Марио Пьюзо - Семья Корлеоне

– Сонни, – сказал Том, – откуда у тебя в кармане оказалась пятидесятидолларовая бумажка? Почему на тебе двубортный костюм в полоску, в котором ты похож на гангстера? И почему, – спросил он, быстро просунув руку за пазуху пиджака Сонни к плечу, – ты носишь пистолет?

– Послушай, Том, – сказал Сонни, убирая его руку, – ты мне вот что скажи. Мама вправду верит, что папа занимается торговлей оливковым маслом?

Том ничего не ответил. Он ждал, молча глядя на Сонни.

– Я ношу с собой «пугач», – сказал Сонни, – потому что мой брат может попасть в беду, и тогда ему понадобится тот, кто его из беды вытащит.

– Но где ты раздобыл пистолет? – продолжал Том. – Что с тобой происходит, Сонни? Папа тебя убьет, если ты действительно занимаешься тем, чем, судя по всему, ты занимаешься. Что случилось?

– Ответь на мой вопрос, – настаивал Сонни. – Я говорю серьезно. Как ты думаешь, мама правда верит, что папа торгует оливковым маслом?

– Папа действительно занимается торговлей оливковым маслом. А что? Чем же он, по-твоему, занимается?

Сонни посмотрел на брата так, словно хотел сказать: «Не говори так, будто ты полный кретин».

– Я не знаю, во что верит мама, – продолжал Том. – Я только знаю, что она попросила меня поговорить с тобой насчет денег.

– Вот и скажи ей, что я отложил их, работая в гараже.

– Ты по-прежнему работаешь в гараже?

– Да, – подтвердил Сонни. – Работаю.

– Господи Иисусе, Сонни…

Том потер глаза ладонями. Машина свернула на Канал-стрит, вдоль тротуаров по обеим сторонам тянулись пустые торговые палатки. Сейчас здесь все было тихо, но через несколько часов улица будет запружена гуляющими толпами в воскресных нарядах, спешащих насладиться погожим осенним деньком.

– Сонни, – сказал Том, – послушай меня. Всю свою жизнь мама тревожится о папе – но, Сонни, она не должна тревожиться о своих детях. Ты меня слышишь, умник? – Он повысил голос, подчеркивая свою мысль. – Я поступил в колледж. У тебя хорошая работа в гараже. Фредо, Майкл, Конни – они еще малыши. Мама спокойно спит по ночам, потому что может не беспокоиться о своих детях, так, как она беспокоится каждое бодрствующее мгновение своей жизни о папе. Подумай, Сонни. – Том взял пальцами лацкан пиджака брата. – Какую тяжесть ты собираешься взвалить на мамины плечи? Во сколько тебе обошелся этот сшитый на заказ костюм?

Сонни остановился у тротуара перед гаражом. Вид у него был сонный и скучающий.

– Вот мы и приехали, – сказал он. – Сходи, открой ворота, хорошо, приятель?

– И это все? – спросил Том. – Это все, что ты хочешь мне сказать?

Закинув руку на спинку сиденья, Сонни закрыл глаза.

– Господи, как же я устал.

– Ты устал, – повторил Том.

– Ей-богу, – пробормотал Сонни, – мне кажется, я на ногах уже целую вечность.

Том подождал, глядя на брата, и тут до него дошло, что Сонни уже засыпает.

– Mammalucc’! – пробормотал он, нежно взяв брата за волосы и встряхнув его.

– В чем дело? – спросил Сонни, не открывая глаза. – Ты уже отпер гараж?

– А у тебя есть ключи?

Открыв бардачок, Сонни достал ключ и протянул его Тому. Он поставил машину прямо напротив ворот.

– Добро пожаловать, – сказал Том.

Он вышел из машины. Они были на Мотт-стрит, в квартале от дома, где жил Сонни. Том хотел было спросить у брата, почему тот держит машину в гараже в квартале от своего дома, вместо того чтобы просто оставлять ее на улице прямо перед подъездом. Однако, подумав, он решил ни о чем не спрашивать и направился отпирать гараж.

Постучав, Сонни открыл входную дверь. Не успел он сделать и двух шагов в царящий внутри хаос, как ему в объятия бросилась Конни, выкрикивая его имя. Ее ярко-желтое платье было помято и испачкано в том месте, где она, судя по всему, больно упала на колени. Шелковистые черные локоны, освобожденные от оков двух заколок, украшенных ярко-красными бантами, рассыпались по лицу. Войдя следом за Сонни, Том закрыл входную дверь, преграждая путь осеннему ветру, который собирал опавшую листву и мусор на Артур-авеню и сгонял их вдоль по Хьюз-авеню мимо крыльца дома Корлеоне, где стояли на страже Бобби Алтиери по прозвищу Толстяк и Джонни Ласала, бывшие боксеры из Бруклина, куря и обсуждая последний матч «Нью-Йорк джайентс». Обвив своими детскими ручонками шею брату, Конни громко и смачно чмокнула его в щеку. Майкл оторвался от игры в шашки с Ричи Гатто, Фредо выбежал из кухни, и все, кто находился в квартире, – а в воскресенье здесь собралась целая толпа, – тотчас же встретили появление Сонни и Тома громким приветственным ревом, раскатившимся по комнатам.

Наверху, в кабинете в конце деревянной лестницы, Дженко Аббандандо поднялся из мягкого кожаного кресла и закрыл дверь.

– Похоже, Сонни и Том только что вернулись, – сказал он.

Поскольку только глухой не услышал бы имена ребят, повторенные по меньшей мере десяток раз, в этом заявлении не было необходимости. Вито Корлеоне, сидевший за письменным столом в кресле с прямой спинкой, постучал пальцами по коленям, пригладил зализанные назад черные волосы и сказал:

– Давай закончим с этим побыстрее. Я хочу увидеться с мальчиками.

– Как я говорил, – продолжал Клеменца, – Марипоза намеревается пролить кровь. – Достав из кармана носовой платок, он шумно высморкался. – Простудился немного, – добавил он, словно в оправдание показав Вито платок.

Это был грузный мужчина с круглым лицом и быстро редеющими волосами. Его массивное тело заполняло кресло, стоявшее рядом с креслом Дженко. Перед ними примостился столик с бутылкой анисовой водки и двумя стаканами.

Тессио, четвертый мужчина, находившийся в кабинете, стоял перед окном, выходящим на Хьюз-авеню.

– Эмилио прислал ко мне одного из своих ребят, – сказал он.

– И ко мне тоже, – подхватил Клеменца.

Похоже, Вито удивился.

– Неужели Эмилио Барзини полагает, что мы крадем у него виски?

– Нет, – сказал Дженко. – Эмилио не настолько глуп. Это Марипоза считает, что мы крадем у него виски, а Эмилио предполагает, что, возможно, нам известно, кто этим занимается.

Вито провел тыльной стороной пальцев по подбородку.

– Как такой тупица, – сказал он, имея в виду Джузеппе Марипозу, – мог достичь таких высот?

– На него работает Эмилио, – заметил Тессио. – Это очень кстати.

– У него есть братья Барзини, братья Розаро, Томазино Чинквемани, Фрэнки Пентаджели… Madon’! – добавил Клеменца. – Его capo regime… – Он стиснул кулак, показывая, что подручные Марипозы – крутые ребята.

Вито протянул руку к стаканчику желтоватой граппы на столе. Отпив глоток, он поставил стакан.

– Этот человек, – сказал он, – он дружит с чикагской братвой. Ему принадлежит с потрохами семья Татталья. У него за спиной политики и воротилы бизнеса… – Вито показал друзьям свои открытые ладони. – Зачем мне ссориться с таким человеком, воруя у него несколько долларов?