Юрий Емельянов - Прибалтика. Между двух миров

Войска, которыми командовали Ягайло и Витовт, вступили в глубь Пруссии. Казалось, перед польско-литовским войском открывалась возможность освободить прибалтийские земли от немецких захватчиков.

Ко времени Грюнвальдской битвы народы Эстонии и Латвии в течение 100 – 200 лет находились под игом иностранных поработителей. В Ливонии были установлены феодальные порядки. Как отмечается в "Советской исторической энциклопедии", в Латвии "крестьяне попали под двойной гнет – феодальной и колониальной эксплуатации. Как подати (чинш, десятина), так и барщина непрерывно возрастали, особенно со 2-й половины XV века. С этого времени развивается мызное хозяйство и непрерывно расширяется барская запашка, так как с каждым десятилетием на западноевропейских рынках рос спрос на хлеб и увеличивается его вывоз из Латвии"

Усиление эксплуатации крестьян сопровождалось усилением их порабощения. "К концу XV века в договорах о выдаче беглых крестьян впервые в Латвии документально оформлено крепостное право и для решения споров о выдаче беглых был назначен специальный судья (так называемый гакенрихтер). Узы крепостничества сковали латышское крестьянство, и не случайно, начиная уже с XVI века, свободных людей стали называть немцами, а зависимых – ненемцами".

Аналогичное положение сложилось и в Эстонии. В "Советской исторической энциклопедии" сказано: "Вследствие развития барщинного мызного хозяйства, производившего хлеб на экспорт, все ухудшалось экономическое и юридическое положение эстонских крестьян. С конца XIV века начинается процесс закрепощения крестьян, на рубеже XV и XVI веков в Прибалтике уже бытовал взгляд на крестьян как на собственность феодала. Отдельные социальные группировки крестьянства (сошные крестьяне, вольные крестьяне – юксъялги) стали постепенно сливаться в относительно однородную массу крепостных".

Жизнь в городах Эстонии строились по западноевропейскому образцу. В 1-й половине XVI века городское население Эстонии (15 – 20 тысяч) составляло 6 – 8% всего населения Эстонии (250 тысяч). Как сказано в "Советской исторической энциклопедии", "Таллин, Пярну и Вильянди были членами Ганзейского союза. Города Эстонии, особенно Таллин, играли существенную роль в торговле между русскими городами и Западной Европы… Немецкие бюргеры, господствовавшие в магистрате и купеческой гильдии, властвовали над эстонцами, которые составляли основную массу городского населения. В городском ремесле существовал заимствованный в Германии цеховой порядок".

Эстонский историк О. Сепре отмечал: "Как в деревне бароны, так в городе немецкие купцы в эпоху феодализма образовали особую касту, которая не смешивалась с эстонцами и имела постоянные экономические, политические и культурные связи с Германией". Сепре подчеркивал: "Германский образ жизни преобладал во всех городах на территории Эстонии. Городские дома строились по образцу немецких; мебель, одежда, обычаи были немецкими… Бароны и городские немцы смотрели на эстонцев как на низших людей… Говорить по-эстонски считалось недостойным".

В Латвии главным торговым центром и портом была Рига. В "Советской исторической энциклопедии" указано: "Немцы подчинили себе экономику города, управление (магистрат), организации торговцев и ремесленников (гильдии и цехи). Таким же было положение и в других городах Латвии (Цесис, Валмиера и другие)".

Народы Латвии и Эстонии не раз поднимались на борьбу против иностранных поработителей. 23 апреля 1343 года в Харьюмаа вспыхнуло восстание, получившее название "восстания Юрьевой ночи". Лишь после упорной борьбы войска Ливонского ордена подавили это восстание.

Однако разгром войск Тевтонского Ордена при Грюнвальде не привел к освобождению Прибалтики от немецкого ига. В значительной степени это было вызвано глубокими разногласиями в стане победителей. Полный разгром немецких рыцарей и освобождение Прибалтики от господства крестоносцев означал бы для литовских властей нарушение баланса сил в этом регионе. Как подчеркивали авторы "Истории Литовской ССР", "в расчеты Витовта не входило совсем обессилить Орден. По всей вероятности, он опасался, что в таком случае Польша может упразднить самостоятельность Великого княжества Литовского. Польско-литовские противоречия позволили немецким рыцарям удержаться на захваченной территории".

Мирный договор 1411 года, подписанный в Торуни, сохранил существование Ордена и значительной части его владений. Даже Жемайтия возвращалась Литве не на вечные времена, а лишь до смерти Витовта. Поскольку Орден уцелел, то после смерти Ягайлы и Витовта его руководители требовали возвращения ему Жемайтии. Лишь по мирному договору 1422 года Орден был вынужден отказаться от своих притязаний на Жемайтию и Занеманье. Однако западно-литовские земли (Клайпеда и Клайпедский край) так и остались под властью Тевтонского ордена.

В битве при Грюнвальде проявилась способность литовского народа наносить сокрушительные удары немецким захватчикам. Налицо была и солидарность всех славянских народов (от польского до русского) с литовцами в их совместной борьбе против агрессоров с запада. Однако этот союз оказался непрочным и сменился взаимной подозрительностью. Исторический шанс освободить все народы Прибалтики был упущен.

Литва между Ливонией, Польшей, Россией и Крымом

Парадоксальным образом успех объединенного славянского и литовского войска в разгроме немцев привел не к укреплению единства народов Прибалтики в борьбе против поработителей и их единства со всеми славянскими народами, а повороту верхов Литвы на Запад. После Грюнвальдской битвы Польша постаралась укрепить узы с Литвой. В октябре 1413 года в Городле состоялся польско-литовский сейм, который ознаменовался заключением Городельской унии. Бояре-литовцы обязывались не принимать после смерти Витовта в великие князья никого иначе, как по указанию Ягайло и его польско-литовской рады; польская шляхта должна была после смерти Ягайло не выбирать никого в польские короли без ведома и согласия боярства Великого княжества Литовского.

В "Истории Литовской ССР" подчеркивалось: "Городельская уния носила явно католический характер. Русские князья и бояре Великого княжества Литовского как православные "схизматики", по новому закону не допускались к высшим должностям, к участию в совете великого князя и решении важнейших государственных вопросов. На воеводства в земли Полоцкую и Витебскую, Киевскую и Подольскую назначались только люди, проникнутые духом воинствующего католицизма, что вызывало национальную вражду в государстве… Великое княжество Литовское и Королевство Польское в официальных актах изображались как обширное, политически единое государство, простиравшееся от Балтийского моря до Черного и от Оки до Одера как форпост "западной культуры", оплот католического мира против враждебного мусульманского и "схизматического" Востока. Римский папа, стремясь использовать Литву и Польшу в своих целях, даже назначил Витовта и Ягайло генеральными викариями католической церкви для Новгорода и Пскова. Однако жизнь довольно скоро доказала несостоятельность этих притязаний".