Валерий Шпаковский - По следам Князей Юсуповых

Как жил Николай Борисович в Москве, расставшись с женой? Современники говорят, что неплохо – « в свою свободу и желания», он был освобожден от чопорности царского двора, придворного этикета и официального Петербурга, продолжал посещать уже московский Английский клуб, где за ним сохранялось всегда почетное место Председателя.

Француз Ж. Ф. Ансело, побывавший в Москве в 1826 году, подметил черты, отличающие московскую аристократию от европейской. Князь Юсупов для него – «один из последних представителей старинной московской аристократии, чьи нравы и привычки он сохранил. Некогда близкий ко двору Екатерины Великой, он и ныне одевается по моде времен своей юности, но притом не отказался от вполне азиатского образа жизни, и мне кажется. что ему куда удобнее было бы носить восточный тюрбан, чем пудреную прическу, в былые времена изобретенную европейской цивилизацией. Каким только удовольствиям не предавался он за долгие годы сладострастной жизни; и теперь он еще содержит нечто вроде гарема из нескольких молоденьких девиц, которыми распоряжается как своей собственностью. В них ищет уже не наслаждений, но того животворного воздействия, какое оказывает на изношенный организм старика соприкосновение с юностью…».

«Европеизировано азиатская жизнь» (Ю. М. Лотман) усадьбы со множеством прислуги, находившейся в крепостной зависимости, с необычной на взгляд европейца архитектурой в восточном и древнерусском стиле, с наибольшей полнотой зримо воплощала мысли и чувства владельца, его духовный мир. Названия рощ (Магометова, Борисова) и храмов (Екатерины II) именами людей, имеющих близкое отношение к владельцу, в юсуповской усадьбе, также, как и в усадьбе Надеждино его друга князя А. Б. Куракина, имели глубокий личный смысл. Как писал Куракин, «эти названия вызывают у меня приятные и интересные воспоминания. Они обозначают природу чувств и имена людей, которые занимают мое сердце…».

Существует много восторженных отзывов современников по поводу увиденного в Архангельском. Одно из них принадлежит крупному писателю и революционеру А. И. Герцену, «Я до сих пор люблю Архангельское. Посмотрите, как мил этот маленький клочок земли от Москвы-реки до дороги». Как в венецианском Палаццо Дожей приходит понимание всей мощи и силы золотого века Венеции, так и в Архангельском чувствуется широкий размах старого барства, его тяготения к земным благам, его отчужденность от окружающей среды, его самовлюбленность и эгоизм, и над всем этим, словно венец, его тонкая эстетика.

«Мой Юсупов…».эта фраза принадлежит великому русскому поэту Александру Сергеевичу Пушкину. А это надо полагать, дорогого стоит. Эти слова, написанные в письме, свидетельствуют о многом-и о поэте, и о екатерининском вельможе Российской империи, и об их дружеских отношениях. Далеко не каждый человек из ближайшего окружения поэта мог удостоиться столь сердечного обращения.

Известно, что Николай Борисович был посаженным отцом на свадьбе Пушкина и Натальи Гончаровой. Формально их знакомство произошло еще в 1801 году, когда Александру Сергеевичу было еще около трех лет от рождения, и его отец арендовал для проживания жилые постройки дворцового здания Юсуповых в Большом Харитоньевском переулке. Пушкины в течение года проживали в среднем доме усадьбы Николая Борисовича, после чего арендовали помещения рядом у графа А. Л. Санти.

Вернувшись из Михайловской ссылки, пережив исторический разговор в Кремле с императором Николаем Первым, Пушкин мог видеться с князем Юсуповым у общих знакомых и в Английском клубе. Они провели немало времени в беседах о «золотом веке Екатерины», старому князю было что рассказать, а поэт, который стал к началу 30-х годов 19 века неофициальным главой «русской партии» немало впитал для себя от гениального государственного деятеля уходящей эпохи. Дружба Пушкина и Юсупова не исчезла и после смерти, их соединил памятник великому русскому поэту, который установили в Архангельском. Опустел кабинет князя с картинами на стенах и бюстами Вольтера и свои собственным в почтенном возрасте в парадном костюме с орденами, как напоминание всем входящим сюда о бывшем владельце.

Для современников князя, владевших усадьбами, дворцово-парковые ансамбли становились своеобразным памятником – местом, сохраняющимся для потомства овеществленную память о них, как о личностях. Наверное, Юсупов повторил бы слова своего близкого друга князя А. Б. Куракина о его любимой усадьбе Надеждино: « Если и не удастся мне сим домом пользоваться и в нем жить, пусть же останется он здешнему месту прочным украшением и памятником о мне!».Кстати, московский дворец Куракиных тоже находится рядом с Храмом Петра и Павла на Новой Басманной, в наше время он хорошо отреставрирован и сохранил фамильные гербы на фронтоне здания, а знаменитая Куракинская богадельня, потеряв во времени свою церковь с колокольней, превратилась в дом приемов московского правительства.

Николай Борисович прожил долгую жизнь и, надо сказать старел долго. Благодаря крепким нервам и известному равнодушию к мелочам князь пережил практически всех известных людей своей эпохи. Словно по счастливому сценарию, когда князь мог подумать, что познал в этом мире все, что хотел и, получив все то, о чем мечтал, Юсупов ушел из жизни с присущим ему равнодушием и величием, к зависти окружающих и любви обожающих его людей.

Вместе с кончиной Николая Борисовича закончилась целая эпоха. «Ох уж эта холера! Мой Юсупов умер». – с горечью написал А. С. Пушкин в письме П. А. Плетневу, узнав новость о смерти великого князя. Этой единственной строчкой великий русский поэт показал истинный и великий смысл большой потери для себя самого и для современников!

Юсупов намного пережил своих ровесников. Николай Борисович скончался 15 июля 1831 года в возрасте 80-ти лет и похоронен, согласно завещанию, рядом с матерью в своем подмосковном имении Спасское на реке Клязьме (сейчас город Долгопрудный). Ранее усадьба принадлежала матери князя, а дворец был возведен в начале 19 века на высоком берегу реки (1802–1803), возможно по проекту Франца Кампорези (1747–1831), соотечественника и друга Джакомо Кваренги, он не сохранился, вокруг был разбит регулярный парк. Ирина Михайловна провела в своей любимой усадьбе последние годы жизни. Церковь Спаса Нерукотворного в Спасском стала семейной усыпальницей. В ней были погребены: одна из сестер князя Анна, в замужестве Протасова (1772), и сама Ирина Михайловна (1788).