмотрела на мужа, – если ты так и лекции читаешь, то я начинаю беспокоиться о наших будущих политологах. Давай лучше приступим к «физической» части торжества.

Весь вечер Мики с напряжением ожидала момента, когда родители вспомнят о «несложившейся» жизни дочери и продолжат «воспитание». Обычно, в роли великого педагога-гуманиста Иоганна Песталоцци выступала мама, называвшая себя «психологом с материнским сердцем». Папа всякий раз добавлял: «с любящим». Мама не спорила, Мики не возражала. Иногда роль педагога играл папа. Про своё сердце не говорил, но вся семья и близкие родственники прекрасно знали – для него Мики самая, самая, самая! «Интересно, – думала Мики, – кто сегодня начнёт направлять на путь истинный?» Оказалось, папа! Мама встала на трудовую вахту: засунула грязную посуду в моечную машину, «недоеденное» отправила в холодильник и усталая, присев на любимое кресло, задремала. И момент наступил.

– Мики, пойдём поговорим на улицу. Пусть мама отдохнёт.

Они вышли. На террасе – папа соорудил своими руками и тем гордился – стояли ажурный металлической стол и четыре стула. Для мягкости на стульях лежали специальные подушечки, прикреплённые к ножкам длинными завязками.

– Мики, какие планы на оставшиеся 75 лет жизни?

– Они не изменились – стать настоящим журналистом.

– Но позволь сказать прямо.

– Тебе нужно моё согласие?

– Да. Не собираюсь отцовским авторитетом навязывать советы.

– Тогда давай! – улыбнулась Мики.

– Дочь, – папа всегда так обращался, подчёркивая тем сверхважность своих слов, – я внимательно читаю твои статьи. Признаюсь, темы и стиль изложения нельзя назвать несерьёзными. Они какие-то «воздушные».

– Ты хотел сказать – лёгкие?

– Нет, именно «воздушные» – слов много, а содержания мало. Смысла тоже. Вроде разряженного пространства. Кислород в количествах мало пригодных для жизни, – папа сделал паузу и продолжил: – Или я плохо разбираюсь в задачах твоей газеты.

Мики грустно посмотрела на отца – хотелось резко возразить. Обидеться, наконец. Но может он и прав. Сама чувствовала детско-наивный стиль статей, но считала его оригинальным журналистским почерком, необходимым для полного попадания в развлеченческий дух газеты. Но папины слова почти повторили оценку двух начальников: главреда и Аллена Брауна. В детективах пишут – уже серия.

– Думаешь, пора уйти в другую профессию? – спокойно и чуть отрешённо спросила Мики.

– Решать тебе. Но совет дать могу. Готова?

Мики в ожидании посмотрела на отца.

– Тогда слушай, дочь. Проверить готовность на звание «журналист» можно только реальным делом. Серьёзным, общественно значимым и полезным. Бесспорно, в жизни есть место и для развлекательной журналистики. Иначе люди завянут от скуки. Но я не считаю «жёлтую» прессу реальной журналистикой. Перемывать косточки знаменитостям и рыться в грязном белье – занятие, по мне, постыдное.