Владимир Гельфанд - Здравствуйте, мои дорогие

Таковы в вкратце дела с институтом.

Работаю я в ночь. Только одну первую неделю я работал в вечер, т.е. с 4 – до 12 ночи, точнее с 3—45 до 11—45, а потом и до сего времени я работаю с 12 ночи до 8 утра. С работы – в институт. Домой попадаю в начале пятого, а в начале одиннадцатого вечера выхожу на работу. Дальность общежития от института и от работы представляет мне очень много неудобств. Институт от фабрики не очень далеко: 15 минут ходьбы и 20 минут езды трамваем. Итого 35 минут. Расстояние, проходимое за 15 минут, т.е. до остановки трамвая можно проехать троллейбусом за 5 минут (и этим я зачастую пользуюсь), но иногда приходится считаться с 20-ю копейками.

Работой у меня также нет оснований быть недовольным.

Между прочим, числа 12—13/IX я встретил во дворе фабрики П. М. Хрушкова. Поговорили. Оказывается, мне удалось добиться перевода на МПФГ несмотря на возражения Михаэлиса, не без помощи Петра Михайловича. Он отдыхал под Москвой, и ему, оказывается, Медведев звонил и относительно меня спрашивал.

Видел я также приходившего в цех в ночное время в сопровождении большой «свиты» А. Г. Зверева. Министр финансов СССР. Большой человек. Я имею в виду фигуру, рост и объем, если об объёме можно судить по животу…

Т.о. я уже был близко от министра, но сейчас мне, увы, опять до министра очень далеко. Да-с.

В оборудовании, с которым мне по работе приходится иметь дело, много нового, в сравнении с Краснокамском, но я начинаю привыкать. В общем, всё в порядке. Таковы, вкратце, дела с работой.

Т.о. у меня хороши дела и с учёбой, и с работой. А так как у меня вся жизнь – это учёба и работа, значит и вся жизнь – хороша. Но если точнее – будет хороша. А пока…

Мне приходится мобилизовывать все свои «запасы» хладнокровия, спокойствия и выносливости, чтобы безболезненно переносить некоторые истинно драматические моменты. Вот некоторые примеры.

8/IX. Первый день моей работы в вечернее время – с 4 до 12. В 3 часа кончил занятия в институте, приехал на работу. 12 часов закончил. С фабрики домой я добирался до тех пор так: сажусь недалеко от общежития на 17-ый трамвай, еду до конца, т.е. до Кропоткинской площади, потом пересаживаюсь на 16 трамвай и еду до Арсеньевского переулка. А оттуда – 5 минут ходьбы до фабрики. Затрата времени 1 час 30 минут, денег всего 30 коп. «Дёшево и мило». Итак, закончил работу в 12 ночи. В 5 минут первого я уже у остановки трамвая «Арсеньевский пер.» Жду 16—й трамвай. А его всё нет и нет. Но к услугам ожидающего – рекламы, объявления, газеты. Можно почитать и т.о. оживлённо коротать время. Кстати, тёплая ночь. Ну я и почитывал. Наконец, пришёл трамвай. В 12—50 я был уже на Кропоткинской пл. надо пересаживаться на 17-й трамвай. На нём ехать 50 минут и дома. Но трамваи ходят до половины второго. Короче говоря, трамвая не дождался. При мысли, что до утра придётся прохаживаться по улице, а утром идти в институт, у меня пробежал по спине холодок, несмотря на тёплую ночь. (Пешком идти нечего было и думать: во-первых, не знаю дорогу, во-вторых, это заняло бы всю ночь). Пошёл к Жижиной. В 2 часа ночи. Влез в окно и переночевал.

Или вот другой случай, похуже.

Работал в ночь. Работы было больше, чем порядочно. Вздремнуть не пришлось. С работы – в институт. Потом опять дела. Вообщем, домой попал часов в 7. Лёг спать. А ребята пошли на институтский вечер, имевший быть как раз в этот день. Проснулся от шума, вызванного возвращением ребят. «Сколько времени?» – «Полпервого!» А на работу к 12. Да ещё пока доберёшься до этой работы. В общем, тяжёлый случай. Кой-как вывернулся.

Случай другого порядка.

31/VIII получил от вас 350 руб. Миле я был должен 70 руб. Не отдал. Но Рите Логиновой одолжил ещё 60 руб. Заплатил за стирку. Купил некоторые учебники. Деньги туда, деньги сюда. С 1-го сентября начал учиться. Времени стало меньше. А это отразилось и на бюджет. И именно вот как: я начал меньше готовить, т.е. покупать такой пищи, которую надо варить, а больше покупать хлеба. Т.е. увеличились затраты. Короче говоря, 6/IX у меня уже не было денег. (за шесть дней с 31/VIII по 6/IX проел 200 руб.) Этим и объясняется то, что как я вам уже писал с первого же дня работы я развил «кипучую» деятельность в направлении получения аванса. Мне разрешили получить, как я уже писал 150 руб., но касса уже не работала, и это дело было отложено на понедельник, т.е. на 8-е. но я был очень голоден и никак не мог ждать до 8-го. Кстати, мне представился удобный момент, и я одолжил у начальника цеха 50 руб. с тем, чтобы 8-го отдать. И вот в шесть часов вечера я ушёл с фабрики. Замечательное настроение! «Наконец я работаю» (как видите, мною уже познан ужас безработицы) и главное, в кармане деньги. Завтра праздник! Восьмого ещё получу. Потом от вас… Потом аванс… Потом карточки… В общем, чуть голова не вскружилась от восторга. Долго описывать, как ходил по площади рассматривая сооруженный рынок из красиво разукрашенных сказочных домиков – ларьков и раздумывал как бы умненько истратить 50 руб., чтобы сейчас покушать, завтра покушать и на утро 8-го оставить. Короче говоря, потерял я деньги, может их вытащили, может потерял… Всё равно!

Над описанием чувства досады останавливаться не буду. Но всё это, конечно, случаи. И если сентябрь месяц в действительности явился серьёзнейшим испытанием для моей воли, для моей веры в будущее, то причиною тому не эти печальные случаи. Причиною явились сомнения, зародившиеся под влиянием окружающих. Выдержу ли я учёбу с работой? 14 часов работы в день! Причём время на езду. Время на уроки. Забота о том, чтобы покушать (О, это тоже требует времени!) и много др. забот. Мне все окружающие пророчили (да и сейчас пророчат) что я не выдержу, загнусь и т.д., и т. п. И вот я заколебался. Вера, уверенность пошатнулись. Я почувствовал себя несчастнейшим человеком. И в этот период малодушия (7/IX – 17/IX) счастьем явилось для меня то, что мне некуда было отступать. Хочешь, не хочешь – учись и работай! Большой поддержкой явилось для меня ваше письмо, полученное 17/IX. Ты, мама, выразила уверенность, что я справлюсь, а я, честное слово, не ожидал такого. Ты, мама, ей Богу молодец! Если бы ты знала, как ты мне подняла настроение. Я почувствовал, что – не правда! – я не одинок! Мне есть на кого опереться! А в период упадка духа почувствовать это… Больше ничего не надо.

Но кроме этого сентябрь был для меня голоднейшим месяцем. Варить мне совершенно некогда. Я покупал хлеб. А он до сего дня 25 руб. кг. 13/IX я получил от вас 250 руб. К этому времени у меня опять не было денег. Из них 70 руб. я отдал Миле. 14/IX я вместе с Зильберштейном ходил в парк. Вместе сходили в кино. Смотрели «Новый дом» (картина не понравилась!) К несчастью у обоих были деньги. Он угощал меня, я угощал его. Оба потратились. Кстати, немного о нём. Он учится во 2-ом медицинском институте. Общежития ему не дали. Жил до сих пор у тёти. Другая его тётя обещала его прописать. Но жильём он, вообщем, не считал (тогда) себя обеспеченным. Я его больше не видел с 14/IX.