Николай Васин - Стремительные атаки

– Саша рот открыл от удивления, он слышал о нем, но чтобы вот так увидеть, вблизи, представить не мог.

Саша знал, что К.Э. Циолковский изобрел дирижабль. И еще хочет смастерить, ракету, чтобы на Луну слетать человеку.

Как же хотелось Саше в тот день похвастаться перед своими деревенскими мальчишками, сказать им: «Я видел Циолковского!» Но боялся. А вдруг Павлик Толкалин – он такой – спросит еще, что-нибудь. А что отвечу? Нет, в другой раз, когда узнаю побольше.

А однажды весь 6 «В» класс, в котором учился Саша Карпов, вместе со старшей пионервожатой Надеждой Георгиевной собрался пойти на экскурсию домой к Константину Эдуардовичу. Еще в школе сильно волновалась Надежда Георгиевна, знала, что ученый не любит опозданий. А здесь, как нарочно, Саша почему- то запаздывал… Он хороший, успевающий ученик. В своем классе лучше всех знает физику, математику. Умный, задает много интересных вопросов. Он обязательно нужен при посещении Циолковского дома, потому что Константин Эдуардович очень любит, когда ему задают вопросы дети.

Наконец-то вдали показался, бегущий Саша.

– Извините, Надежда Георгиевна! Не мог мимо пройти – женщина с тяжелой авоськой, перед входом в подъезд споткнулась, подвернула ногу, помог встать и донести поклажу на третий этаж.– отрапортовал Саша.

Поторапливаясь, шли ребята и Загородному саду. А там, по улице Коровинской, вниз к реке, к небольшому двухэтажному дому, «где в течение многих лет кипела напряженная работа русского творческого гения», как скажет об этом впоследствии ученый – краевед. Как только, школьники появились у дома, к ним навстречу вышел К.Э. Циолковский. Одет был просто: в просторной светлой рубашке-косоворотке на легкой ткани, в широких брюках, в тапках.

Ученый был немного сердит. Щеки его краснели.

Он посмотрел на карманные часы:

– Опоздали на десять минут. Я не отказываю вам во внимании. Каждую среду принимаю посетителей. Но у меня каждая минута на счету, – немного раздраженно сказал он. – На первый раз прощаю! – Лицо его сменилось на улыбку.

–А теперь здравствуйте, и он дружелюбно протянул руку, и пожал ее всем – мальчишкам, девчонкам, учительнице.

Пожал и Саше, кудрявому, рыжему мальчику с блестящими игривыми глазами.

– Какая-то космическая сила исходила из его руки, я как будто получил какой-то заряд энергии, – делился впечатлением с деревенскими друзьями Саша Карпов.

– Насмотрелся у него дома: и чего только нет в его рабочих кабинетах! Модели дирижаблей и других летательных аппаратов самые разнообразные – и металлические и проволочные, электрофорная машина. Сам Константин Эдуардович рукодельник, сделал слесарный станок, столярный верстак. А инструментов, приборов всяких сколько! Я даже с его разрешения потрогал некоторые руками, приложил к уху слуховую трубу! И посмотрел в подзорную. Полистал книги. Теперь не терпится их прочитать. Хочу сделать планер настоящий, не бумажный, дирижабль, ракету и взлететь в небо, к звездам. Хочу летать!

До встречи с К.Э. Циолковским он мастерил из бумаги бумажные самолетики, прилеплял на воздушного змея. А затем запускал змея на нитке вверх над филеневскими огородами, и любовался, как с него срывались и разлетались как птицы в разные стороны бумажные самолетики. Но теперь он мастерил модели планеров и самолетов по чертежам из книги. Пусть, неумело по началу, но настойчиво.

Всегда когда Циолковский приходил в школу, Саша старался попасться ему на глаза и обязательно поприветствовать, ему очень нравилось хоть на мгновение пообщаться с этим космическим человеком.

Вскоре Саше было известно о Константине Эдуардовиче Циолковском довольно многое – от школьных учителей, которые общались с ним, и охотно рассказывали о нем.

В день приезда дорого гостя в школу, обычно накануне какого-нибудь знаменательного праздника, как например, годовщина Великой Октябрьской революции, у главного входа здания становились дежурные из старшеклассников. Они смотрели в сторону площади Ленина. И стоило оттуда показаться Циолковскому на велосипеде, громко кричали: Едет!

Циолковский обожал велосипед.

– На улице Красноармейской уже! – спешно бежали дежурные по лестнице наверх доложить директору и учителям.

В просторном зале второго этажа сплошной стеной празднично одетые школьники, затаив дыхание, стояли вдоль узкого коридора для прохода к сцене. Быстрой легкой походкой К.Э. Циолковский – высокий, плечистый, почти не сутулый с белой бородкой , раскланиваясь и приветствуя присутствующих, проходил на сцену.

Приставив к левому уху, собранную в трубку ладонь, сидя в президиуме внимательно слушал.

Так было и на 14-ю годовщину Великой Октябрьской революции в зале школы. Зал затих, когда директор предоставил слово К.Э. Циолковскому. Ученый встал, решительным взглядом осмотрел притихший зал, задумался и обратился:

– Учитель, не падает духом, – сказал тогда Циолковский.

– Жизнь и наука – такие прекрасные вещи! Сколько пользы людям и Родине может принести честный, грамотный, начитанный человек! Пусть ваш путь будет скромным, труд честным, дело любимым!

Эти слова Саше Карпову запали в душу.

В 1932 году, в связи с 75- литием и 50 –литием научной деятельности, К.Э. Циолковский был награжден орденом Трудового Красного Знамени. 27 ноября награду ему вручил в Москве Михаил Иванович Калинин.

Со всеми учениками школы, названной (впоследствии 9-ой железнодорожной имени К.Э. Циолковского), вместе с учителями еще затемно пришел он на вокзал встречать приходящий на рассвете поезд из Москвы, на котором приезжал орденоносец.

Поезд подходил медленно, торжественно гудел. И наконец, остановился. В тамбуре вагона показался Константин Эдуардович. И Саша вместе со всеми кричал:

– Поздравляем с орденом, Константин Эдуардович! Вы теперь наш орденоносец!

Был Саша и в клубе А.А. Андреева на митинге по случаю награждения юбиляра орденом Трудового Красного Знамени.

А уже 20 сентября 1935 году, стоя в толпе около здания управления Западных дорог, он встречал, как и весь народ Калуги, траурный грузовик, с гробом тела К.Э. Циолковского. Соединенные оркестры играли марш. Беспрерывно исполнялись траурные мелодии, и он не мог остановить свои слезы.

Гроб внесли в зал и установили на постамент.

…Пятнадцать тысяч прошло у гроба великого ученого вечером 20 сентября,[1] 1 1 [ 1] «Место погребения – Загородный сад». (Загородный сад переименован в парк Циолковского К.Э., после похорон К.Э. Циолковского) Газета «Коммуна», 21 сентября 1935 г. Калуга. в их числе был и Александр.

21 сентября в 16 час он присутствовал и при выносе тела. [1]

Шел вместе со всеми по маршруту: Дворец труда, ул. Революции, Советская площадь, Театральная площадь, ул. Циолковского, Загородный сад. Воздух бороздили самолеты и дирижабли, с неба сыпались листовки с автобиографией Циолковского.[1]