Слава Телегин - Большая Книга. Том 1. Имперский сирота

– Мой глубокоуважаемый де Мело, если вы хотите услышать мое мнение о том, возможно ли сейчас что-нибудь сделать для жертв завтрашнего землетрясения, наводнения и пожара, то вот вам мой ответ: я очень сильно сомневаюсь в этом. Вам сегодня не поверят, а завтра еще, вполне вероятно, в довершение всего и казнят как пособника нечистой силы, сразу же после наведения в городе порядка после землетрясения.

И, вместо того, чтобы направить свои многочисленные таланты на восстановление города и страны, да-да, всей страны – вы же понимаете, что от землетрясения такой силы пострадают и другие города Португалии? – вы будете кормить своими останками ворон в поле. Ах, нет. Удобрите это поле своим пеплом. Ведь колдунов у вас до сих пор сжигают? – Этот вопрос, по-видимому, занимал незнакомца намного больше, чем все остальные: сожгут ли в этом случае де Мело на костре или, в духе просвещенного восемнадцатого века все же просто отрубят голову?

– Все еще сжигают, – безучастно ответил министр. Ему сделалось вдруг так горько и обидно, что внезапные слезы обильно смочили оба его глаза. Вот молодец, еще и расплакался, как дворовая девка. Теперь главное – не моргать, тогда гость ничего не заметит. Но незнакомец и не думал что-нибудь замечать. Напротив, он учтиво отвернулся и опять стал смотреть в сторону притихшего залива, на начинающее уже склоняться к горизонту солнце, так кстати позволив де Мело устранить все следы его секундной слабости.

Министр быстро промокнул глаза платком и высморкался, чтобы всем было понятно, зачем он вытаскивал его на белый свет из своего камзола. Он опять был подтянут и тверд. И так же медленно и твердо чеканя каждое слово, глядя незнакомцу прямо в глаза, будущий маркиз де Помбаль, граф де Оэйраш сказал:

– Я был бы крайне вам признателен, монсеньер, за ваше подробное видение того, что бы мне надлежало сделать завтра, а также в ближайшие дни для спасения моей страны и ее жителей. Благодарность моя, если монсеньер соблаговолит, конечно, великодушно принять ее от меня, не будет знать ни границ, ни времени.

Незнакомец склонил голову так, что де Мело не мог видеть выражения его лица. Солнце, между тем, уже подошло к линии горизонта. «Вот и закат, – подумал де Мело. – Закат над Тежу – что может быть чудеснее в это время года?» Увидит ли он этот закат еще раз? И если да, то неужели правда, что уже завтра он войдет в мировую историю как спаситель своей страны? Незнакомец поднял голову, и министр успел поймать своим острым взглядом след недавней улыбки на серьезном лице незнакомца.

– О, глубокоуважаемый синьор де Мело, я также, в свою очередь, бесконечно признателен вам за столь высокую оценку моих способностей, равно, как и за вашу щедрость, но, поверьте, что лучшей наградой для меня будут ваши решительные действия по спасению ваших соотечественников. Итак, основные моменты. Главное, что надлежит сделать в ближайшие после трагедии часы, синьор, это похоронить мертвых и накормить оставшихся в живых. Сеющие заразу трупы и умирающие от голода бездомные – плохие помощники в деле спасения страны. Организовать за городом на открытой местности лазареты для медицинской помощи пострадавшим. Затем – обезопасить город от мародеров. Лучшее средство для этого – патрули и достаточное количество виселиц. Ничто так не успокаивает мерзавца, как вид его повешенного товарища. И, наконец, последнее – обеспечить снабжение города и окрестностей хлебом из местностей, не пострадавших от землетрясения. Ибо ваши собственные склады с зерном также будут уничтожены огнем. После этого уже можно будет заняться расчисткой завалов и возвращением городу его прежнего облика. Вот и все, как вы изволили выразиться, подробное видение. И, кстати, те труды, которые будут опубликованы после этих событий, помогут всему человечеству в его борьбе со стихийными бедствиями. А восстановленный Лиссабон засияет еще ярче, на радость подданных и на изумление гостей вашей столицы. Господь этому свидетель! – При этих словах незнакомец перекрестился, краем глаза увидев, что маркиз тоже крестится, подняв глаза к небу вслед за ним.

– На этом все, мне пора, милорд, – сказал незнакомец, поднимаясь со стула. – Я понимаю, вам бы очень хотелось сейчас удержать меня в вашем доме, уговорить отдохнуть с дороги, но, поверьте мне, это было бы совершенно бессмысленное предприятие. Да вы и сами поймете это очень скоро. Поэтому, еще раз позвольте мне пожелать вам выдержки и стойкости во время завтрашней трагедии и последующих за ней нескольких дней. И, если вы не возражаете, позвольте мне еще раз поблагодарить вас за прекрасный обед и гостеприимство и на этом откланяться. Нам вряд ли еще раз придется встретиться на этом свете, к моему глубокому сожалению.

После этих слов де Мело медленно встал, отодвинув свой стул, и очень торжественно, даже немного картинно, склонил перед незнакомцем свою голову. Незнакомец в свою очередь тоже поднялся из-за стола в знак уважения, и теперь они стояли совсем рядом, друг напротив друга.

– Прошу меня простить, монсеньер. Я первый раз встречаюсь с человеком, который читает мои мысли, словно отрытую книгу. Господь свидетель, что я не хотел причинить вам вреда этим заточением в случае, если бы все, о чем вы мне только что рассказали, оказалось правдой. Да вы и сами, впрочем, это прекрасно знаете. И разумеется, что теперь после нашего разговора я ни в коем случае не стану вас задерживать ни под каким предлогом. Но позвольте мне в таком случае задать вам еще один вопрос. Мне очень важно знать на него ответ. И, кроме вас, никто не в силах помочь мне в этом.

– О, безусловно, господин министр. Вся моя эрудиция к вашим услугам, – учтиво поклонился незнакомец в ответ.

– Вопрос таков: за что нам все ЭТО?

Незнакомец, улыбнувшись, посмотрел на де Мело с такой теплотой и уважением, что будущий маркиз де Помбал опять смутился. За всю свою жизнь ему не приходилось смущаться столько раз, сколько за один этот обед, перешедший в ужин. Не отрывая своих теплых глаз от де Мело, незнакомец очень четко произнес:

– Это вам за ИНКВИЗИЦИЮ! – И внезапно растаял в прохладных сумерках террасы.

***

Вздрогнув, де Мело, наконец, проснулся. Ээээ, да все это был сон! Он потянулся за своим хронографом, сделанным по его заказу Жан-Жаком Бланпеном, его любимым и единственным часовым мастером – отсчитывающие секунды механизмы де Мело покупал для своего дома только у него. Этим его новым хронографом был бы счастлив обладать любой монарх, механизмом, конечно, не циферблатом. Ведь символику Бланпен делал исключительно под него: восьмиугольная бледно-золотая звезда в центре циферблата, обрамленная с четырех сторон правильными серебряными полумесяцами на лазоревом поле являлась фамильным гербом семейства Каравалью. На часах было ровно пять утра. Черт бы побрал этот странный сон! Теперь он больше не сможет заснуть и будет на утренней службе в честь Дня Всех Святых разбитым и зевающим. Но Бог ты мой, насколько этот сон был красочен! Насколько реален! А если это Бог посылает ему предупреждение? Ведь незнакомец во сне не только назвал точные дату и время, но и дал маркизу наставления, что следовало делать?