Владимир Гельфанд - Здравствуйте, мои дорогие

Когда встал начал учить агротехнику по учебнику, взятому у Муси Курас. Учил до ухода на работу и немного на работе. 31/XII прямо с работы поехал сдавать и, полагая, что мне должно достаться обязательно то, что я знаю, сунулся отвечать первым. Но расчёт не оправдался, досталось то, что не знаю и получил «посредственно.» Другое дело с математикой. Математику я уважаю, я ею в течение полугодия аккуратно и честно занимался, и я её знаю. Тем не менее позабыл и не сумел вспомнить как вывести формулу, которой вывод я и не повторил, считая его достаточно простым и лёгким. Тем более досадно!

Но почему я не сумел вспомнить? Если считать, что память не изменилась, то, возможно, причина в усталости. За день до сдачи экзамена я пришёл с работы в 7 часов утра (с 1 января МПФ работает по 8 часов. Ночная смена с 11 вечера до 7 утра). Часа 2 поспал. К 11 утра поехал на консультацию по математике. В 3 часа дня вернулся. К 5-ти часам дня поехал на фабрику к замдиректора Фомичёву поговорить насчёт жилплощади (Ведь надо же в 1948 году перетащить вас в Москву! К лету, может быть что-нибудь получится). Вернулся часов в 6. Ещё 2 часа порешал задачи. Потом больше терпеть не смог и уснул. Через 2 ½ часа снова на работу. На работе и минутки не пришлось вздремнуть (впрочем, весь месяц последний так – спать на работе не приходится. Первое время час-два подремлешь…) С работы заехал домой переоделся и в институт. Конечно был усталый… но если усталость влияет на память, то это и означает, что я недостаточно способен совмещать работу с учёбой.

Поэтому ссылку на усталость в оправдание забывчивости я должен отбросить и признать единственною причиною того, что у меня непрочные знания – наличие лености! Факт, что большую часть (и без того ограниченного) времени, которое я имел для того, чтобы готовить уроки я использовал в высшей мере нерационально и только благодаря лени. Это факт. И это же источник оптимизма при взгляде в будущее, так как показывает реальную возможность исправить положение и изменить успеваемость к лучшему.

Я нахожусь в более тяжёлых условиях чем другие студенты. Никто из студентов не работает на производстве. Никто! Только я один! Многие из учителей и не знают, что я работаю. Поэтому поблажек мне никто не делает.

Но это и хорошо. И именно в период, когда я нахожусь в более тяжёлых чем у других условиях, я должен учиться лучше других… В первом полугодии мне это не удалось. Надеюсь, что во втором полугодии мне это удастся.

Таковы дела с учёбой. 21/I я сдаю последний предмет – эконом. географию, к которому, кстати, также не подготовлен. В последующие после 21/I 2—3 дня я рассчитываю выехать к вам. Однако с отпуском у меня всё ещё не улажено и поэтому (кто знает?) может быть… всё. Но будем надеяться, что дело уладится. Во всяком случае, ответьте на письмо. Пишите, выкупили ли пальто. Как работаете и вообще обо всём.

15.02.1948

Здравствуйте, дорогие мама и Зина!

Вот уже почти неделя как я снова в Москве. Приехал я 9/II, но не в 5 часов утра, как это должно было быть по расписанию, а на 12 часов позже, т.е. в 5 часов вечера. Ехали мы хорошо, как я уже вам телеграфировал. Как и в первый мой приезд Москва встретила меня неприветливо. В первый раз эта неприветливость выразилась в том, что мои дела, которые я развернул сразу же по приезде, кончились неудачно. Правда, спустя пять недель дела завершились успешно, но сначала успеха не было. И теперь почти что так. Конечно, есть разница. Сейчас мои дела уже улажены. 10/II я начал и учиться, и работать. Всё нормально. Сейчас, т.о. неприветливость встречи выражается уже в другом. Неприветливость – в обстановке. Судите сами.

О своей комнатке я вам немного рассказывал. Я говорил, что тесновато, вместо 10 коек – 13, но живём не в обиде, свыклись и т. п. Придя с поезда застал примерно следующее: Стекло в наружной раме одного из окон разбито. В комнате жуткая холодина. Горит единственная и небольшая лампочка. Неприятный жёлтый полусвет. Нет стола. Ни одного стула, ни одной тумбочки, этажерки. Коек не 13, а 16. Теперь они стоят почти сплошной стеной. Из ребят более половины новых, малознакомых, из другой комнаты, которая по какой-то причине оказалась сейчас, после каникул, занятой под склад. Ребята в пальто с поднятыми воротниками. Кто стоит, кто валяется на постели. Даже присесть не на что…

Все это подействовало на меня весьма удручающе. Поставил чемодан, постоял минут пять и ушёл. Зашёл к Жижиной, пошлялся по Москве, успокоил себя парой пирожных, вернулся и завалился спать. Т.о. 9/II-48 г. уподобилось 31/VII – 47 г. оба дня – дни моего прибытия в Москву – приятные деньки, не совсем приятно заканчивающиеся. Конечно, такая обстановка не нравится всем. И всех успокаивают, что такое положение будет не долговечным, что вскоре всех нас выселят из этого общежития в другое, куда-то за город. Как кого, но меня это не успокаивает, а беспокоит. Для меня остро встаёт вопрос о необходимости достать себе жилплощадь, либо общежитие от фабрики, либо угол в частной квартире. И то, и другое нелегко. Но жить в такой обстановке невозможно, так же, как и невозможно для меня переселяться в другое общежитие, в какое-то Никольское, по Курской железной дороге. Правда сейчас обстановка в комнате несколько улучшилась. Появился стол, одна табуретка (на 16 человек!) и, за счёт большего уплотнения коек, 3 тумбочки и 2 этажерки. Скромненько, не правда ли? Стало светлее – уже не одна, а три лампочки. Но… вопрос с жилплощадью продолжает для меня оставаться и острым, и неотложным. Конечно, через некоторое время, скажем, недель через пять, надо полагать, этот вопрос будет разрешён успешно. Но пока успеха нет.

10/II пошёл на занятия. После института отнёс твои, Зина, контрольные в твой институт. Получил твою контрольную по Основам Марксизма. В неё вложен листок с рецензией преподавателя. Этот листок я тебе посылаю, а контрольную вышлю несколько позже. Если контрольная тебе нужна, то ты напиши, и я потороплюсь, не то придётся подождать 3—4 недели. С запросом относительно некоторых дополнительных материалов, о которых ты мне написала на бумажке, мне пришлось идти к вашему декану, т.е. декану технологического факультета. Он записал всё, что ты просишь. Из запрашиваемых тобою материалов в институте, по словам декана, есть не всё, но то что есть он мне на руки не дал, справедливо решив, что отправлять тебе и Пашке, это не моя, а его обязанность. Он обещал всё что возможно выслать в ближайшее время. На вопрос о том, как поступать тебе с таким предметом, как черчение и др. по которым учебников нет, декан уклончиво ответил, что тебе волноваться не следует, а следует успешно заниматься пока теми предметами, по которым материалы есть. Кроме того, не следует пренебрегать возможностью, если таковые есть, доставать учебники и пособия вне института.