Пётр Бильдер - Старый двор на Фонтанной

Весенние дожди щедро поливали город, смывая с его улиц накопившуюся за зиму грязь и тоску, пробуждая в людях надежду.

Рахиль закончила школу. Каждый день Жорж методично и настойчиво старался встретиться и пообщаться с нею. Вечерами они выходили в центр города, где улицы уже были освещены редкими фонарями, а в открывшихся недавно маленьких кафе можно было посидеть и развлечь спутницу. Жорж к тому времени уже понял, что для впечатления надо раскошелиться. И он платил, понимая, что этим он вкладывает деньги в новое дело, а для его успеха это необходимо.

… Где-то в начале лета, когда уже отцвела акация, и её опавшие цветы ветер носил по тротуарам, сметая в ржавые клочья, Жорж сделал предложение Рахили.

Она на удивление спокойно и трезво только проронила.

– Я согласна, только не знаю, как на это посмотрят мама и папа.

– Я завтра буду у них просить твоей руки, – успокоил её Жорж, – надеюсь, они согласятся.

… В полдень следующего дня Жорж обошел дом и постучал в дверь. Он до сих пор так и не понял, по какому трудовому циклу живет страна. У Якова в коридоре висел график дней недели, где были отмечены нерабочие дни. У Жоржа все дни были рабочими, но сегодня он сделал для себя перерыв. Вчера он предварительно зашел в кондитерскую и купил красивые и соблазнительные пирожные.

И вот теперь он сидел в своей бывшей столовой, ныне в лечебном кабинете и ожидал, пока Дора накроет стол.

Потом они пили чай, а Жорж все никак не мог начать разговор.

Ему помог Яков.

– Жорж, – после долгого молчания, протянул он ему свою руку помощи, – годы идут, батюшка доживает свою жизнь в деревне, а какие планы собственные?

Тут Жорж коротко рассказал о видении своего будущего в крепкой связи с делом Якова, а потом добавил.

– Думаю, что для укрепления, испытывая собственное большое чувство и волнение, – витиевато начал он, – прошу руки вашей дочери, – неуклюже заключил он.

Повисло молчание. Дора покраснела и на глазах ее появились слезы. Яков тоже захлюпал носом

– Жорж, это непростое решение. Мы с уважением относимся к нему и, – он посмотрел на Дору и она кивнула головой, – не против. Но без Рахили принять решение мы не можем.

Позвали Рахиль. Она вошла в комнату натянутая как струна, с глазами, горящими от волнения. На первые слова отца она, не дожидаясь их завершения, сказала.

– Я все знаю и согласна.

Жорж перевел дух, родители вздохнули и все заулыбались.

Яков после недолгих слов напутствия соединил руки и пожелал мир да любовь.

… Прошло немного времени и все случилось. Была свадьба, ну не такая как до этих времен, но…

Приехали из деревни отец Жоржа, Савелий и Катя. Они привезли корзины с продуктами и подарки. Савелий выглядел помолодевшим и неожиданно галантным. Катя в длинном синем платье с белым хрустящим фартуком была похода на возрастную гимназистку.

… Свадьба началась с коляски, с белых бантов и цветов, вплетенных в гривы пары гнедых. Рахиль вышла на крыльцо в белом платье и вуали. Жорж был в черной паре и белой рубашке. Молодые смотрелись празднично и взволновано.

Кучер гикнул, и лошади рысью покатили коляску к губисполкому, на Карла Маркса, где молодых и расписали. Назад лошади шли шагом, неторопливо увлекая коляску с молодыми по старым и знакомым улицам города. Мимо шла неторопливая и сонная жизнь обитателей, и казалось, что ничто не могло изменить её.

Домой пригласили ребе и батюшку. Ребе был шутлив и рассказывал анекдоты. Батюшка был под хмельком и нетороплив.

Была купа в скромном саду и Рахиль в свадебном белом платье, на которое падал нежно розовый цвет осыпающихся лепестков вишни.

Ребе прочел из Торы слова молитвы, соединил руки молодых и пожелал благоденствия. Батюшка скороговоркой прочел молитву, надел кольца и пожелал молодым плодиться и размножаться. Жорж правой ногой разбил традиционный стакан, завернутый в полотенце. Все захлопали. Музыканты заиграли веселую музыку. Дора заплакала, а Рахиль счастливая и безмятежная стояла под хупой и улыбалась миру, с надеждой глядя на небо и моля о счастье.

Свадьба перекочевала в столовую дома, под веселые звуки музыки. Скрипач и кларнетист виртуозно вели одну мелодию за другой, и в веселых звуках фрейлехса как будто кружились небеса, глядя на этот счастливый дом.

Рахиль же, как гибкий побег вишни, подсвеченная белым светом свадебного платья и вуали, счастливо смеялась, глядя на Жоржа, вверяя ему свою судьбу и жизнь.

Он, вдруг обожженный красотой, открывшейся ему, повторял себе, что всю свою жизнь будет хранить её ото всех невзгод и бед, чего бы ему это не стоило.

И верил в это искренне…

На следующий год в начале весны у Жоржа и Рахили родился сын. Назвали его Мироном. Рахиль рожала дома. Яков пригласил акушерку. Из деревни на роды приехала Катя, да так и осталась надолго.

Сын родился крепким, темноволосым, похожим на свою мать.

Штейнов потеснили, и у Жоржа теперь было снова две комнаты. В одной сделали спальню и детскую, а во второй была столовая, где и спала Катя.

Она сразу взяла в свои руки все хозяйство семьи и справлялась с этим безупречно. С раннего утра дом заполнялся звуками странных мелодий, которые она извлекала из своей немоты. Хруст белоснежных юбок и фартуков заполнил дом свежестью и непредсказуемостью. Запах ванили и свежевыстиранного белья повис в доме.

Она готовила обильно, разнообразно и сытно. Жорж к своему удивлению вдруг понял, что его радует появление Кати в доме.

А Рахиль была погружена в заботы о сыне. Молока было много, и Мирон миролюбиво сосал, мирясь с жизнью, невзирая на все свои кишечные и желудочные проблемы.

Жорж работал с Яковом все больше и больше, а Катя правила их жизнью незаметно для них.

Жорж приобрел по совету отца двуколку и пригнал из деревни молодую пегую кобылу Цветочек, спокойную и неторопливую. Теперь во дворе в конюшне опять стояла двуколка и лошадь. Жорж заходил в конюшню, слышал тихое ржание лошади, мерно жующую душистое сено в деннике и в нем разливалось спокойствие и удовлетворение той жизнью, которая скользила рядом.

Однажды вечером, когда Рахиль уже спала с ребенком в спальне, он зашел в ванную – там стояла голая Катя. То, что он увидел, поразило его. Он всегда воспринимал её, как зрелую женщину, спутницу отца.

В ванной стояла хорошо сложенная, с красивой пропорциональной фигурой молодая женщина, с удивительным бело-молочным цветом тела, светившимся изнутри огнем жизни.

Жорж замешкался, пораженный увиденным, а Катя закричала своё неразборчивое, и бросила в него мокрое полотенце. Спустя время она, с привычным венком на голове, нашла его и долго что-то пыталась возмущенно выговорить ему, отчаянно жестикулируя и краснея.