Владимир Фетисов - Устроители Туркестана. Туркестанские генерал-губернаторы

Как уже отмечалось, Кауфман придавал огромное значение изучению вверенного ему края. С этой целью им было организован целый ряд научных экспедиций. Такие исследователи как

Н. А Северцов, В. Ф. Ошанин, А. П. Федченко. И. В. Мушкетов, А. Н. Куропаткин, Ю. А. Сосновский, внесли огромный вклад в изучение Средней Азии и Восточного Туркестана. Неизменно, во все военные отряды, отправляющиеся в походы, включались учёные: топографы, астрономы, зоологи, ботаники. Нередко и военные занимались научной деятельностью.

В 1875 г. Константин Петрович снаряжает так называемую Гиссарскую экспедицию, в состав которой вошли статистик, географ и этнограф, редактор газеты «Туркестанские ведомости» Н. А. Маев, астроном Шварц и подпоручик Вишневский. Экспедиция имела целью познакомиться с характером местности, лежащей между Гиссарским хребтом и Амударьей. В 1870—1880-е годы по Центральной Азии совершил ряд поездок уездный врач в Кульдже А. Регель. Основной его целью был сбор ботанических коллекций.

В 1879 г. Великий Князь Николай Константинович, капитан Генерального штаба и флигель-адъютант, во главе многочисленной экспедиции совершил большое путешествие по Туркестану. Главной её целью, помимо изучения бассейна Амударьи, было исследование возможной трассы будущей железной дороги. В то время Николай Константинович уже был изгнан из семьи, и занимался научно-исследовательской работой, связанной с Русским географическим обществом. Два сезона, в 1877 и 1878 годах, экспедиция князя изучала возможность соединить удобным путем Туркестан и Россию, дойдя в Каракумах до станции Каратугай на Сырдарье. В 1878 году в Оренбурге Николай Константинович издал брошюру «О выборе кратчайшего направления Среднеазиатской железной дороги». Через три года Великий князь переедет в Ташкент, где проживёт до конца жизни.

Великий Князь Николай Константинович и его брошюра с дарственной надписью.

Дипломатические посольства, отправляющиеся в сопредельные страны, также получали задания собирать географические, экономические и политические сведения.

С присоединением территории Кокандского ханства к России, Туркестанский край стал непосредственно граничить с государством Якуб-бека. Для решения вопроса пограничного размежевания, Кауфман отправляет в Кашгар посольство во главе с капитаном А. Н. Куропаткиным. Совершенно понятно, что Куропаткину было дано задание и разведывательного характера.

К этому времени Цинский Китай огнём и мечом подавил длившееся пять лет восстание в Джунгарии и вышел на подступы к Восточному Туркестану. Оставалось покончить с последним очагом антиманьчжурского сопротивления – основанным Якуб-беком государством Йеттишар (Семиградье).

К весне 1876 года «имперский комиссар» Цзо Цзунтан – генерал-губернатор провинций Шаньси и Ганьсу – приступил к решению этой задачи. Китайское войско, сосредоточенное на границе с Синьцзяном, насчитывало до 50 тысяч человек.

Примерно в эти же дни, а точнее 19 марта 1876 года, в здании Главного штаба в Санкт-Петербурге проходило совещание высших чинов Российской империи. В повестке дня: «Сохранение в Кашгаре господства нынешнего владетеля или, напротив, ниспровержение его и восстановление власти китайского правительства».

О том, какое значение придавалось событиям в Восточном Туркестане говорил состав совещания: военный министр Д. А. Милютин, товарищ (заместитель) министра иностранных дел Н. К. Гирс, туркестанский генерал-губернатор К. П. фон Кауфман, генерал-губернатор Западной Сибири Н. Г. Казнаков, начальник Главного штаба генерал-адъютант Ф. Л. Гейден, вице-директор Азиатского департамента МИД А. А. Мельников, заведующий Азиатскими делами Главного штаба полковник А. П. Проценко и чиновник по дипломатической части при Туркестанском генерал-губернаторе статский советник А. А. Вейнберг. В качестве эксперта по Китаю к работе совещания привлекли полковника М. И. Венюкова, бывавшего в Китае с разведывательной целью, и сыгравшего немалую роль в присоединении к России бывших владений империи Цин на Амуре и в Приморье.

Якуб-бек к тому времени официально считался вассалом Османского султана, признав того халифом и получив из Стамбула титул эмира. Антирусские взгляды владыки Йеттишара, равно как и его планы в отношении мусульман Центральной Азии, секретом не были. Это означало, что в случае войны с Турцией Россия получит на своих среднеазиатских границах враждебное и агрессивное государство.

На совещании эту ситуацию прекрасно обрисовал М. И. Венюков:

«Только Россия является препоной честолюбивому эмиру в его стремлении основать большое мусульманское государство в Средней Азии… С нашей стороны, конечно, нет никакого резона содействовать осуществлению его планов и, напротив, должно желать, чтобы усилению Йеттишара был положен, наконец, предел. Всего бы лучше, по-видимому, было содействовать китайцам в нанесении ему хорошего удара с востока, для чего достаточно упрочить их положение в Чжунгарии и Хами и снабдить их оружием и другим военными запасами. Китайцы – соседи испытанного миролюбия и притом имеют одинаковый с нами интерес в Средней Азии: сдерживать волнения номадов (кочевников, прим. В.Ф.), столь вредных для их оседлых соседей. Их соседство в Кашгаре было бы выгодно для нас уже потому, что заслонило бы нас от британской Северной Индии, откуда идут не только неприязненные нам внушения Якуб-беку, но и оружие, далеко превосходящее луки со стрелами и фитильные ружья среднеазиатцев…»

В этом же духе выступили и другие участники совещания. В результате, в итоговом протоколе было отмечено, что господство Цинской империи в Восточном Туркестане «не столь опасно для наших Среднеазиатских владений, как власть Якуб-бека, стремящегося создать подле нашей границы сильное независимое мусульманское государство, могущее всегда поддерживать брожение в подвластном нам мусульманском населении».

Накануне решающих событий в Синьцзяне, весьма эффективно поработала российская разведка, представив ценный материал, как с одной, так и с другой, противоборствующих сторон.

Экспедиция путешественника и полковника Генштаба Н. М. Пржевальского пересекла эту территорию с северо-запада на юго-восток. «По всему видно было, – писал Николай Михайлович, – что наше путешествие не по нутру Якуб-беку, но ссориться с русскими для него теперь было нерасчётливо ввиду войны с китайцами». После приёма Пржевальского властителем Кашгара, в Петербург ушло донесение с чётким прогнозом: государство Якуб-бека обречено, оно развалится от первого же удара китайцев.