Ирина Словцова - Мальчики с железных караванов

Рыбакова беспокоило то, что башкиры не знают русского языка, а значит, выполнение команд, на осознание которых нужна мгновенная реакция, будет осложнено. Он прикинул, что надо на каждое весло поставить уткинских, желательно, подгубными [15] Подгубный – бурлак, который первым стоит к уключине весла (потеси), задаёт направление движения. – чтобы они руководили. С другой стороны, по своему опыту, Рыбаков знал, что башкиры – народ выдержанный, спокойный и двужильный.

Утром вдалеке, выше по Чусовой, со стороны Ревды прогремел выстрел пушки. Это означало, что караван ревдинского завода вышел и сейчас промчится мимо Усть-Уткинской пристани. Значит, скоро и уткинцам выходить в реку. Барки, закончившие погрузку, выстраивались поближе к плотине и шлюзу.

Накануне приехавший священник начал молебен прямо на плотине. Все, как один рухнули на колени – молиться. Илья сделал это вместе с бурлаками на носовой палубе. Он видел, как бурлаки истово крестились и делали поклоны, словно надеясь, что эта их молитва перед началом путины спасёт от превратностей бурлацкой жизни, часто короткой, оканчивающейся на Чусовой.

Отзвучали последние слова молитвы. Люди встали с колен. Прозвучала команда главного сплавщика:

– Возьми шесты, подбирай чалки.

Концы чалки-каната отвязали от креплений берега, забросили на борт. Бурлаки шестами начали отталкивать барку от берега, чтобы вывести её на центральное течение реки.

Барки Завалишина и Рыбакова уходили одними из первых. Все приказы матерившегося Завалишина и молчуна Рыбакова сводились к тому, чтобы бурлаки, разбитые на четыре группы, – под каждое весло, выполняли команды «право-лево», «корму держи», «навались». Их дисциплина и мощь позволяли сплавщику виртуозно провести барку по реке, не посадив её на мель и не разбив о скалу.

– Казенка, где плывёт Федька, уйдет последней, и это будет, скорее всего, часа через четыре. Когда теперь они соберутся втроем? – мелькнула мысль у Ильи.

На берегу деревенские мальчишки, облепившие верхние ветки ещё голых деревьев, закричали-засвистели. Толпы людей, пришедших на пристань проводить караван, еще больше занервничали, стали поворачивать головы то влево, то вправо. Потом и те, кто был на барках, увидели, как одна за другой на бешеной скорости, подгоняемые огромным двухметровым валом воды, несутся мимо уткинских берегов барки ревдинского завода. Илья смог различить напряженные лица бурлаков, стоявших у огромных вёсел. Вода бурлила, о командах лоцманов можно было только догадываться.

Барка Рыбакова пошла к открытому шлюзу, раздавались команды сплавщика. В его голосе слышалось волнение. Здесь берега были вроде сцены: оплошаешь в начале пути, потом будут вспоминать несколько лет – поскольку конфуз у всех на глазах произошел. Как только вышли на чистую воду и барка пошла по течению реки, все бурлаки сели, кто на что успел, потом встали, помолились и проговорили друг другу:

– Здорово, братцы, спали-ночевали! Бог нам помощник, Бог нам на помощь!

Дед Аверьян отправился в Усть-Утку через лес, надеясь, что там сыщет внука. Мальчишка – не иголка, а пристань – не стог сена, хоть к началу вешних вод и переполнена людьми. Его беспокоило другое: опытным глазом он видел по рыхлому тёмному снегу, по голым веткам деревьев, что скоро грянет быстрая на Урале весна, лед на Чусовой вскроется, и он не успеет увидеться с внуком до отплытия каравана. А ведь годы у Аверьяна немалые, дождётся ли он возвращения Ваньши? Одному Богу известно.

Успокаивало одно: пока пушка не выстрелила ни с одной пристани. Это означало, что лёд на реке ещё не вскрылся. С Аверьяном увязался Лоська, охотничий пёс, который привык сопровождать своего хозяина по лесу. Охотник хотел пса привязать, оставить дом сторожить, а потом смекнул, что Лоська может пригодиться на пристани для поисков внука.

Года три назад собака-вогулка ощенилась. Продажей щенков Аверьян не занимался, а прокормить собаку с выводком бедному человеку не под силу. Как водится, решил утопить весь приплод. Ванька, гостивший в выходные у деда, стал реветь, упрашивать:

– Деда, оставь хоть одного, я его кормить стану, от бабки Лукерьи приносить буду остатки с барского стола. А подрастет, он же тебе пригодится, ты ведь взрослых-то собак не кормишь!

Это была правда. По уральским правилам, охотничьих собак держали впроголодь, чтобы на охоте они хорошо брали след. Собаки так голодали, что иной раз просто выли на весь посёлок.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Углежоги – рабочие, которые из дров заготавливали древесный уголь, необходимый для получения чугуна и железа в плавильных печах.

переводчики.

В 19 веке Петербург был столицей Российской империи.

Правопреемник школы – Нижнетагильский горно-металлургический колледж существует и поныне.

Сталевара, металлурга.

Черноисточинск – завод-поселок. Сегодня – один из районов города Нижнего Тагила.

Выя – один из районов Нижнего Тагила.

Кержаками называли староверов по имени реки Керженец в бассейне реки Волги. Когда произошёл церковный раскол, староверов начали преследовать, многие из них бежали на Урал, в Сибирь. Демидовы их принимали, скрывали, брали на работу, поскольку кержаки были отличными специалистами.

Пирожки, которые пекли, собирая близких в дорогу, в ночное, на заработки.

Загнетка – часть печи, куда складывались угли, чтобы во время очередного растапливания не заниматься розжигом. На загнеточке держали в горшках, котелках уже приготовленную еду, чтобы она была теплой.

Пуд – 16 килограммов.

11 апреля 1843 года с Усть-Уткинской пристани была отправлена первая партия Меднорудянского малахита для Исаакиевского собора – 110 ящиков, в которых находилось более 711 пудов. Накануне управляющие нижнетагильскими заводами Д.В.Белов и Ф.И.Швецов сообщали в Петербург о том, что началась сортировка и упаковка малахита в ящики 6-пудового веса ( пуд=16 кг ), которые «перехватываются верёвками таким образом, чтобы обязательно была петля». Объясняя, что «если разобьётся коломенка, то могли бы удобнее и скорее добыть его со дна… Мы предполагаем на пристани погрузить малахит по равной части на 3 казёнки, в том предположении, что если суждено ему быть в воде, то пускай только части его. В Лаишеве же отгрузим его на одну коломенку».