Валерия Саенко - Несломленная

Мадлен взяла кусочек хлеба, положила на него жареное мясо и подала девушке.

– Это очень вкусно! – с жаром сказал Август, обращаясь к Беатрис.– Я никогда не ел так искусно приготовленного кролика! Вам стоит это попробовать!

Герцогиня улыбнулась: забота брата и сестры, которые сами лишились ласки в раннем возрасте, трогала ее сердце. Она послушно кивнула и откусила кусочек мяса. Мясо таяло во рту, оставляя за собой приятную нотку трав. Беатрис с большим удовольствием отведала предложенное угощение и почувствовала, что ей стало лучше.

Граф де Флюри́ остался доволен своим слугой, так сытно и вкусно накормившим новых знакомых. Он подал знак Гоше и обрадованный щедростью графа слуга отправился отдыхать.

Настала ночь. Мадлен и Август спали рядом, укрывшись одним плащом. За их недолгую жизнь ночевка в поле была не самым худшим вариантом ночлега. Однажды разгневанный мсье Сулье выгнал детей с дома, которые были вынуждены спасаться от холода в свинарнике, полном зловонной жижи и полуголодных свиней.

Друзья графа мирно дремали, убаюканные звуками ночной природы. Беатрис не могла уснуть. Она смотрела на усыпанное звездами небо и думала о скорой встрече с отцом. Ее мысли прервал Бермо́н, который осторожно коснулся руки девушки.

– Вы не спите, мадемуазель? – шепотом спросил он.

– Нет, сударь! – отозвалась Беатрис.– Цикады нарушили мой чуткий сон.

– Позволите мне присесть рядом с вами? – спросил граф.– Думаю, наша беседа поможет вам успокоиться и наконец-то уснуть. Завтра нас ждет долгий путь, поэтому нужно непременно выспаться.

Беатрис одобрительно кивнула, и молодой мужчина расположился рядом.

– Сударь, не примите мой вопрос за дерзость, но что заставило вас украсть ожерелье у бедняги на ярмарке?

Бермо́н улыбнулся: герцогиня все-таки узнала его.

– Я проспорил одному моему хорошему другу. А он, будучи человеком азартным и любящим всякого рода авантюры, придумал для меня такой возврат проигранного в споре долга.

– Мсье Бермо́н, а зачем вы поцеловали меня?

– Рядом была дюжина прехорошеньких девиц, осмелюсь заметить, однако вы, мадемуазель, лишь одна произвели на меня впечатление. Все также по желанию своего друга я должен был украсть поцелуй у таинственной незнакомки! Прошу меня простить, мадемуазель, за столь компрометирующую вас ситуацию.

Беатрис улыбнулась и тепло посмотрела на графа.

– Моя тетушка чуть не лишилась чувств! Хотя признаюсь, сударь, и мне в тот момент тоже было страшно!

Беатрис тихонько рассмеялась, но, вспомнив о покойной мадам де Бон, замолчала.

– Что-то случилось, мадемуазель Беатрис? – насторожился граф. – Неужели я посмел вас обидеть?

– Милейший граф, могу ли я вам довериться и открыть тайну, которая гложет меня изнутри?

Бермо́н кивнул. Ему всем сердцем хотелось помочь молодой герцогине.

Беатрис рассказала графу о своем похищении, об убийстве любимой гувернантки, она поведала ему о знакомстве с Мадлен и Августом, но при этом не раскрыла тайну о том, что сама невольно стала палачом для хозяина таверны, из плена которой вырвались брат и сестра.

Выслушав девушку, граф вдруг заговорил:

– Думаю, граф де Легра́н не только ваш враг, мадемуазель. Это опасный человек, который рискует честью, лишь бы умножить свои владения и свое состояние, и мой враг. Несколько лет назад в Париже я имел возможность познакомиться с графом, которого мне представили в салоне мадам де Фрэ. Тогда этот человек показался мне очень проницательным и умным, он легко держался в обществе, поддерживая практически любую тему разговоров. Спустя некоторое время я вернулся в Париж, чтобы оформить кое-какие бумаги на покупку приглянувшегося мне небольшого замка в Нормандии.

Граф замолчал, усмехнулся, вспоминая прожитые события, и продолжил:

– Де Легра́н, этот хитрый человек, опередил меня, щедро заплатив моему компаньону, который в свою очередь оформил фальшивые бумаги на землю. Де Легра́н в одночасье стал обладателем замка, о котором я давно мечтал.

Де Флюри́ отвел взгляд, чтобы герцогиня не смогла увидеть на его лице небольшое смущение от того, что он солгал, ведь причина его ненависти графа была совсем иной.

Беатрис глубоко вздохнула: только отец был слеп, он не видел опасности совсем рядом, когда тем временем граф де Легра́н не упускал возможности испортить жизнь герцога каким-нибудь гадким поступком.

– Клянусь честью, мадемуазель, мы сможем отомстить этому человеку и вернуть то, что по праву принадлежит нам!

Бермо́н де Флюри́ с жаром и с готовностью помочь молодой девушке, поцеловал ее руку.

Беатрис, открыв свою тайну, почувствовала невероятную легкость. Она была рада, что тяжелый груз наконец-то упал с ее души.

– Мсье Бермо́н, заранее благодарю вас! – прошептала герцогиня.– А теперь давайте немного отдохнем!

Граф кивнул и, пожелав Беатрис приятных снов, тихо удалился.

Забрезжил рассвет. Прохладный утренний ветер разбудил путешественников.

Август, привыкший к тяжелой работе, напоил лошадей, Гоше организовал завтрак из оставшейся после вечерней трапезы еды.

Беатрис проснулась позже всех. Мадлен помогла ей умыться. Руки этой хрупкой и невесомой девочки (несмотря на холодную ночь) были теплыми и приятными, она одним ловким движением аккуратно уложила волосы герцогини, украсив их небольшим цветком.

Мадемуазель де Рувруа задумалась: теперь к ней пришло осознание того, до чего «хороши» были ее подруги в провинции. Каждая пыталась выделиться лучшим платьем, они смеялись над шутками молодых графов, хотя совсем в них ничего не понимали. Эти девицы не могли сделать и шага без своих придворных дам. Беатрис теперь не сомневалась, что попади она в какую-нибудь историю, ни одна из девушек, с которыми проводила так много времени, не смогла бы помочь ей, выручить из трудной ситуации или, наконец, просто побыть рядом.

С самого детства покойная ныне тетушка де Бон воспитывала в Беатрис лучшие человеческие качества, которые, по ее мнению, были дороже всего на свете. Любовь к людям передалась мадемуазель де Грэ́ де Рувруа́ и от ее матери, которая щедро раздавала милостыню нуждающимся и охотно помогала тем, кто просил о помощи.

Герцогиня обняла Мадлен и нежно поцеловала в лоб, как младшую сестру.

– Нам нужно торопиться, мадемуазель, – сказал Бермо́н, беспокойно глядя на небеса.– Осмелюсь предположить, что дождь застанет нас врасплох.

– Что плохого в дожде, мсье? – Беатрис искренне не понимала излишнюю озабоченность графа. – Думаю, мы сможем спрятаться от него под большими камнями или деревом.

– Мадемуазель, не смею вас пугать, но дожди в этих краях очень холодные, не хотелось бы, чтобы кто-то из нас потерял силы из-за простуды.